На что там смотреть, сало одно.
Даниил мысленно поморщился. Он-то уже нарисовал себе в воображении помесь Марло Хорст и юной Дафны Декерс, в антураже Виктории Сикрет, а тут на тебе. Голландская корова во всем великолепии. Хоть бы пузика постыдилась, но нет, даже майку узлом завязала там, где у людей талия, так что полоску жира видно.
Парень отступил в сторонку, под предлогом оплаты стоянки. Чем меньше людей его увидят в компании эдакой «красотки», тем лучше.
Длинный коридор до стоянки тянулся бесконечно. Голландка оживленно что-то щебетала, со скрежетом волоча периодически заваливающийся на бок массивный чемодан, но о помощи не просила. И когда Даниил открыл багажник, сама, прикрякнув, загрузила тяжеленный груз внутрь.
Пассажирское сиденье Йоланда заняла полностью, и чуть-чуть прижала собой коробку передач. Хорошо, что Лада-автомат, и постоянно рисковать задеть рукой ее выпуклости не придётся. Да, не рассчитан отечественный автопром на такие объемы нижних округлостей. На коленях она устроила небольшую камеру в чёрном кожаном чехле, прижав к себе, как величайшую драгоценность.
Пахло от нее на удивление приятно. Подсознательно Даниил ждал тяжелый, потный дух, но голландка благоухала чем-то цветочным и нежным, что не очень-то вязалось с ее габаритами.
Болтала Йоланда не переставая, он отключился и начал воспринимать ее голос как белый шум минуте на пятой. Иначе пропустил бы указания навигатора. Когда они свернули с кольца на Ленинский, девушка притихла, зачарованно провожая глазами мелькающие тут и там высотки.
- Это уже центр? - уточнила она, на мгновение отвернувшись от окна. Даниил покачал головой.
- Мы еще у кольца, до центра по хорошей дороге где-то полчаса еще. Если без пробок.
Пробками Лана уже успела проникнуться, поэтому уважительно покивала, и снова уставилась на сталинские постройки.
- У вас такие высокие здания. Нет, в Амстердаме тоже есть небоскребы, но их штук десять на весь город. А тут почти все подряд...
Девушка неосознанно оглаживала зачехлённую камеру на коленях. Снимать что-то во время движения смысла не было, но руки чесались, такое все вокруг необычное и непривычное.
Отец оказался дома, и у Даниила невольно закралась крамольная мысль - а уезжал ли он вообще на свое совещание, или это была хитрая уловка, чтобы спихнуть доставку девицы из аэропорта на сына?
А может, вообще попытка сводничества? Если так, скорее всего, отец ее до сегодняшнего дня не видел даже на фото. Где она, голландская корова, и где он, красавец и умник!
- Это твоя комната. - Кореев-старший радушно распахнул двери собственной спальни. И когда только прибраться успел? Четыре часа назад, когда Даниил уезжал, весь его скарб был еще на месте, а сейчас - кровать заправлена, шкаф пуст, идеальный, достойный номера в отеле, порядок.
- Это, наверное, неудобно. Я могу и на диване поспать, ничего страшного! - смутилась девушка.
- Нет-нет, что ты. Я здесь все равно редко спал, больше в кабинете. Там очень удобная тахта. - махнул рукой отец. Даниил приподнял одну бровь - сам недавно слышал, как предок матерился, задремав на той самой тахте. Жесткая, говорил, как последняя сволочь. И скрипит. Ну, если ему так хочется побыть джентельменом, пусть его. По мнению Даниила, голландка и сама на тахте поспала бы, не развалилась.
Скорее преждевременная гибель грозила бы несчастному диванчику.
Лана втащила в щедро предоставленную ей комнату чемодан, и закрыла за собой дверь.
- Что на ужин? - Даниил цапнул из миски огурец и с аппетитом им захрустел. - Чем помочь?
- На вот, порежь салат. - Кореев-старший придвинул к нему доску с помытыми огурцами и помидорами.
Отец и сын часто стояли так по вечерам, соображая на двоих немудреный ужин. Чаще всего, понятное дело, в ход шли пельмени из морозилки, иногда их сменяли котлеты из полуфабрикатов, или макароны по-флотски. Раз в месяц они варили какой-нибудь суп в огромной кастрюле, и ели его всю следующую неделю.
Матери Даниила не стало три года назад. Отец с тех пор так и не женился - он и раньше больше времени проводил на работе, чем дома, а теперь и вовсе появлялся только поесть вечером и поспать. Ну, и провести время с подросшим сыном. Несмотря на совершеннолетие и практически законченный институт, дети есть дети, и забрасывать их воспитание нельзя никогда.
Даже если им уже за тридцать и у вас внуки, все равно найдётся что-то, в чем старшее поколение разбирается лучше.
Йоланда уложила чемодан на пол, открыла и выпрямилась, оглядывая площадь работы. Шкаф был практически пуст, не считая запасного комплекта постельного белья, пледа и пары полотенец на самой верхней полке. Кроме полутораспальной кровати и того самого шкафа, в комнате уместилось две тумбочки и небольшое трюмо, скорее всего, оставшееся от жены Павла Кореева. Мама ей рассказывала перед поездкой, что той не стало не так давно, и мужчины живут одни, чтобы Лана не испугалась царившего в квартире бардака.
Особого беспорядка она, впрочем, не заметила. У неё самой дома было куда более художественно-разбросанно.
Быстро и методично Йоланда разобрала чемодан, распределив одежду по двум полкам, немногочисленную косметику выставив прямо на пустовавшее трюмо, и заготовив косметичку для вечернего похода в ванную. Переодевшись, она приоткрыла дверь шкафа и оценивающе глянула на себя в зеркало, которое почему-то было привинчено не снаружи, а изнутри.
Домашняя пижамка, ярко-розовая, в Микки-маусов, скорее подходила бы семилетней девочке, чем взрослой, состоявшейся девушке, но Лане на чужое мнение было глубочайшим образом плевать. Ей нравился наглый мышонок из старых мультфильмов, она обожала розовый цвет, а когда все в одном - так еще лучше. И сидела она удобно, и от стирок не садилась, а что висела мешком - так ей никого совращать не надо. Скорее, наоборот.
Если Даниил думает, что его кривящиеся губы и брезгливые взгляды остались незамеченными, он заблуждается.
Увы, на исторической родине, в отличие от Голландии, все еще встречали по обложке, а она у Ланы далека от нынешних стандартов красоты. Вот в Древней Греции за нее бы скульпторы передрались, да и в средние века мэтры вроде Боттичелли и Рубенса весьма уважали обилие плоти. Сейчас же в моде плоские селедки, с недоразвитыми вторичными признаками, и нарисованными, переделанными в фотошопе или под ножом хирурга стандартно-кукольными лицами.
Йоланда под общественное мнение прогибаться не собиралась. Она себя любила такой, какой была, а кому то не нравилось, те шли лесом.
Поездка в Россию получилась спонтанно.
Ей неожиданно предложила сотрудничество довольно крупная компания, производящая игры. Им требовался славянский антураж в новую бродилку, причём настоящий, а не срисованный из интернета по десятому кругу, с одних и тех же фотографий. С ней и связались-то потому, что в графе «языки» она указала русский. Сроку на подготовку дали полтора месяца, потом нужно будет показать первые эскизы и наброски будущих фонов, одежды и предметов.
В голове было абсолютно пусто. Вакуум. Возможность, конечно, редкая, Лана уцепилась за нее ногами, руками и зубами, но от стресса творчество застопорилось. Прошла неделя, все зарисовки недрогнувшей рукой отправлялись одна за другой в корзину.
И тут мама предложила - поезжай в Россию! Проникнешься духом, покатаешься по глубинке, посетишь пару музеев, только не Эрмитаж, он слишком европейский. Что-нибудь народное. И старый друг отца откликнулся почти сразу, согласившись принять дочь приятеля на постой в Москве.
На отелях бы за месяц она спустила весь аванс, выданный заказчиком. А так - только на билет потратилась. И то, кто бы мог подумать, что три с половиной часа полета стоят так дорого!
Убедившись в собственной неотразимости - узкое зеркало ее целиком не вместило, отразив лишь середину тела - Лана устроила косметичку вместе с одним из выданных полотенец на краю кровати, и вышла, вся такая красивая, к ужину.
