«— Когда-нибудь у тебя появится муж, за которым ты будешь ухаживать. Важно иметь хорошие манеры за столом, чтобы произвести впечатление на мужа.
— Но, мама, разве он не должен ухаживать за мной до свадьбы?
Она тихо рассмеялась. Ни одна уважающая себя женщина не осмелится громко смеяться с открытым ртом.
— Возможно. Но ты должна быть готова к тому, что у тебя не будет времени на романтику. Если твой брак должен состояться, то он состоится независимо от обстоятельств, и твоя обязанность быть хорошей женой и представлять нашу семью.
— Что, если он не понравится мне?
— Мне не нравился твой отец. Но мы научились любить друг друга. Разве мы не счастливы?
Я вспомнила, как они танцевали на кухне, как папа всегда делился с ней едой.
— Да. Наверное.
— Ты будешь счастлива. Даже если твой путь к счастью не такой, как ты планировала».
Интересно, пришла бы мама на мой выпускной, будь она жива? Интересно, уговорила бы она отца дать мне шанс? Мама всегда напоминала мне о моем будущем, но также подталкивала меня к достижению большего.
— Я могу это сделать, но, возможно, смогу и больше, — мягко возразила я. — У меня есть время, я могла бы помочь с делами до замужества.
Отец закрыл глаза ладонями — явный признак того, что его напряжение росло, а терпение уменьшалось. Не то чтобы он когда-нибудь выходил из себя из-за нас с мамой, но я знала, что это случается, и после того, как мама умерла, он тер глаза больше, чем обычно.
— Верана, — наполовину вздох, наполовину предупреждение. — Я нанял нового финансового директора.
Это случайное объявление вызвало тревожный шепот в моей голове. Отец редко говорил о делах, поэтому я ловила каждое слово.
— Уже? Роман скончался меньше месяца назад. А как же совет директоров?
— Правление одобрило.
— Кто?
— Кэмден Конти.
— Сын мистера Конти?
— Да, вы с ним встречались. Но ты была слишком молода.
В течение многих лет мистер Конти был лучшим другом моего отца. Я смутно помнила его белокурого и зеленоглазого сына. Помнила, что он почти не улыбался, а когда улыбался, то не смотрел мне в глаза, но казался вежливым. Это норма поведения в нашем мире.
— Где он работал раньше? Есть ли у него опыт работы?
Засыпала отца вопросами, пытаясь выяснить как можно больше, пока он позволял мне.
— Конечно, у него есть опыт, — усмехнулся он.
— Извини, раньше я не слышала о твоей заинтересованности им. Где он работал до этого?
Папа вздохнул, намек на то, что его терпение на исходе.
— Где-то за границей. Он ушел, и мы воспользовались случаем, чтобы заполучить его.
— Почему он ушел?
— Не подошел им. Но он подходит «Mariano Shipping». — Его глаза на мгновение сузились, он опустил взгляд к вину, повертел его в бокале. — Он тебе очень подойдет.
Тревога становилась все ощутимей, и откровенный разговор о развитии компании... только это был не разговор, в котором я могла доказать свою ценность как сотрудник. Нет, меня ждало кое-что другое.
— Мне?
— Да, в прошлом месяце мы ходили играть в гольф, и все обсудили
— Все...
— Ваш брак, — сказал отец, но в его голосе не было обычной уверенности.
Темные деревянные панели сомкнулись вокруг меня.
— Мой что?
— Ты с самого детства знала, что выйдешь замуж за того, кто подходит нашей семье. Это твоя обязанность. Поступление в колледж не изменило это.
Я знала это. Но думала, что у меня больше времени. Больше жизненного опыта, прежде чем меня отдадут кому-то, кого я не хочу.
— Папа...
— Все решено.
Его рука рассекла воздух, и я отпрянула. Мой отец был терпелив со мной, и это резкое движение потрясло меня. Когда он увидел, как я сглотнула и отстранилась, то смягчился и с сожалением опустил плечи. Затем отвел взгляд, от хмурости вокруг его сжатого рта образовались морщинки. До того, как мама умерла, он постоянно улыбался. Папа покачал головой, седина в его темных волосах выделялась в свете ламп сильнее, чем когда-либо.
За последние четыре года я, конечно же, бывала дома, но никогда не замечала, как сильно он постарел. Когда человек, который доставал луну и звезды для меня, так вымотался? Когда человек, который крал для меня печенье, потерял контроль над своими эмоциями?
Он провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть вспыльчивость, но все, что осталось — это усталость.
— Сейчас мы вводим его в курс дела, когда он освоится, займемся вашей свадьбой.
— Ему почти сорок, — мягко сказала я.
Я пыталась держать вырывающиеся эмоции под контролем, слишком нервничала, хотя очевидно была на грани.
— Я был старше твоей матери, — сказал папа без беспокойства, бушевавшего во мне.
— На пять лет, — мою решимость сохранять спокойствие пошатнула паника, и я повысила голос. Кэмден был почти вдвое старше меня, но отцу, похоже, было все равно. — Это совсем другое. У вас с мамой был...
Брак по расчету, как и у тебя.
Мама сделала то, что было лучше для ее семьи, и ей было бы стыдно наблюдать за тем, как ты сейчас уклоняешься от своих обязанностей.
— Перестань спорить, Верана. Это бессмысленно.
Неожиданно резкий тон, который я никогда не слышала, заставил меня умолять сильнее, чем когда-либо раньше.
Я думала, что у меня будет больше времени, чтобы убедить его, что я не просто светская львица. Если бы могла заставить его послушать меня. Если бы мне удалось выиграть немного времени. Я села на край стула, вытянув руки.
— Папа, я умная. И могу быть полезна «Mariano Shipping», — сказала я, возвращаясь к началу нашего разговора.
— Не твоя обязанность быть умной, Верана. Ты знала это, — папа почти умолял.
Как будто был близок к краю и просил меня не давить на него.
Но я слишком погрязла в панике из-за брака с Кэмденом.
— Да, я знала. Но если бы ты позволил мне немного поработать...
— Нет, — решительно перебил он.
Его резкий отпор заставил меня выпрямиться и откинуться на спинку стула. Я была в отчаянии, просьбы отца выслушать меня не имели результата, поэтому я закрылась, оставив профессиональную светскую львицу, смешивая ее с каплей неповиновения, которую приобрела за время учебы в колледже.
— Хорошо. Я отправлю резюме в другое место.
Отец рассмеялся.
— Я так не думаю, Верана.
Я сжала потные ладони в кулаки, пытаясь сохранить самообладание... отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, идя против его воли. Обычно я сидела, откинувшись на спинку стула, но это моя жизнь, и внутренний голосок призывал меня бороться.
— Если ты не возьмешь меня на работу, то не сможешь помешать мне обратиться в компанию, которая согласится, — заявила я, вставая.
Человек, о котором я только слышала от его коллег, впервые появился передо мной.
Его глаза сузились до щелочек.
— Я буду препятствовать тебе на каждом шагу. Я знаю каждую судоходную компанию в Нью-Йорке. Ты Мариано, так веди себя соответственно. — Папа тоже встал, отражая мою позу. — Поскольку Бог не благословил меня наследником мужского пола, твоя задача выйти замуж за человека, который позаботится о нашей компании. Ты будешь хорошей женой, и точка. Как учила тебя твоя мать.
Я раскололась, словно стекло... жестокие слова отца остудили мой гнев, я плюхнулась на стул. Слезы обжигали мне горло и скапливались в глазах, я едва сдерживала их.
Но отец увидел мою боль, и она погасила его гнев. Он закрыл глаза, покачал головой, откидываясь на спинку стула.
— Уже поздно, — прошептала я.
Он кивнул, его глаза открылись, в них было сожаление. Я проглотила слезы и встала. Папа подошел ко мне, чтобы проводить до двери.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Верана, — сказал он в дверях.
— Я тоже люблю тебя.
Он сжал мою руку.
— И я люблю эту компанию. Это все, что осталось от твоей мамы. Мы должны сделать все возможное, чтобы сохранить ее на плаву.
