– Но ведь я не твой парень,– подчеркнул Нельсон. – Если бы я был твоим парнем, то давно бы вставил себе идеальные зубы, носил бы более дорогие костюмы и научился бы держаться так, словно я очень доволен собой.
Нельсон недолюбливал моего жениха, Джонатана. Я называла это обыкновенной ревностью. Определенную лепту вносил и тот факт, что во многих отношениях Нельсон и Джонатан очень похожи. Например, и тот и другой придают слишком много значения разным мелочам.
– Тебе не придется лгать,– ответила я, не обращая внимания на издевку. – Просто… подыгрывай.
– Отлично. Буду прикидываться парнем, бритвой которого ты бреешь ноги. Постой-ка, да ведь ты и вправду ею пользуешься!
Я метнула на него укоризненный взгляд.
– Слушай, мне надо переодеться, а ты пока свари кофе, ладно? Перед выходом я не прочь выпить чашечку.
Пока Нельсон изучал мои кофейные запасы, я перешла в соседнюю комнатку, сняла удобные широкие брюки Мелиссы и стала натягивать чулки Милочки.
Когда-то мой офис был тесной квартиркой с одной спальней. Теперь в спальне хранился убойный гардероб, состоявший из узких юбок, аккуратных твидовых костюмов и кофточек с глубокими вырезами. У меня такая фигура, которую ни за что не исправишь. Из-за нее походы по бутикам нередко превращаются в пытку, даже когда лучшая подруга Габи твердит, что все у меня в норме. Однако в наряды Милочки моя полная грудь и бедра втискивались, как крем в эклер, и казалось, еще чуть-чуть – и все выскочит наружу, но в лучшем, соблазнительном смысле.
Я натянула черную юбку в облипку. Поначалу, когда я скрывала, что у меня свое агентство, одежда служила мне больше для маскировки, однако, поскольку она еще и притягивала клиентов и помогала мне сосредоточиться на поставленной задаче, я решила не менять Милочкин стиль. Сегодня, например, мы наверняка не добились бы желаемого, явись я на встречу обыкновенной, лишенной изюминки Мелиссой. Поверьте на слово, не замечать Мелиссиного кокетства мог любой мужчина.
– И что за шутку ты затеяла сыграть с бедным парнем? – крикнул Нельсон.
– Ничего особенного. Пущу в ход обычные Милочкины трюки.
Признаюсь честно, я никогда не продумывала заранее, как поведу себя, будучи Милочкой. Все происходило само собой. Я застегнула пояс, благодаря которому моя талия выглядела осиной. В полных, как у русской матрешки, бедрах есть неоспоримое преимущество: по контрасту с ними даже не идеальная талия смотрится тоненькой.
– Я велела Иофору не обращать на меня внимания, что бы я ни делала, без конца твердить, как он счастлив с Дейзи, и, если захочет, попросить меня не флиртовать с ним, сказать, ты, мол, меня не волнуешь. Главное, чтобы Дейзи не влепила мне пощечину. Иофор пообещал не допустить ничего подобного.
– Не бойся, в крайнем случае, я окажу первую помощь. У нас на работе, чуть что все сразу бегут ко мне, – сказал Нельсон.
Виляя бедрами, я вернулась и стала обувать кожаные туфли с открытым мыском. Нельсон окинул меня оценивающим взглядом, что мне, конечно, польстило.
– Боже праведный! Как можно думать о какой бы то ни было работе, когда ты так вырядилась? Послушай, а как ты станешь спускаться по лестнице? И как ухитряешься дышать?
– У меня пропасть талантов.
Я подмигнула и замерла, увидев краем глаза отражение в зеркале своих изгибов и округлостей. Что-то не то. Чего-то недостает… Я по-прежнему слишком похожа на Мелиссу.
– По-твоему, лучше…
Рукой я обвела воображаемый нимб.
– Что? – строго произнес Нельсон, будто не понимая, на что я намекаю.
– Может… надеть?
Мы несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Нельсон прекрасно знал, что речь о парике.
Когда заказчики просили меня появиться с ними в каком-либо обществе в качестве подруги – на свадьбах, перед надоедливыми мамашами и так далее,– я подходила к делу весьма необычным образом. Дабы меня не узнавали и дабы слух о моей деятельности не дошел до родни – а знакомых у меня видимо-невидимо,– я надевала светлый парик. И, удивительное дело, встряхивать волшебными белокурыми локонами было до чертиков приятно. С ними я из старомодной благонадежной Мел тотчас превращалась в бесстрашную, смекалистую блондинку-богиню.
Так я, собственно, и познакомилась с Джонатаном. Он переехал из Нью-Йорка после мучительного развода и нуждался в защите от «заботливых» дамочек, которых хлебом не корми, дай подыскать пару для какого-нибудь красавца холостяка в самом расцвете сил. А когда мы сошлись по-на– стоящему, Джонатан по очевидным причинам попросил меня больше не надевать парик для заказчиков. Когда я блондинка, я просто непредсказуема. В общем, мне пришлось пообещать, что отныне парик будет лежать в коробке.
Там он и лежал, во всяком случае, большую часть времени.
Я прикусила губу. Парик всегда был аппетитной вишенкой, украшением торта. С ним любая проблема решалась быстрее и проще. И потом, мне ведь надлежало стать настоящей секс-бомбой, чтобы Дейзи поверила в непорочность Иофора…
Я повернулась на каблуках и, качая бедрами, вновь отправилась в подсобку.
– О Мел! – простонал Нельсон. – Парик – это для меня слишком!
Уверенно приблизившись к шкафчику для документов, где хранилось столько подробностей о личной жизни лондонских холостяков, что хватило бы на целый выпуск «Татлер», я достала легендарную коробку, обтянутую красным атласом, осторожно сняла крышку и взяла светлый парик.
Золотистые локоны, мое секретное оружие, будто излучали свет, когда я проводила по ним рукой, расправляя пряди.
Между нами говоря, я скучала по ним.
Джонатан сейчас в Париже. Он никогда ничего не узнает. Нельсон меня не выдаст. А Иофор лишь позднее скажет спасибо.
Я стала быстро приглаживать и закреплять шпильками свои густые темные волосы.
Мы договорились встретиться в «Чеккони» на Берлингтон-Гарденс. Выйдя из такси, я тут же сквозь большое окно увидела Иофора и Дейзи. Они сидели за столиком и держались за руки. Дейзи, в белом летнем платье и со светлыми косами Хайди, была само очарование.
– Иофор на меня смотрит? – спросила я Нельсона, расплачиваясь с таксистом.
– Разумеется, Мел, он на тебя смотрит. На тебя глазеют даже из офисов.
– Не болтай глупостей,– сказала я, краснея. – И пожалуйста, называй меня Милочкой.
Когда мы входили в ресторан, я отметила, что Нельсон прав. На нас и впрямь обращали внимание. И все из-за светлых волос, моего уникального восклицательного знака. Я вдруг подумала о том, что, хоть и представилась Иофору Милочкой, не предупредила его о блондинистом парике. Видимо, поэтому он и сидел с вытянувшимся от потрясения лицом. Я попыталась взглядом ободрить его, уже входя в роль Милочки.
