торта с чаепитием и готово.
Одни отправляются домой, вторые приводят себя в порядок, попутно вызывая такси. Третьи, самые стойкие пьют “на коня”. Есть и четвертые — те, которые готовы продолжать банкет и ехать куда угодно, лишь бы веселье не закончилось.
Но все эти люди перед отъездом, подходят к молодым с пожеланиями счастья, любви и взаимопонимания.
И вот наступает мое самое любимое время. Все гости уехали, молодые тоже. Суетятся мамы молодожен, переживая, что пропадет что–то из еды. Но не стоит, никто из кейтеринга не унесет домой ни куска мяса, ни бутерброда с икрой. Они видят это все каждый день.
И если и хотели бы что–то съесть, вероятно, это уже у них в животах.
Вот и мамы уезжают, давая наставления. Не переживайте, все будет хорошо, я за всем прослежу. В конце концов, это моя работа.
— Лер.
— Лер.
— Лера!!!
Я подпрыгнула на дурацком пластиковом табурете и пошатнулась.
— Ну что ты кричишь?
— А ты почему не реагируешь никак? Я тебя зову, зову, а в ответ — тишина, — сетовала Машка.
Маша — моя помощница в организации мероприятий и по совместительству хорошая подруга. Она на пару лет младше меня, настоящая боевая подруга в нашем нелегком ремесле.
— Так и что? — спросила она.
— Что? — я, наконец, оторвала попу от стула и подвигала плечами, разминаясь.
— О чем задумалась? — спросила Машка и плюхнулась на освободившийся табурет.
— Думаю о завтрашнем мероприятии.
— Да чего тут думать? Все просчитано, почти все привезли. Кейтеринг вон притащил всю посуду, завтра только еда. Алкоголь и напитки тут, завтра торт. Даже ведущий свою аппаратуру привез.
— Маш, ты понимаешь. Это же свадьба любимого брата. Я не могу ударить в грязь лицом. Все должно быть идеально. По крайней мере, то, что от меня зависит — точно.
— Слушай, Лер, не суетись. Все будет отлично, — отмахнулась Машка. — Я ж говорю — практически все готово, посмотри. Погоду на завтра обещают — чудо! Солнце, не жарко и не холодно. Шатер стоит, столы и стулья расставлены. Завтра их украсят цветами и сервируют. Флорист в семь утра приедет, и будет украшать все. Даже мелочевка типа пледов в кладовке. Кстати, флорист сегодня должна привезти конструкции для арки и фотозоны, и еще какие–то свои прибамбасы.
— Спасибо, Мань, — вздохнула я, оглядываясь и оценивая обстановку вокруг. Все, что должно быть сделано по плану — действительно было готово.
— Да не за что, на то я и правая рука, — ответила подруга и замялась. — слушай, я вот все спросить хотела.
— О чем?
— А твои родители тебе ничего не говорят? Ведь твой младший брат женится, а ты еще ни разу не была замужем?
— Нет, — я даже удивилась. — А как я на это повлиять могу?
— Да брось, у тебя столько ухажеров было, неужели ни одного достойного руки и сердца Валерии?
Я даже задумалась на мгновение.
— Мне предлагали выйти замуж. Однажды.
— Да ладно? А почему не срослось?
Эти воспоминания уже не доставляли боли, лишь печаль.
— Так бывает, — туманно пожала плечами, давая понять, что развивать эту тему не хочется.
Маша уехала домой, а я напоследок раздала указания команде и поехала в сторону дома, ведь там тоже предстояло готовиться к торжеству.
Моя малышка — тойота рав-4 уже ждала меня. Сев в машину, устроила на пассажирском сидении свой рабочий планшет, какие–то накладные и сумочку. На заднее сиденье лучше не смотреть.
Порой автомобиль был моим домом. Тут можно было найти все что угодно — комплекты запасной одежды и обуви, полная аптечка с любой разновидностью экстренной помощи — от пластырей до преднизолона, снеки и шоколад, бутылка вина — мой местный анестетик в непредвиденной ситуации.
Как–то раз, мне пришлось ночевать в машине, и рислинг скрасил мне одиночество. Огнетушитель, зимняя куртка, запас сухой еды, в общем, чего тут только не было.
Поездка домой от места бракосочетания и торжества занимает обычно 30–40 минут, но я не торопилась и задумалась о том, как много в моей двадцативосьмилетней жизни было любовных историй, и с кем из бывших ухажеров я бы могла построить семейную жизнь.
Стоит начать с Валеры. Именно он стал моей первой любовью. Мне было пять. Ему тоже. Вы скажете, что я сошла с ума, раз вспоминаю такие ранние события, но вы все поймете позже.
Нас называли Валерами. Просто полет фантазии, да?
Я — Валерия, он — Валерий. Наш “союз” был обречен на дурацкие клички. Еще нам постоянно кричали фразочки в духе “тили–тили–тесто жених и невеста”.
Валерик бесился, от того, как нас называли. Мне же это было безразлично, он же был любовью всей моей жизни, помните? Я собиралась за него замуж. Такую любовь нельзя никак охарактеризовать одним словом, но я сделаю это позже.
Но на самом деле Валера был меленьким идиотом, который мешал мне спать в детском саду, постоянно так и, норовя показать свою пипиську. Воспитатели ругались, а я смеялась под одеялом, ведь это я постоянно подначивала Валеру на это, обещая взамен показать свое “сокровище”.
В итоге, Валера постоянно оказывался в пролете, еще и наказанный воспитателями. По виду его это совершенно не смущало, он улыбался мне своей беззубой улыбкой. Наверное, он тоже меня любил.
После окончания детского сада началась школа. Валера, хоть и жил в соседнем доме, но пошел в школу в другом районе. Там у него работала бабушка, и его отправили к ней под крыло. В итоге, в семь лет наши пути разошлись безвозвратно. Я не сильно горевала, ведь впереди меня ждала неизвестность в виде школы, новые друзья и новые обязанности.
В седьмом классе я снова влюбилась. Его звали Коля. С Колей у нас не вышло ничего, ведь это была одностороння влюбленность. Примерно с месяц я тосковала, а потом как–то забылось, и я переключилась на что–то другое. В конце седьмого класса Коля переехал вместе с родителями в другой город, и моя привязанность окончательно потерялась. Эти несостоявшиеся отношения можно охарактеризовать одним словом “Мимолетность”.
Десятый класс принес с собой новые формы тела и нового одноклассника. Его звали Кирилл. Он был чертовски красив — смуглый, черноволосый, в модных кроссовках. Я фантазировала, что Кир — итальянец, и когда мы окончим в школу, то уедем жить в
