Среди пострадавших были и мертвые — первым стал пожилой мужчина. Муж пытался подползти ближе к своей неподвижно лежавшей жене. Склонившись над девочкой, один полицейский почти не поднимал голову. Другой прошел к женщине — должно быть, матери девочки — увидев, что у нее из головы текла кровь. Сняв свой шарф, он прижал ее к открытой ране. Вместе с полицейскими машинами прибыли «скорые», и санитары перевернули светловолосую женщину. Она была красивой, с лицом белым как мел. Полицейский повидал много смертей, и холодок, пробежавший по его спине, сказал ему, что у матери дела очень плохи.
Толпа расступилась, шум голосов не прекращался ни на минуту. «Такси… потерял управление… занесло на льду… пятеро ранены… мать пыталась спасти дочку… подонок украл ее бумажник».
— Наркоман спер ее документы? — спросил водитель скорой помощи. — Только этого не хватало. Черт, побери. И никто не знает, как их зовут? И нам некому позвонить?
— Все верно, некому, — ответил полицейский. Он знал, что водитель совсем не из альтруистических соображений был огорчен тем, что не знает, кого известить о несчастье. Он нисколько не заботился о тех, которые где-то ждали этих двоих и не могли с ними связаться. Неопознанные жертвы были для него просто кошмаром, означавшим заполнение несметного количества отчетных бумаг.
— Черт подери, — сказал его друг, глядя на то, как бригада врачей загружала пострадавших в скорую помощь. Женщина была такой хорошенькой, нежной и изящной. Очевидцы говорили, что она защитила своим телом девочку от потерявшего управление автомобиля. Можно было поспорить, что она была иногородней, остановившейся в отеле «Плаза» на время рождественских праздников, только чтобы попасть под колеса какому-то вдоволь навеселившемуся таксисту, который возвращался в гараж, нагрузившись алкоголем.
Забросив бесполезную сумочку в машину скорой помощи, люди смотрели, как машина понеслась по Западной пятьдесят девятой улице, направляясь к больнице Святой Бернадетт.
Мчась через город, водитель «скорой» сбрасывал скорость на светофорах и осторожно миновал перекрестки. Метели пробуждали в ньюйоркцах самое худшее. Они впадали в панику от одного вида снега. Водитель крепко сжимал руль, объезжая медленно ползущий поток автомобилей и многочисленные мелкие аварии. Хорошо понимая, в каком состоянии находились его пассажиры, он сразу же позвонил в отделение и предупредил персонал.
Кислородные маски скрывали лица потерпевших. Санитар снял с женщины накидку, нащупывая ее пульс. Проверив кровяное давление, он испытал шок, когда она раскрыла глаза. Она лежала не шелохнувшись, губы ее посинели. Было страшно наблюдать за тем, как она еле-еле открыла рот и произнесла одно слово.
— Эми, — сказала она.
— Ваша девочка? — спросил врач.
— Эми… — повторила женщина, в ее глазах и усилиях, требовавшихся ей для шепота, отчетливо сквозил ужас.
— Ваша дочка? — спросил парамедик. — Она здесь, рядом, с ней все в порядке. С вами обеими все будет в порядке. Откиньте голову, вот так. Все будет хорошо, — сказал он, видя невообразимые страдания, исказившие ее лицо под кислородной маской, прежде чем она опять провалилась в забытье.
Рука девочки сильно повреждена, подумал он, молча укорив себя за явную ложь.
В отделении травматологии все было подготовлено к их приезду. Встретив скорую помощь возле широкого портика, они переложили женщину и девочку на каталки. Подключили капельницы. Кровь и плазма для переливания дожидались определения группы крови. Медсестры и врачи в зеленых халатах обступили пострадавших, оценивая их повреждения. Мать и ребенка отвезли в раздельные смотровые комнаты.
Пока доктора были заняты своим делом, санитар положил на стол черную атласную сумочку. Старшая медсестра поискала в ней документы, но полицейский отчет не соврал: бумажника не было. Она нашла два билета на балет, два корешка от билетов «Амтрак» с пунктом отправления в Олд-Сейбруке, и две визитных карточки — одна со склада пиломатериалов в Ниантике, другая с рыболовецкой лодки под названием «Афродита».
— Что-нибудь нашли? — спросила молодая медсестра, выйдя из палаты женщины. — Сейчас самое время кому-нибудь позвонить.
— Как ее состояние? — подняв голову, спросила старшая медсестра.
— Критическое, — ответила молодая женщина, снимая перчатки. Ей было тридцать пять лет — приблизительно столько же, что и женщине, над которой она только что работала. У нее самой были дети, в том числе десятилетняя дочка, немного моложе той девочки, и ничто так не пугало ее, как серьезно травмированные женщина и ребенок. — Они обе. Большая потеря крови, ушибы, сотрясение и контузия у женщины, перелом плечевой кости и разрыв артерии у девочки. Обеих готовят к операциям.
— В сумке почти ничего нет, — сказала старшая медсестра. — Карточки с лесного склада и рыбацкого катера…
Старшая медсестра прищурилась и еще раз заглянула внутрь. Она увидела миниатюрную молнию, которую не заметили раньше, вдоль шва подкладки сумочки. Раскрыв ее, она запустила туда пальцы и выудила небольшую карточку, заполненную изысканным почерком:
В чрезвычайных ситуациях звонить Тимоти Макинтошу (203) 555-8941.
— Номер Коннектикута, — сказала молодая медсестра, прочитав карточку. — Думаешь, это ее муж?
Набирая номер, старшая медсестра не ответила. Она услышала автоответчик: код региона изменился. Воспользовавшись новыми цифрами, она узнала, что телефон был отключен за неуплату. Она попробовала номер склада лесоматериалов: но в такой час кто там мог взять трубку? Расстроившись, она посмотрела на последнюю карточку и подумала о том, есть ли смысл звонить на рыболовецкий катер в конце ноября. Но у нее не было выбора, и она вызвала оператора морской связи и попросила соединить ее с «Афродитой».
Волны разбивались о борта катера, и мягкий снег падал с темного ночного неба. Тим Макинтош держал штурвал, следуя курсом на юг. Он промышлял ловлей омаров в Мэне, скопив достаточно денег, чтобы пережить зиму. Плотные перчатки защищали его руки, но они все равно огрубели и обветрились. Его кожаные ботинки насквозь промокли, и ноги были похожи на два куска льда.
Он бросил взгляд на карту, лежавшую на нактоузе. Пойнт-Плезант, Нью-Джерси — вот конечный пункт его плавания. Он собирался переждать одну ночь в доке «Ред Лобстер» и потом с утренним приливом вновь двинуться на юг. Нынешней зимы Тиму хватило на всю оставшуюся жизнь. Малаки Кондон как-то пытался уговорить его не уезжать, но это было до их последней ссоры. Теперь Тим направлялся во Флориду.
