— Я счастлива за тебя, моя девочка, мы все счастливы. И ждём не дождёмся, когда уже наконец увидим, на кого же будут похожи будущие сорванцы, — в свойственной манере не дослушивать до конца, перебивает мама. — Ладно, пойду попудрю носик и попрошу официанта ещё раз подогреть отбивные. Вы же уже подъезжаете, верно?
— Верно, — обречённо вздыхаю и обессиленно роняю телефон на колени.
Вот не зря я всегда ненавидела свой день рождения. А тридцатилетие и вовсе надолго запомню.
Ситуации подобные этой — отличная лакмусовая бумажка для проверки отношений, Олег тест на вшивость не прошёл…
Может, всё-таки не всё так идеально и это знак? Ведь не просто же так мы до сих пор не съезжаемся. Что-то меня всегда останавливало сделать этот важный шаг и, видимо, не зря.
— Какие-то проблемы? — обернулся таксист.
— Да так, денёк выдался паршивый.
— Если хотите, составлю вам компанию. Ем я немного и друзья говорят, что я мастер рассказывать анекдоты, так что краснеть за меня не придётся. Хотите мой любимый? Как-то в протестантскую церковь пришли американец, русский и еврей…
Даже посторонний человек и тот готов войти в моё положение, а мужчина, которому я на восемь месяцев сдала в аренду свои гениталии не смог отложить все дела и поддержать меня в этот важный день! Разве это похоже на образчик идеальных отношений?
Не слушая, что там вещает таксист, отворачиваюсь от ресторанной вывески и пялюсь в окно кафе на другой стороне улицы. Какая-то дешёвая забегаловка: кривое меню мелом на доске у входа, кричащие неоновые буквы. За столиком у заляпанного окна сидит парень, потягивая пиво из тяжёлой стеклянной кружки. Один.
Наверное, как Ньютона озарило от удара по темечку яблоком, так и меня словно молнией поразила пришедшая в голову абсолютно безумная мысль.
— Спасибо, э…
— Санёк.
— Саша. Сколько я должна? — оставив на сиденье сумму в два раза больше, перебрасываю через плечо тонкую цепочку сумки и, не дожидаясь зелёного, выбегаю на проезжую часть.
В спину мне доносятся возмущённые сигналы и нецензурная брань, но это же я — Ульяна Кароль — вижу цель, не вижу препятствий. Останавливать меня, это то же самое, что тормозить железнодорожный состав силой мысли.
Распахнув дверь забегаловки, целенаправленно шагаю к столику у окна и, отодвинув стул, бесцеремонно приземляюсь на тот своей изящной пятой точкой. Не давая себе шанс передумать, выпаливаю:
— Простите, наверное, то, что я сейчас скажу, покажется вам странным, но… станьте моим парнем, пожалуйста.
Часть 2
Парень напротив несколько раз выразительно моргает и, вытащив наушники, с неподдельным интересом лицезреет на вмешавшуюся в его дзен сумасшедшую.
Отчего-то теряюсь, сглотнув ком неожиданного смущения. А парень-то, оказывается, ничего такой… Даже больше, чем "ничего".
Разгладив ладонями клетчатую скатерть, облизываю вдруг пересохшие губы.
— Я понимаю, что это звучит нелепо, но дело в том, что сегодня у меня день рождения, мне исполнилось… Впрочем, не важно же, да? Мой… жених — Олег, должен был прийти на праздничный ужин в ресторан «Бристоль», вон он, — тычу указательным пальцем в окно, и незнакомец послушно переводит взгляд на старое здание напротив. — Моя мама созвала кучу родственников под предлогом дня рождения устроив смотрины будущего зятя. У неё идея-фикс поскорее выдать меня замуж. Ну, знаете, внуки и всё такое, — «Боже, что я несу!». — А Олег не смог прийти, у него там кое-какие дела… по работе.
Парень иронично приподнимает густую бровь и делает большой глоток пива, после чего, водрузив на столешницу скрещенные пальцы, возвращает всё внимание мне. И этот его взгляд… чёрт бы его побрал.
Прямо рентген.
Опускаю глаза на скатерть (тут крошки вообще убирают?) и снова смело смотрю на взъерошенное "нечто" напротив:
— В общем, есть причины, по которым я не могу прийти на праздник одна, поэтому я хочу, чтобы вы сделали вид, что вы — Олег.
Взгляд из любопытного превращается в изучающе-насмешливый. Отставив кружку, парень откидывается на резную спинку деревянного стула и складывает на груди руки, обтянутые чёрной кожей куртки.
"Ну-ну, и что дальше?" — транслирует его поза.
Ёрзаю, нервно приглаживая растрёпанные от ветра волосы. Какого дьявола он так таращится…
— Это не займёт много вашего времени, не более получаса. О, Господи, я такая идиотка! Я заплачу́… - спохватываясь, открываю сумочку и дрожащей рукой ищу в куче хлама кошелёк.
— А разве день рождения любимой не важнее работы? — впервые подаёт голос он, и я застываю, подняв на него ошарашенный взгляд:
— Вы не русский? Просто ваш акцент…
— Я немец. Но наполовину русский. Какая половина лидирует ещё не решил.
Вот попала так попала! Мало того, что он даже отдалённо не похож на Олега и моложе его едва ли не на десяток лет, так он ещё и не русский! Дастиш фантастиш, твою маму!
Кладу кошелёк обратно в сумку и удручённо смотрю по сторонам: кучка желторотых студентов, степенная пожилая пара и плешивый одинокий мужчина с центнером лишнего веса. Да, здесь есть чем поживиться.
Сегодня определённо "мой" день.
Авторитетно: идея — полный провал. Только я могла придумать попросить кого-то выдать себя за моего парня. И чем я только думала?
Тяжело вздохнув, прячу за виноватой улыбкой фонтанирующий из всех щелей позор.
— Простите, я… погорячилась. Сама не знаю, что вдруг на меня нашло. Просто этот праздник и куча родственников… явиться туда одной это даже хуже, чем единственной из всех детей не получить подарок от Деда Мороза на новогоднем утреннике.
В тёмных глазах мелькает что-то вроде сочувствия.
— Вам не достался подарок?
— Да, в пять лет. Оказалось, мама забыла его дома, и вместо говорящей куклы я получила утешительный леденец от переодетой в Снегурочку воспитательницы Софьи Палны.
И с каких это пор я исповедуюсь незнакомцам? Надо срочно уносить ноги, пока не опозорилась ещё больше.
— Ещё раз простите, это всё состояние аффекта, — извиняюсь и неуклюже сползаю со стула. — Порой мои действия опережают мысли. Это как раз тот самый случай.
— А что вы будете делать потом? — коверкая слова стреляет он, пригвоздив мои каблуки к полу неожиданным вопросом.
— В каком смысле — "что буду делать", и когда это — "потом"?
— Ну, допустим, я приду с вами в ресторан и сделаю вид, что я ваш Оливер…
— Олег.
— …но я же не он. Потом, в конце концов, всё равно откроется правда и ваши родные узнают, что вы обвели всех вокруг пальца. Вы же не собираетесь с ним расставаться?
— Нет… но это же будет потом… — мямлю, и только сейчас меня вдруг осеняет лежащая на поверхности истина: я не знакомила Олега с родителями не потому, что не хотела, чтобы они вмешивались в нашу жизнь, а потому, что подспудно чувствовала, что наши отношения никогда не дойдут до логического завершения.
Какой смысл знакомить самых родных и близких с человеком, который в моей жизни всё равно проходящий?
И на эту авантюру я решилась так легко тоже только потому, что в глубине души понимала, что сегодняшняя их встреча с «Олегом» возможно, первая и последняя, и они никогда не узнают, как выглядел тот, настоящий Олег…
Я не хотела признаваться в этом даже самой себе, предпочитая думать, что Олег конечный пункт в моём марафоне, финал, но этот незнакомый немецкий парень с рычащим акцентом за долю секунды заставил меня вытащить наружу и обнажить мои самые потаённые мысли.
Просто отлично! Тридцатилетний юбилей превратился из праздника в день самокопания.
Ощупав мою фигуру истинно мужским взглядом, незнакомец одним глотком осушил остатки пива и с громким стуком поставил кружку на столешницу.
— А знаете, я согласен. Всё равно я не знал, на что убить ближайшие пару часов.
— Вы это сейчас серьёзно? — недоверчиво кошусь, когда он, поднявшись, растёт рядом со мной двухметровым исполином.
