Мама не смогла сюда приезжать. А сейчас ей давно не за чем. Новая семья…
Выключаю аудиосистему, чтобы не раздражало и включаю музыку с флешки. За окном поля постепенно начинает сменять лес. Ну вот, две трети пути пройдено. Можно и скорость поднажать. Здесь никогда патрулей не бывает.
Едва моя нога начинает нажимать на газ, боковое зрение выхватывает странное движение на обочине. Я поворачиваю голову и понимаю, что там машина. И не просто стоит, а торчит из дерева.
Бью по тормозам и резко разворачиваюсь. Паркуюсь на обочине. Да, разумнее было бы сейчас ехать дальше, но… но, но, но! Я же врач! А врач должен… Ничего он не должен. Ещё виноватым останешься. А, к черту! Ни связи, ни машин. Вдруг я — единственный шанс? Как спать то потом?
Захватив свою аптечку, я бегу к машине, мысленно отмечая, что «капсула» цела, а значит водителя ну максимум оглушило подушками безопасности. Если он, конечно, живой и трезвый.
Но все оказывается ещё хуже. Спустившись с земляной насыпи, я вижу, что на переднем сидении находится красивая, темноволосая женщина. Ну, конечно, красивая. Какие ещё бывают на белых тойотах?!
Девушка не зажата, не без сознания, потому что громко стонет, но почему-то не выходит из машины…
— Аааа… — вдруг разрывает тишину ее крик.
Я ускоряюсь. Подбегаю, распахиваю дверь и застываю в шоке. Вот это мне повезло… Или ей… Беременная! Она рожает! И уже явно не в себе.
— Эй! — зову девушку. — Откройте глаза и не кричите!
Не реагирует… мое сердце колотится. Ей сейчас нужно быть максимально в здравом уме, а она невменяема.
Размахиваюсь и бью девушке пощёчину. Замолкает. Икает. Распахивает глаза. Красивые они у неё. Голубые, но будто стеклянные.
Я быстро достаю из аптечки и засовываю девушке под нос вату с нашатырем.
— Вот, умница, — приговариваю тихо и перехватываю ее руку, считая пульс. — Я — врач. Вы рожаете. Скоро встретитесь с вашим малышом. Главное — слушайтесь меня, и все будет хорошо. Давайте перейдём на заднее кресло. Мне нужно вас посмотреть...
— Не могу, — выдыхает моя пациентка, а я вдруг чувствую запах алкоголя.
Ах ты ж зараза! Закипает внутри меня злость. Пьяная! Ох уж эти дамочки!
— В себя придите! — Рявкаю, буквально хватая девушку за грудки и вытаскивая из-под подушки безопасности. — Если хотите, чтобы ваш ребёнок выжил, придётся делать так, как я скажу. Или я прямо сейчас уеду.
— Пошла нах… — брезгливо кривится рот девушки, но новая сильная схватка заставляет передумать. — Аааа! — Скручивантся она и хватается за мои руки. — Не уходи…
Борясь в душе с желанием развернуться и не просто уйти, а убежать, я все-таки перетаскиваю девушку на заднее сиденье. Стаскиваю с неё джинсы. Джинсы! Нахожу у себя в машине пару чистых футболок с полотенцем и возвращаюсь к своей пациентке , чтобы хоть чуть-чуть подготовиться к родам. Страшно — жуть. Но раскрытие хорошее и ребёнок идёт правильно. Как ни странно, сейчас алкоголь девушке даже помогает.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я ее.
— Альбина… — хрипит она. Мокрая, как мышь.
Обтираю ее лицо.
— Ты здесь где-то живешь?
Кривясь, мотает головой.
— Муж у тебя есть? Отец ребёнка?
— Нет…
— Так не бывает, — говорю, как можно мягче. — Вы поругались? А родные?
— Я умру? — хнычет Альбина. — Да? Чертов Киров! Чтоб он сдох!
— Да нет же, — успокаиваю. — Все будет хорошо…
Мы обе вздрагиваем от визга шин со стороны дороги. Я оборачиваюсь. Два чёрных внедорожника.
— Сука, сука, сука, — психует девушка, захлебываясь на новой схватке, а я смотрю на бегущих к нам четырёх мужчин и перестаю окончательно что-то понимать.
Одно чувствую. Моя пациентка с этими людьми знакома и явно им не рада.
Мужчины подбегают совсем близко. Один из них делает характерное движение, ныряя рукой под пиджак. Врезается в меня злым взглядом.
— Ты кто такая? — рявкает, доставая пистолет. — Отошла…
— Вы с ума сошли, — шепчу, но просьбу исполняю, прижимаясь спиной к крылу машины.
Еще попасть под горячую руку психу не хватало!
— Подлая тварь… — слышу мужской злой рык. — Как ты посмела!? Думала, я тебя не найду?
От ужаса даже закрываю глаза. Чтобы не видеть, как тот самый мужчина хватает мою новую знакомую за волосы и прижимает к ее груди пистолет.
Она истерично смеётся ему в лицо.
— Да, да, выстрели! Пусть сдохнет твой ублюдок! Пусть вместе со мной!
Мне становится дурно. Мамочки… кто эти люди?! Куда я попала? Как можно говорить так о ребёнке? Как можно так обращаться с женщиной?! Кажется, сегодня мужчины решили окончательно разочаровать меня в своем биологическом виде.
Трое остальных людей, скорее всего, охранников стоят по периметру в трёх шагах от меня каждый.
— Извините, — я обращаюсь к тому, что посередине. — Вызовите скорую, а я поеду. Мне надо...
Пытаюсь пойти мимо, но мужчины сходятся, перегораживая мне проход. Просто стеной.
— Пропустите! — взвизгиваю.
— Указаний отпускать не было, — цедит средний.
— Дрянь, — я слышу звук пощечины за спиной.
— Пошел нах... тебя все равно грохнут.
Оборачиваюсь. Вижу, как по лицу девушки начинает течь кровь. Она вытирает ее рукой. Я делаю глубокий вдох и… вдруг не справляюсь с эмоциями. Просто кидаюсь с кулаками на спину мужчины.
— Не трогайте ее! Вы сошли с ума! Как вы смеете! Остановите родовую деятельность — ребёнок просто умрет! Здесь нету никого и ничего… — я кричу, колотя его каменную спину. Он стряхивает меня в руки своей охраны, как блоху.
Подходит вплотную, вглядываясь в глаза. От его взгляда меня начинает колотить. Темный… сильный, злой, помятый, небритый.
— Ты как здесь оказалась? Отвечай!
— Мимо ехала… — лепечу.
Новая схватка заставляет Альбину снова кричать. Черт! Только дышать нормально начали!
— Пустите меня, — рвусь я. — Ей помочь надо!
— В чем помочь? — рявкает мужик. — Протрезветь?
— Вы что не видите? — Смотрю на него, как на ненормального. — Она рожает!
— Как рожает?! — Бледнеет мужик. — Восьмой месяц только.
— Как восьмой? — Теперь становится дурно и мне.
Маленький вес, не факт, что раскрыты легкие… Все это полетает в моей голове стремительно.
— Пустите… — прошу сникая, — я — врач. И вызовите
