слова. И фамилия моя была всего лишь обычной фамилией, на самом деле не придававшая мне никакого величества. Все, что мне говорили в детстве – это все оказалось одним словом говоря брехней.
Все, кому я сейчас могу доверять - это Генри. Он воспитывал, обучал меня всему, что знал, умел. Ну, воровать я научилась сама. Сколько бы Генри не старался предостеречь меня от воровской жизни – не смог. Это единственная его оплошность, как он говорит.
По окончании школы я решила уговорить Генри переехать обратно в Бостон. Ну, как уговорить – поставила перед фактом, иначе не выйдет, он будет стоять на своем.
- Генри? – он сидел на старом деревянном кресле-качалке и читал местную газетенку, которую я вчера притащила с рынка. У него сегодня выходной.
- Да, принцесса? – я улыбнулась его ласковым словам. Для родителей я была королевой, а для Генри принцессой.
- Давай вернемся в Бостон, - я присела на корточки рядом и невинно хлопала ресницами, выжидая ответ от старика Генри. Внутри все натянулось, как тетива стрелы.
- Зачем ты туда хочешь вернуться? – Генри отложив газетенку в сторону, посмотрел на меня. Взгляд коричнево-зеленых глаз потемнел. Густые седые брови сошлись на переносице, а на лице желваки заходили.
- Я не чувствую себя здесь дома… Мне душно в этом большом городе… - надуваю свои пухленькие губки, чтоб надавить еще и на жалость, показав насколько вымотал меня Нью Йорк.
- И все же, Эми, это плохая идея. – С минуту промолчав, начинает мужчина. Я не была намерена услышать отрицательный ответ.
- Генри, ты же меня знаешь, как облупленную. С вами или без вас, но я все равно поеду в Бостон. Не понравится Бостон, поеду еще куда-нибудь… - не сдаюсь я.
- Ох, Эми, Эми, ты не оставляешь старику Генри выбора… - качает он головой. У Генри не было ни семьи, ни детей. Мы с мамой стали для него семьей. Он переживает за меня, как за собственную дочь.
- Я знала, что ты согласишься… - целую его в щеку и крепко-крепко обнимаю. – Осталось сообщить маме, - шепчу.
- Чую шестым чувством обернется эта поездка всем нам боком… - ворчит мужчина себе под нос. Я уже его не слышу. Мои мысли на седьмом небе от счастья, представляя поездку в родной город.
***
- Генри, почему мы приехали в Бостон? – широко раскрыв глаза, мама осматривается вокруг. Мы ей не сказали, куда именно едем, потому что знали, что она устроит истерику. С некоторых пор она и слышать не хочет про этот город.
- Мама, это я захотела вернуться домой! – улыбаюсь ей на все тридцать два зуба. Но мама не улыбается в ответ, в ее глазах читается паника и страх.
- Генри, верни меня назад! – умоляет она. От ее мольбы сердце начинает биться ускоренно и болезненно щемит. Мне невыносимо больно смотреть на нее.
- Мам, прошу всего пару дней и мы отправимся туда, куда захочешь. Пожалуйста, позволь мне окунуться мир, в котором мы жили… - на глаза наворачиваются слезы. Я не могу уехать, не увидев тот особняк, в котором мы жили, не пройтись по улицам по знакомым улицам. Хотя за десять лет они должно быть изменились до неузнаваемости.
- Хорошо, но только неделю и днем не позже… Нам опасно быть в этом городе, Эми! – голос мамы подрагивает от нервов. Она что-то скрывала. Мама что-то знает, но говорить не хочет. Сколько бы раз я выпытывала у Генри, он, каждый раз ускользал от этой темы.
- Я согласна, - пишу. Вот только от былой радости не осталось ни следа.
Мы остановились у старых знакомых Генри. Они приняли нас радушно. Я бы сказала не особой радостью. Они видимо помнят события десятилетней давности, потрясший город на много-много лет. Вот и сейчас я убеждаюсь, что эти люди тоже что-то знают. Одна я нахожусь в неведении.
Вечером мы отправились к особняку, чтобы на нас внимания было меньше. Днем маму или Генри могут узнать. Я не понимаю, почему мама попросилась с нами, если так не хотела приезжать сюда.
Дом пустовал, нигде не горел свет. Все обросло. Здесь никто не поселился. Неудивительно, после такого громкого события. Никому не хотелось быть случайно подстреленным. Я бы тоже не рискнула.
- Нам лучше стоит войти с заднего двора, - предлагает Генри. Мама согласно кивает. Мне остается только плестись за ними. Генри просовывает ключи в замочную скважину. Ого. Даже у меня нет ключей.
- Откуда у тебя ключи?.. – ну, что за глупый вопрос я задаю? Он ведь работал у нас дома. – То есть ты не выкинул? – поспешно задаю другой вопрос.
- Я знал, что ты захочешь вернуться. – Откуда он мог знать, если даже я не знала об этом? Генри не перестает меня удивлять. – Дверь не заперта. Будьте на чеку: нас может ожидать что угодно.
Мы с мамой входим следом за Генри. В доме пахнет пылью, вся мебель безобразно перевернута. Здесь явно что-то искали. Я медленно осматриваю дом. Перед глазами всплывают старые добрые времена. На сердце становится так тяжело и нервный ком растет в горле, грозясь выплеснуться потоком непрошенных слез. Где-то слышится шорох, а после женский всхлип. Я заворачиваю к лестнице с гостиной комнаты – это оказалась мама. Она сидит на лестнице и шмыгает носом, прикрыв лицо руками.
- Мам, - слова не приходят на ум. Не знаю, как ее утешить. – Не плачь, - шепчу, садясь рядом. Она молчит. – Мам, поговори со мной… - прошу ее. В такие моменты она особенно меня пугает. Закрывшись в себя, она может наделать непоправимое. Сзади слышится скрип.
- А-а-а! – хором кричим, резко поворачиваясь на скрип.
- Тише-тише, это всего лишь я… - Генри поспешно, принимается успокаивать нас. Я настолько испугалась, что теперь ощущаю собственный пульс в висках. – Простите, - виновато извиняется мужчина.
- Я хочу уйти, - мама бурчит себе под нос. В этот раз я с ней полностью согласна.
- Да, лучше нам уйти… - говорит Генри. После помогает встать маме. Мы уходим. Но я спиной ощущаю чей-то взгляд. Должно быть мне просто показалось. Если бы там кто-то был, то непременно бы показался. «У меня просто разыгралось воображение!» - повторяю себе, как мантру, дабы отогнать наваждение.
Уже в машине мама
