и не знала отца Луки и Маттео. Я так обрадовалась, что увижу Арию вновь. Но обычное путешествие превратилось в кошмар. Я впервые по-настоящему ощутила, что значит принадлежать к нашему миру.
После нападения русских на поместье Витиелло я была наедине со своим братом Фаби в комнате, куда Ромеро отвел нас после того, как Семья во главе с Лукой пришла к нам на помощь. Кто-то дал моему брату успокоительное, потому что он был буквально не в себе, после того как увидел, что наш телохранитель погиб, получив пулю в голову. Я была удивительно спокойна, почти в трансе. Сидела, съежившись рядом с ним на кровати, глядя в никуда и прислушиваясь к шуму вокруг. Каждый раз, как кто-то проходил мимо нашей комнаты, я напрягалась, готовясь к новому нападению. Но затем Джианна написала мне, спрашивая, где я. Никогда еще в своей жизни я не делала ничего так быстро. Я пулей вылетела из постели и распахнула дверь. Джианна стояла в коридоре, ее рыжие волосы были растрепаны. Стоило мне оказаться в ее объятиях, как я почувствовала себя лучше и в безопасности. С тех пор как Ария уехала, Джианна взяла на себя роль курицы-наседки, в то время как наша родная мать больше беспокоилась об общественных обязательствах и потакала любой прихоти отца.
Когда Джианна решила узнать, как дела внизу, я запаниковала. Я не хотела оставаться одна, а Фаби не проснулся бы в ближайшие несколько часов, так что, несмотря на мой страх, мы спустились на первый этаж – я шла за сестрой. Большая часть мебели была уничтожена после столкновения с русскими, кровь была повсюду. Честно говоря, я никогда не боялась крови. Фаби всегда приходил ко мне, чтобы показать свои раны, особенно когда они начинали гноиться, потому что он промывал их недостаточно хорошо. И даже сейчас, когда вокруг белые стены и диваны были покрыты красным, меня тошнило вовсе не от этого. Мне было плохо из-за того, что произошло, из-за того, что мы могли погибнуть. Я уже даже не чувствовала запаха крови, потому что полы были вымыты какими-то чистящими средствами. Я была рада, когда Джианна направилась в другую часть дома, но затем я услышала первый крик из подвала. Мне захотелось моментально развернуться и притвориться, что я ничего не слышала. Но Джианна не собиралась так делать.
Она распахнула железную дверь, которая вела вниз. На лестнице было темно, но откуда-то из глубины лился свет. Я поежилась.
– Ты же не собираешься спускаться, да? – прошептала я. Мне стоило бы знать ответ заранее. Это же Джианна.
– Собираюсь, но ты останешься на лестнице, – сказала Джианна, прежде чем начать спускаться. Я поколебалась лишь секунду, а затем направилась следом. Дело в том, что я тоже не слушаюсь приказов, как и она.
Джианна пристально взглянула на меня.
– Пообещай мне, что останешься там.
Я хотела было возразить, потому что уже не была ребенком. Но затем кто-то вскрикнул, и у меня мороз пробежал по коже.
– Ладно, обещаю, – быстро отозвалась я.
Джианна развернулась и продолжила спускаться. На последней ступеньке она застыла. Я могла видеть лишь часть ее спины, но по тому, как она напряглась, я знала, что она была расстроена. Раздался приглушенный крик, и Джианна вздрогнула. Несмотря на страх, я спустилась. Я должна была срочно узнать, что увидела моя сестра. Она была не из тех, кто легко терял контроль над собой.
Хоть я и чувствовала, что пожалею об этом, все же не смогла остановиться. Я устала от того, что меня держат подальше от всего важного, что происходит в нашей семье, и считают, будто я слишком юная. Устала от вечных напоминаний, что нуждаюсь в защите.
Стоило мне ступить в подвал, как я во все глаза уставились на происходящее в центре комнаты. Поначалу я даже не поняла, что здесь делают эти люди. Будто бы мой мозг давал шанс сбежать от всего этого ужаса, но вместо этого я осталась и продолжала смотреть. Мое сознание впитывало каждую ужасающую деталь. То, что я и спустя годы так отчетливо помнила.
Там были двое русских из тех, что напали на нас. Они сидели привязанные к стульям и были все в крови. Маттео и еще один парень избивали и резали их, причиняя им боль. В горле поднялся комок желчи. А затем я увидела Ромеро. Его добрые карие глаза больше не были такими уж добрыми. Его руки были покрыты кровью. Хороший парень, рыцарь в сияющих доспехах, о котором я мечтала! Так вот – этого парня больше не существовало. Крик вырвался из моей груди, в ушах стоял шум. Все уставились на меня, как на сумасшедшую. Даже не знаю, что было дальше. Помню лишь обрывки. Чьи-то ладони обхватили меня, чьи-то руки крепко сжали. Кто-то пытался меня успокоить, что-то говорил мне, но слова были бессмысленны.
Помню теплую грудь, прижимающуюся к моей спине и запах крови. Краткую вспышку боли, когда Маттео сделал мне укол, и весь мир словно отдалился от меня. Ужас не проходил, но стал слабее. Мой взгляд был затуманен, но я видела, как Ромеро встал на колени рядом со мной. Он подхватил меня и поднялся на ноги. Вынужденное спокойствие взяло надо мной верх, и я расслабилась. Прямо перед моими глазами были капли крови на его белой рубашке. Кровь мужчины, которого пытали. Снотворное постепенно начало действовать, и я сдалась. Мои глаза закрылись. Я смирялась со своей судьбой.
* * *
РОМЕРО
Это было нашей задачей, как членов мафии, – защищать тех из нас, кто в этом нуждался: слабых, детей и женщин. Фактически я посвятил этому свою жизнь. Многие аспекты моей работы были связаны с тем, чтобы причинять другим боль, быть жестоким и холодным, но необходимость обеспечивать безопасность всегда делало меня лучше в моих собственных глазах, будто бы во мне было не только плохое, он и хорошее. Не то чтобы это имело значение; если Лука прикажет мне, я сделаю любую, самую ужасную вещь, какую только можно представить. Несмотря на то, что у нас тоже есть свои правила о свой собственный кодекс чести, мы, члены мафии, были для большинства людей исчадьями ада. Когда я услышал крик Лилианы, то вспомнил о том, кем я был в глазах обычных людей. Крики русских не трогали меня. Мне приходилось слышать и куда более отчаянные вопли. Но этот громкий, нескончаемый визг девчонки, которую мы должны были защищать, резал слух.
Выражение ее лица было просто
