– Хочешь кофе? У нас, детей трущоб, особый талант варить потрясающий кофе.
Он вздрогнул.
– Какая ты жестокая! Я же попросил прощения.
– А я выпью кофейку, – сказала она с улыбкой. – Ты заслужил взбучку: не будешь в следующий раз обобщать. Так как насчет кофе?
– Нет, мне пора домой, к Диане. – Джо встал. – Раз эта бедняжка провела так много времени в земле, можешь с ней не торопиться: потерпит еще. Все равно мы не знаем, кого ищем.
– Я и не собираюсь торопиться. Впереди вся ночь.
– Да, времени у тебя масса. – Он посмотрел на стопку справочников на столе. – Твоя мать говорит, что ты взялась за медицинскую антропологию.
– Я изучаю ее заочно. На очное образование нет времени.
– Почему именно антропология? Мало тебе своих дел?
– Именно в моих делах это может пригодиться. Сколько я ни мучаю вопросами антропологов, многое все равно остается неясным.
– По-моему, ты себя перегружаешь. В твоем графике и так нет просвета на много месяцев вперед.
– Я бы с радостью побездельничала, но… – Она состроила гримасу. – Все твой начальник городской полиции! Надо ему было упомянуть меня в телепрограмме «Шестьдесят минут»! У меня и раньше не было недостатка в заказах.
– В следующий раз не будешь пренебрегать друзьями. – Джо шагнул к двери. – Захотелось закончить престижный колледж – теперь пожинай плоды.
– Кто бы болтал о престиже! Разве не ты учился в Гарварде?
– Так то когда было! Я уже давно простой южанин. Следуй моему примеру и не высовывайся.
– Я и не высовываюсь. – Ева встала и положила череп на полку над компьютером. – Нигде не бываю, разве что пообедаю в следующий вторник с Дианой, если ей захочется. Ты у нее спроси.
– Сама спрашивай. Я больше не вмешиваюсь в ваши дела. Хватит с меня своих проблем. Диане тоже приходится несладко: жена полицейского! – У двери Джо остановился. – Лучше выспись, Ева. Все они – мертвецы. Если ты поспишь, они не обидятся.
– Не говори глупостей! Сама знаю. По-твоему, я неврастеничка? Просто когда у профессионала есть работа, он работает.
– Согласен. – Джо все не уходил. – К тебе случайно не обращался Джон Логан?
– Кто это?
– Логан! Ты слышала про «Логан компьютере»? Миллионер, наступающий на пятки самому Биллу Гейтсу. В последнее время только и разговоров про то, как он собирает в Голливуде деньги в фонд республиканской партии.
Ева пожала плечами.
– Ты же знаешь, я почти не слежу за новостями. – Она, впрочем, припоминала фотографию Логана в воскресной газете. Около сорока или чуть больше, калифорнийский загар, коротко подстриженные темные волосы с сединой на висках. На фотографии он улыбался белокурой голливудской кинозвезде, возможно, самой Шэрон Стоун.
– У меня он денег не просил. Даже если попросит, все равно не дам. Я голосую за независимых. – Она показала на свой компьютер. – Изделие Логана. Компьютеры у него получаются неплохо. Но этим наши с ним контакты ограничиваются. А что?
– Он наводил о тебе справки.
– Вот как?
– Успокойся. Не лично, а через известного на Западном побережье адвоката, Кена Новака. Я услышал об этом у себя в участке, кое-что проверил и выяснил, что за Новаком стоит Логан.
– Не очень-то верится, – сказала Ева.
– Почему? – Джо усмехнулся. – Тебе ведь доводилось выполнять частные заказы. Человек такого положения, как он, наверняка взбирался наверх по трупам. Запамятовал, видимо, где похоронил парочку-другую.
– Ужасно смешно! – Она устало потерла затылок. – Его адвокат получил необходимую информацию?
– Как плохо ты о нас думаешь! Мы умеем охранять ценных людей. Если он узнает номер твоего телефона и начнет названивать, сообщи мне. Увидимся! – Наконец-то Джо захлопнул дверь.
Да, Джо охранял ее и будет охранять. Никто не умел делать это лучше, чем он. Он сильно изменился со времени их знакомства много лет назад: от былого мальчишества не осталось и следа. Вскоре после казни Фрейзера он уволился из ФБР и поступил в полицию Атланты, где успел дорасти до лейтенанта детективной службы. Он так и не признался Еве, что принудило его к переходу. Сколько она его ни пытала, ответы – мол, до смерти надоела кабинетная работа – ее не удовлетворяли. Джо умел хранить тайну. Ева не обижалась: ей было достаточно его готовности всегда прийти ей на выручку.
Как той ночью у тюрьмы, когда она чувствовала себя как никогда одинокой.
Еве не хотелось вспоминать ту ночь. Отчаяние и боль до сих пор были так сильны, словно…
Значит, надо вспоминать. Вспоминать и думать. Опыт подсказывал, что единственный способ не погибнуть от боли – встречать ее с открытым забралом.
Фрейзер мертв, Бонни пропала.
Ева зажмурилась. Постепенно боль отступила. Она открыла глаза и снова подъехала в кресле к компьютеру. Работа – лучшее лекарство. Да, Бонни пропала и уже никогда не отыщется, но остаются другие…
– Новый подарочек? – Теперь в дверях стояла Сандра Дункан в наброшенном поверх пижамы халате. Ее взгляд был прикован к детскому черепу. – Я слышала, как подъезжала машина. Джо никак не оставит тебя в покое.
– Я не хочу покоя, мама. Ничего страшного, это не срочно. А ты иди спать.
– Это ты иди. – Сандра Дункан подошла к полке. – Девочка?
– Да, подросток.
Помолчав, мать сказала:
– Пойми, ты никогда ее не найдешь. Бонни больше нет. Ты обязана это осознать!
– Я все понимаю. Просто это моя работа.
– Ерунда!
– Иди спать, – повторила Ева с улыбкой.
– Может, тебе что-то нужно? Сделать бутерброд? – предложила Сандра.
– Я слишком забочусь о своем пищеварении, чтобы позволить тебе на него покушаться.
– Зато я очень стараюсь. – Сандра развела руками. – Что поделать, не все созданы для кухни.
– У тебя полно других талантов.
– Да, я хороший судебный репортер и умею изводить дочь придирками. Ты сама пойдешь спать или мне продемонстрировать свое искусство?
– Еще пятнадцать минут!
– Ладно. Но только пятнадцать! – Сандра побрела к двери. – Учти, я буду подслушивать под дверью твоей спальни. Да, чтобы не забыть: завтра я задержусь после работы. Меня пригласили в ресторан.
Ева удивленно подняла голову.
– Кто?
– Рон Фитцджеральд. Я тебе про него рассказывала: юрист из окружной прокуратуры. Приятный человек. – С нотками оправдания в голосе Сандра добавила:
– Он меня смешит.
– Прекрасно! Мне тоже хочется с ним познакомиться.
– Но я – не ты. Я уже давно никуда не ходила с мужчинами. Мне нужно общение. В конце концов, я не монахиня. Мне еще нет пятидесяти. Или ты хочешь, чтобы я перестала жить, потому что…
– Почему ты защищаешься? Тебя никто не обвиняет. Я хоть раз говорила, что хочу засадить тебя в четырех стенах? Ты вправе делать все, что хочешь.
