я, глядя в раковину. Потом поднимаю глаза на зеркало и отшатываюсь.
Там отражаюсь не я. Не Смирнова Диана. Ну точно нет. Я простая девушка, которая уже привыкла быть незаметной. Без очков меня иногда с натяжкой называли миленькой, но не более.
А сейчас из зеркала на меня смотрит невероятная красавица с огромными прекрасно-испуганными глазищами, в которых можно утонуть.
— Ужас какой, — шепчу я, и красавица в зеркале послушно шевелит соблазнительными губами одновременно со мной. — Вот что с людьми штукатурка от профи делает!
Где-то в коридоре слышатся шаги, и я в бешеной спешке тру лицо, не жалея ни мыла, ни собственной кожи. Вода в раковине становится серо-буро-малиновой от смываемого макияжа.
— Дианка, ты чего тут потоп устроила? — спрашивает заглянувшая в туалет гардеробщица Ирочка.
— Да так, перепачкалась, — отмахиваюсь я.
Тщательно вытираю лицо салфетками, потом сразу же надеваю очки и с облегчением вижу в отражении себя прежнюю — обычную девушку, каких на улицах миллионы. Только лицо все в красных пятнах из-за нещадного трения.
— Слушай, там наверху какой-то переполох, — делится Ирочка. — Наш босс модель какую-то ищет. Все в непонятках. Ну вот скажи мне — какая нормальная модель будет убегать от владельца модельного агентства? Я бы скорее поверила, что это она за ним гоняется, чем наоборот.
— Да-а… — глубокомысленно киваю я. — Она просто идиотка.
А сама внутри трясусь от страха. Что, если босс найдет меня? Я ж его ударила… по самому больному… блин…
В коридор мы с Иркой выходим вместе. Поднимаемся по лестнице… и на следующем этаже натыкаемся на мрачного, как грозовая туча, Тимура Аркадьевича.
Он медленно спускается по лестнице, окидывая нас тяжёлым внимательным взглядом.
Я аж в плечи голову вжимаю в ожидании нагоняя. Спина мокрая от холодного пота и кожа прям гусиная-гусиная. Страшно до жути.
— Здрасте, Тимур Аркадьевич! — кокетливо щебечет Ирка.
— Привет, — хмуро бросает он и проходит мимо. Его неторопливые гулкие шаги ещё долго звучат у меня в ушах, пока босс не скрывается на каком-то из нижних этажей нашего модельного агентства.
Облегчение так велико, что колени подламываются, как отсыревший картон. Я прислоняюсь к стене, а затем и вовсе сажусь на ступеньку.
— Ты чего, Диан? — оборачивается Ирка.
— Да так, в глазах потемнело.
— Ты посиди, я сейчас водички принесу!
Она убегает, а я длинно выдыхаю. Затем прикрываю глаза и слышу собственный глухой смешок.
Босс меня не узнал.
И я сделаю всё, чтобы так оставалось и впредь. Ведь он так и не услышал моего имени.
Глава 1. В семье не без урода
Несколько дней назад
— Диана! Диа-а-ана!
Голос моей матери иногда напоминает мне звук электродрели. Пронзительный настолько, что впивается в уши до острого болезненного ощущения. И вызывает желание срочно найти хорошие качественные затычки-беруши.
— Чего? — бурчу я, уныло нанизывая очередную крошечную бусинку на леску для фенечки… или для этно-серёжки, не помню. И промахиваюсь в который раз.
У меня уже глаза болят и чешутся от перенапряжения. Ненавижу заниматься поделками для материнского «бизнеса» на сайте каких-то-там-мастеров ручной работы.
— Ты снова в неправильном порядке всё расположила, Диана! — мать тычет мне в лицо предыдущим браслетиком, который я закончила делать вчера уже поздней ночью со слипающимися глазами. — Теперь мне все придется за тобой переделывать!
На самом деле она мне не родная. Я детдомовская. И почти до двенадцати лет росла сама по себе в толпе таких же брошенных родителями детей. Максимум обобщенности, минимум обособленности. Индивидуальность у нас в детдоме давили на корню.
Мать я называю матерью только потому, что она с самого начала, скажем так, кнутом и пряником приучила меня к этому. А из детдома она меня взяла по самой прагматичной причине — статус многодетной семьи, льготы и пособия. Плюс возможность заиметь «помощницу» в доме и бесплатную рабочую силу в нудном деле изготовления ручных украшений. Она продает их через интернет в качестве дополнительного заработка, помимо пособий.
Так-то женщина она неплохая. Просто очень экономная, резковатая и несентиментальная. Слава Богу, хоть ее муженька — странноватого типа, тихого, как огурец на грядке, — не заставляют звать папой. Я б не смогла, наверное, привыкнуть.
Родных детей у нее целых две штуки — хамоватые и давно уже взрослые сыновья, живущие за ее счёт тут же, в родном доме. Венька и Славка. Они постоянно проматывают свои крошечные зарплаты рабочих на стройке и не приносят родителям никакой пользы. А меня регулярно обзывают кикиморой из-за непослушных вьющихся волос. Те вечно путаются и придают мне слегка взлохмаченный вид.
Все соседи с нашей улицы из частного сектора города — в самой бедной его части, — знают, что я в этой семье чужая. Это бросается в глаза. Венька со Славкой очень похожи на мать, смазливые такие парни. Да и отец семейства с матерью хорошо сохранились. Все темноглазые, темноволосые и смуглые… словом, яркие, как цыгане.
А я — белокожая светлоглазая шатенка с длинными вьющимися волосами. Словно бледная моль среди них.
— Диана! — раздражённо повторяет мать.
— Ну не специально же, — вздыхаю я и тоскливо смотрю на допотопные часы со стрелками, застывшими на половине двенадцатого ночи. — У меня все расплывается перед глазами, когда я допоздна сижу с твоими штучками.
Она с ворчанием начинает исправлять мою работу. Потом, подостыв, косится на меня и говорит:
— Сходи-ка завтра к окулисту в районную поликлинику. Пусть очки тебе выпишет.
— Ладно. Можно, я спать пойду? Хочу лечь пораньше.
— Иди уже, бездарность!
Молча бреду в свой закуток под темной скрипучей лестницей.
Наш хлипкий деревянный дом тесноват для пятерых и больше похож на скромную старенькую дачу. Родители занимают спальню на втором этаже, Венька и Славка спят в большом зале на двух диванах, а я — в этой импровизированной каморке. Как тот самый знаменитый мальчик в очках из книжки про волшебника. Он, кстати, тоже рос без настоящих родителей.
Падаю спиной на кровать и неудержимо зеваю. Глаза слипаются, жутко хочется спать… но перед сном надо ещё глянуть распечатку вакансии, которую мне сегодня скинула детдомовская подруга Ира. Точнее, Ирочка. Она любит, чтобы ее так называли. Ирочка сейчас работает в каком-то агентстве в качестве обслуживающего персонала и обещала маякнуть при случае насчёт работы.
Вот и маякнула.
А работа мне нужна позарез, потому что ближайший продуктовый магазин, где я стояла за прилавком, закрылся. Обанкротился внезапно. И всех сотрудников разогнали, так и не выплатив задолженности.
На Иркиной распечатке текста немного. Требуется ассистентка для мелких поручений… бла-бла-бла… ну понятно. Должностные обязанности а-ля «принеси-подай» знакомы мне лучше всего. Потому что я
