ничего такая, но с нимфой рядом не сравнится. Отстаю на пару шагов от Славы и, когда выхожу на улицу, вижу, как он прикуривает сигарету.
– Оу! – округляю глаза. – Ты же бросил курить, – смотрю на своего лучшего друга, что выпускает клубок дыма.
– Бросил, – кивает.
– Что стряслось? – подпираю стену.
– Отец напрягает, – сплёвывает на землю.
– Опять про армию? – спрашиваю, зная о желании его отца сделать из него солдата.
– Угу, и отказать не могу, ему и так недолго осталось, – обреченно опускает голову.
– Может, это не так уж и плохо… – говорю ему после небольшой паузы.
– Что? В смысле? – смотрит на меня, будто я глупость сморозил.
– В прямом, если твой отец хочет, чтобы ты служил, как и он, то год – это не так уж и много.
– Тебя по голове ударили? – щурится друг.
– Нет, я серьёзно. Абсолютно, – уверяю его. – Я поеду с тобой.
– Тебе-то это зачем?
– За тем, что мы с детства вместе, так что…
– Охренеть, – искренне удивляется он.
– И не говори, – прыскаю от смеха, и друг подхватывает. – Так, пошли, мы как бы работаем.
Алиса
– Может, десерт? – спрашивает Виталик.
– Нет, спасибо, – вежливо улыбаюсь и мысленно ищу повод, чтобы свалить от него.
И зачем я только согласилась на это свидание?
Как это зачем?! Чтобы была весомая причина не идти с Катей в зал. Потому что там два самца, которые не вылезают у тебя из головы. Разве так бывает? Как могут нравится два парня одновременно? Два парня, которые на тебя и внимание не обращают, когда вокруг них крутятся напичканные силиконом тупые курицы.
Оу, полегче, почему же сразу «курицы», может, они вполне умные создания. Да, умные и смелые, потому что, чтобы так умело изобразить тупую курицу мозги тоже нужны. Жаль, я не могу притворяться и приставать к ним с писклявым голосом: «Извините, вы не могли бы показать мне, как правильно выполнять это упражнение? А я правильно выгибаюсь? А достаточно низко приседаю? А это… А то… А так…» Фу! Идиотки!
И всё это я слышала и видела за два часа, проведённых в зале, а сколько таких куриц задницей крутят там за весь день?! Пальцем помани, и они на ходу трусы снимут.
– …а я учил, – врывается голос моего спутника в мой диалог с самой собой.
Здравствуйте, меня зовут Алиса, и я страдаю раздвоением личности.
– Прости, что? – спрашиваю я парня.
Встряхиваю головой и отгоняю от себя мысли о двух других.
– Да брось, не так уж и важно, – улыбается он.
Ну вот что ты за человек такой, Алиса, а? Ну не нравится тебе парень, зачем мучить его и тратить своё время?
– Ты извини, но я, наверное, пойду, – перекладываю салфетку с колен на стол. – Мне ещё к экзаменам готовиться, – встаю, и Виталик за мной.
– Да, понимаю, экзамены – это святое, – совершено серьёзно говорит он.
Конечно серьёзно. Виталик так-то гордость факультета информатики, зубрить гранит науки – его главная цель в жизни. Не то что некоторые, лишь бы закончить. Не, ну я, что ли, виновата?! Мне юриспруденция никогда не нравилась, но кто меня спрашивал-то? В нашей семье право голоса есть только у папы, и попробуй перечить ему.
Я вообще флюид-артом* увлекаюсь ещё со школьных лет, и как только получу диплом юриста, то брошу его папе в лицо и уйду на курсы рисования. «Брошу в лицо» – громко сказано, естественно я так не сделаю, но суть та же.
Кафе, в котором у меня было что-то напоминающие свидание, находится в двух кварталов от нашего общежития, и я иду пешком, чтобы проветриться и подумать. На улице уже начинает смеркаться, и отовсюду раздаётся смех и музыка. Сегодня пятница, а это значит, что студенты во всю начинают праздновать, то есть напиваться. Учебный год подходит к концу, и все берут максимум от оставшегося времени.
В пару шагов от общежития я застываю на месте. Прямо у входа стоит машина Славы, а рядом, прислонившись о капот, и он сам. Герман в двух шагах от него с кем-то говорит по телефону. Они оба стильно одеты, в рваных джинсах, футболках, что обтягивают их накаченные тела как перчатка. И они явно кого-то ждут.
Судя по тому, как эти двое оживились, то ждут они двух девушек, что только что вышли из общежития. Как там говорится, ноги уже закончились, а юбка ещё не началась? Так вот, это про них. Грудь почти вываливается из декольте, а из-под коротких юбок почти видна задница. Вот как надо одеваться, чтобы привлекать внимание таких парней, как эти кобели.
И я, обиженная на всех и вся, вздёргиваю высоко голову и делаю шаг вперёд.
«Больно надо. Не для вас мама такую девочку родила».
Но моя уверенность сходит на нет, когда я привлекаю внимание этой компашки, и на меня смотрит две пары глаз этих двоих. Слава хмурится, а Герман расплывается в широкой улыбке, от которой я теряюсь. Спотыкаюсь о бордюр и почти что впечатываюсь носом в асфальт, но мне удаётся удержаться на ногах. Что не скажешь о моей гордость, что только что расшиблась в лепёшку, и я сама же на неё наступила. Опускаю голову и быстро скрываюсь за дверями общежития.
– Ты что такая красная? От кого бежишь? – спрашивает Катя, как только я захожу в нашу комнату.
– От своего позора, – бормочу я.
Морщусь, прохожу к своей кровать и прячу лицо в ладонях. Что в них вообще такого, чтобы меня так волновало, как я теперь перед ними выгляжу?!
– Что случилось? – Подруга садится рядом и гладит меня по плечу.
Я рассказываю ей всё, на что она только смеётся, мол, нашла о чём переживать.
– Они наверняка тебя и не заметили, раз были с этими шлюхами с пятого этажа…
– Блин, Катя, ты хочешь растоптать мою самооценку окончательно?! – перебиваю её с визгом.
– Алиска, ты видная девушка, фигура у тебя на зависть другим, и всё натуральное, а они не смеют к тебе подойти, потому что видят, что на таких кобелей такая девушка, как ты, и не посмотрит, – выдала она на полном серьёзе.
Я пару секунд сверлю её взглядом, после чего громко смеюсь. Подруга не разделяет моего веселия, а молча, с округлёнными глазами ждёт, когда я успокоюсь и не буду похожа на психически больного человека.
– Ты их видела? А каком «не смеют» идёт речь? Мне кажется, они вообще не спрашивают, и если чего-то хотят, то просто это берут.
И сейчас я даже не представляю, как скоро лично на себе проверю этот факт.
