где лучше сделать тату, сошлись нижней части живота. Но когда пришла в салон и услышала жужжание прибора, напомнившего звук бормашинки, увидела татуированного мастера, решимость испарилась, и Вика сбежала.
Но не находящие покоя мысли требовали каких-нибудь действий, и тогда она, взяв ножницы, решила остричь свою гриву. Уже с раскрытыми над волосами ножницами, Вика взглянула в зеркало, и ей стало не по себе — в зеркале отражалось бледное лицо с исступленно сверкающими глазами. Вика перевела взгляд на зажатые в руке волосы — густые и блестящие локоны — она так любила за ними ухаживать — ее гордость, они чуть не пали жертвой безрассудства.
«Хватит!» — сказала себе Вика тогда. — «Хватит изводить и уродовать себя из-за человека, которому до тебя нет никакого дела и давно забывшему о твоем существовании. Забуду и я. Никогда никому не вешалась на шею, не будет этого и впредь. Сестра. Я обещала быть на ее свадьбе», — продолжала она размышлять. — «Ничего, обойдется. Она тоже со своей любовью забыла, что у нее есть сестра. У нее есть Лалит, так что ей вполне хватит, а я уеду. Точно! Уеду из страны».
И Вика деятельно начала искать, куда поехать и чем заниматься. Девушки по работе в клубе подбросили идею — на летний сезон уехать в курортное место, как это они делают уже давно, но для этого должно исполниться восемнадцать.
До дня рождения еще оставалось время, поэтому необходимо было подождать, и Вика раздумывала, чем бы себя занять после окончания экзаменов, как позвонила сестра. Пришлось соврать, что никак не попадет на свадьбу. А через некоторое время последовал очередной звонок, вынудивший собрать в кулак все мужество, задвинуть страхи, боль, которую предстоит испытать при виде его, и согласиться приехать, чтобы помочь подружке сестры.
Как и любая девушка, Вика не хотела предстать перед отвергшим ее мужчиной исхудавшей страшилой. Он должен увидеть ее во всем блеске, чтобы кусал локти от досады. Она начала буквально заставлять себя есть, и к отъезду немного поправилась, ровно настолько, чтобы вернуть соблазнительные формы.
***
Наконец, лента транспортера привезла багаж. Вика еле стащила два огромных чемодана — после истечения трех недель, она не планировала возвращаться домой, хотела дождаться восемнадцатилетия где-нибудь на Гоа, а потом уже оттуда лететь на работу. Она немного задержалась в дверях, не решаясь выйти на площадь.
— Спокойно, — сказала себе Вика. — Меня ждет Лалит и скорее всего уже нервничает. А его увижу только завтра. У меня еще есть время, подготовится к этому. Вперед, — и двинулась к выходу.
Шагнув на улицу, где встречающие с нетерпением ждали дорогих гостей, Вика старалась высмотреть в пестрой толпе знакомое лицо Лалит, но ее нигде не было. Вика вытащила телефон и набрала ее номер, но звонок сорвался.
Глава 2. Долгожданная встреча
Радж сидел в машине. Услышав настойчивую трель, он покосился на телефон Лалит, «случайно» захваченный со стойки. Усмехнувшись, сбросил звонок и отключил телефон.
«Она может хватиться, подумает, что потеряла и расстроится» — несмотря на сосредоточенность на Вике, подумал Ракеш.
— Лалит, — набрал он номер приемной. — Вика звонит на твой телефон. Я его случайно прихватил со стойки. Извини, пожалуйста, и не теряй. Он у меня. Приедем и верну.
— Спасибо, — растерянно ответила Лалит.
Как мог Радж взять ее скромненький телефон, перепутав со своим?
— А то я думала, что потеряла. Отчет уже доделываю. Скоро пришлю.
— Спасибо, Лалит, — Ракеш сбросил звонок и стал ждать, что будет дальше.
***
Вика еще раз оглянулась, но так и не увидела подружку.
«Может, ждет на парковке», — подумала она и пошла дальше.
Не обращая внимания на обтекающую ее толпу, остановилась, вглядываясь в скопление автомобилей. Яркое солнце слепило глаза, а ветер раздувал волосы, мешая смотреть.
Она тряхнула лезущими в глаза локонами и надела солнечные очки, закрывшие половину лица.
Ракеш вглядывался в людскую реку, по мере удаления от аэровокзала разделяющуюся на отдельные ручейки, и старался разглядеть паршивку. Внимание привлек знакомый яркий всполох. Сосредоточившись на нем, Ракеш разглядел раздуваемые ветром вишневые локоны и саму девушку в ультра короткой джинсовой юбочке, которая заканчивалась, не успев начаться, коралловой трикотажной не то майке, не то футболке с глубоким вырезом, а поверх была надета курточка, заканчивающаяся непосредственно под грудью. Белые кроссовки и носки заканчивали образ.
Вика казалась еще более хрупкой, чем он помнил, или, общаясь с более тяжеловесными подружками, просто забыл насколько она изящна, Ракеш перевел взгляд на лицо, но оно скрывалось за огромными очками, мешающими как следует рассмотреть девчонку и увидеть ее глаза, а потому — раздражающими.
Отчаявшись высмотреть Лалит, Вика снова набрала ее номер, но услышала: «Вызываемый вами абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».
«Конечно. Сестры нет и вот, нафиг я никому не нужна. Воистину, человеческая благодарность не имеет границ, то есть ее просто нет. Я для нее примчалась сюда. А она даже встретить не соизволила. Вот и делай после этого добро людям», — подумала Вика, досадливо поджав губы. — «И жениху сестры тоже, по всей видимости, не до меня. Что же. Как всегда, придется справляться самой. Сейчас поймаю такси и поеду к Лалит на работу, заберу ключи от квартиры».
Она пошла к такси, но они разъехались при ее приближении, и Вика осталась стоять посреди площади. Было жарко и душно. Она стянула джинсовую курточку и перекинула ее через висящую на локте сумочку.
Ракеш продолжал наблюдать. Сначала Вика попыталась звонить, но потом, поняв бесполезность, раздраженно поджала пухлые розовые губы. Сердце кольнуло — именно так дрянь делала всегда, когда была расстроена или недовольна — это осталось еще от того невинного ребенка, которым запомнилась поганка.
Сжав руль, Ракеш наблюдал, как она попыталась поймать такси, а они, выполняя инструкцию, разъехались у нее из-под носа. С интересом ждал, что девчонка будет делать дальше. Но вот, Вика начала стаскивать с себя курточку — все происходило будто в замедленной съемке — сначала она, повернувшись и чуть согнувшись, положила на чемоданы сумочку, потом распрямилась и слегка прогнулась в спине, отчего между низким поясом юбчонки и краем футболки-майки мелькнула белая полоска живота. Далее показалось одно молочно-белое голое плечо и перламутровая впадинка ключицы, затем обнажилось и второе, футболка оказалась майкой, а курточка была перекинута через сумочку, вновь оказавшуюся на локте девушки. Потом Вика откинула от шеи густые волосы, нежный шелк которых помнило его лицо, и коралловая майка натянулась на высокой девичьей груди, обрисовывая кружево белья.
Вика окинула
