странная, – говорит Айзек, когда я подхожу к бару.
– Пятница, – отвечаю я, покусывая колечко в губе и, оглядываюсь вокруг.
Бар довольно просторный и с торгового зала вряд ли что можно увидеть, что творится на танцевальной площадке и небольшой сцене для выступлений. Заведение полностью обустроено в древесном цвете. Мягкие и удобные кресла создают удобный контраст с большими дубовыми столами.
– А, – Айзек закатывает глаза. – Ни флирта, ни сигарет.
– Ага. – Я пихаю смеющегося друга и занимаю его место у бара. – Давай я тебя сменю.
– Хорошо. Пойду скажу Джуди, чтобы готовила сырные палочки.
– Отлично.
– О, и кстати, Лив. – Айзек останавливается. – Мне звонил мистер Дуглас. Сказал, что точно скажет к понедельнику.
Я возвожу глаза к потолку.
– Пожалуйста, пусть мне повезет. Спасибо, милый.
– Нет проблем, детка.
Смешивая напитки и принимая заказы, мыслями я уношусь о том, о чем мечтала весь год. Мне до жути хочется жить в этом районе, и я работаю, выбиваясь из сил, чтобы накопить на квартплату. Перестроенные склады в лофты в последнее время стали расти в цене, и каждый раз, когда мне не удавалось договориться с очередным арендодателем, я впадала в уныние.
К счастью за год я скопила приличную сумму на чаевых, а Айзек кажется нашел кое-что для меня, что я смогу потянуть одна. Буду надеяться на лучшее. Эта квартира, насколько я знаю, небольшая, но это не важно. Главное она находится в нескольких милях от «The Bridges» и с нее открыт потрясающий вид на Манхэттен.
* * *
Нью-Йорк – город, который не спит. Я – девушка из Бруклина, которая ночью не спит. Мне не удалось в себе воспитать нормальный здоровый сон. Ночью во мне просыпаются все инстинкты, все силы, поэтому работаю я и тусуюсь с друзьями по ночам, занимаюсь кэндзюцу и кэндо [6] по вечерам, йогой в сумерках. Утро и половина дня уходит на сон, во второй половине дня иногда помогаю родителям в их маленьком сувенирном магазинчике в Форт-грин.
Мама не спит, когда мы с папой заявляемся почти утром.
– Либо вы с Бакой выбираете другой бар ближе к дому, либо отменяете свою глупую традицию совсем. – Скрестив руки на груди, мама грозно смотрит на папу.
Отец пытается ее поцеловать, но вместо этого валится к ее ногам и тут же начинает сопеть. Я виновато пожимаю плечами, и из женской солидарности пытаюсь сделать хмурое лицо. Но у меня ничего не выходит, и я прыскаю от смеха.
– Тебе весело, Лив. Потому что отец с Бакой оставляют тебе кучу чаевых, – бурчит мама.
– Ну, не то чтобы кучу. Но вполне прилично.
– Ладно. – Мама толкает папу.
Мы вместе кладем его на кровать, и я прохожу в свою старую комнату. Байк я оставила на парковке и приехала с папой на такси. Поэтому решила немного поспать в доме, в котором выросла.
Я просыпаюсь от знакомого и приятного запаха. Когда я была маленькой, каждое утро перед школой мама готовила мне на завтрак вафли. Она продолжает их готовить каждое утро и по сей день.
На часах еще нет и полудня. Я тру заспанные глаза и плетусь в душ. Наша квартирка состоит из нескольких небольших комнат, тем не менее, у меня всегда была своя ванная. Гостиную и кухню разделяет лишь небольшая арка. Выйдя из комнаты, я сразу же вижу маму, которая стоит над плитой. Мама всегда старается поддерживать дух японской культуры в нашем доме. Повсюду различные занавески и портьеры, декоративные подушки и старые покрывала из настоящего шелка, которые достались маме от бабушки. Но у нас нет ширм, и мы не едим на полу, как думают многие.
Мои родители депортировали из Японии в Штаты двадцать пять лет назад, и открыли здесь свой собственный магазинчик в хорошем районе. Мама не могла иметь детей, в юности пережив тяжелую операцию. Поэтому через несколько лет в этом доме появилась я. Своего происхождения я не знаю, потому что до четырех лет жила в приюте, а затем недолгое время в какой-то другой приемной семье. Но я точно не японка. Хотя мои длинные и прямые черные волосы точно как у мамы. Но на этом наше сходство заканчивается.
– Доброе утро. – Я наклоняюсь, чтобы поцеловать маму в щеку.
– Доброе утро, выспалась?
Она ставит передо мной тарелку горячих вафель, политых сиропом, и во рту сразу же скапливается слюна.
– Ага. Папа в магазине?
– Сегодня суббота, покупателей много. – Мама с ехидной улыбкой покачивает головой.
Мне строго-настрого запрещают ему помогать сегодня. Я не стала спорить с мамой, папу она наказывает каждую субботу. Подчистив родительскую кухню, я бегу на остановку и еду домой.
Я бы хотела жить вместе с Джуди или Айзеком, но первая живет у родителей, экономя для байка, а второй, что ж, там отдельная история.
Наша с Крисом двухкомнатная квартирка встречает меня тяжелым запахом. Почему я согласилась снимать квартиру с бывшим? Интересный вопрос. Во-первых, Крис берет с меня смешную плату, сам выплачивая большую часть аренды. Во-вторых, ну, думаю, все дело в особенности наших отношений. У нас с Крисом нет неловкостей или чего-то подобного. Дома мы видимся редко, так как оба работаем по ночам, а днем отсыпаемся.
Я распахиваю шторы в так называемой гостиной, и в меня тут же прилетает подушка. На старом диване валяется голый Крис в обнимку с какой-то девицей.
– Фу. – Я морщу нос. – Ты же знаешь, что я всегда ем на этом диване.
Крис протирает глаза и виновато пожимает плечами. Есть куча причин, по которым мы расстались. А точнее закончили заниматься сексом, потому что другого в наших отношениях не было. И все эти причины заключались во мне. По крайней мере, так говорит Крис. Но мы вполне уживаемся вместе.
– Ну, прости. Я его почищу.
Ни капли не смущаясь, он потягивается и встает с дивана. У Криса великолепное подкаченное тело. Из-за работы в сфере охраны его темные волосы почти полностью сбриты, лишь небольшая щетина покрывает череп.
Я раздвигаю в
