не новой. Она доходила ему до бедер и имела фланелевую подкладку, которую я заметила, когда он скинул куртку и повесил ее в баре. Куртка была поношенной, но не ободранной. Она хорошо на нем сидела.
Слишком хорошо.
Как и джинсы.
Он направлялся в мою сторону, и в темноте, в дали от уличных фонарей, я не видела, смотрит ли он на меня.
Я чувствовала его взгляд.
Я опустила ноги, и задела каблуками замерзшую грязь, смешанную со слежавшимся снегом. Я продолжала качаться, и остановила качели ногами за полсекунды до того, как он остановился в шести футах от меня.
— Парк закрывается в девять.
Это плохо. Не то, что я находилась в парке после его закрытия, а то, что у него был красивый голос, глубокий, грудной голос. Он был притягательным. И даже очень.
Что тоже нехорошо.
Думаю, ему было за двадцать, не такой молодой, как я, но и ненамного старше. И все же, его голос и манеры обладали авторитетом и уверенностью. В большом количестве. Больше, чем бывает в его возрасте при обычных обстоятельствах. Мужчины в этом возрасте все еще мальчики.
Пока жизнь не сделает из них мужчин.
— Просто жду, когда на горизонте будет чисто, — сказала я ему тихо. — Я не задержусь тут надолго.
— Сейчас больше одиннадцати, темно, холодно, и никого поблизости. Совсем не безопасно для женщины сидеть и качаться на качели в парке в одиночестве. Ты должна быть где угодно, только не здесь, — сказал он мне.
Что ж, ладно, это было интересно. Он не относился к местным жителям, которым не нравились чужаки, нарушающие правила в его городе. Он был мужчиной, которому не нравилось видеть женщину в одиночестве в относительной безопасности, тогда как всегда существовала опасность в любой ситуации.
И он действовал согласно этому принципу.
И он делал это поздним, холодным, темным, зимним вечером.
Это говорило о нем многое.
То, что он произнес дальше, сказало еще больше.
— Провожу тебя туда, куда тебе нужно, — предложил он.
— Я остановилась в отеле. Я вижу дверь своего номера. Спасибо, но все хорошо.
Он повернулся и посмотрел на отель. Я не отводила от него взгляда. Он был высоким. Он был стройным. У него были широкие плечи, и они были такими даже без его кожаной куртки. Очень длинные ноги. В них чувствовалась сила. Сила также ощущалась в его плечах. В его руках с выступающими венами. В его широкой груди. Я заметила все это еще в баре, когда смотрела на него. Даже в его возрасте, он не принадлежал к тому типу мужчин, с которым стоит связываться. Наполовину это было связано с тем, как он держался, как двигался. А наполовину - с его телосложением. У него было прекрасное тело, и сейчас его силуэт вырисовывался в свете уличных фонарей. И несомненно он знал, что с ним делать. Я полагала, что он был быстрым. Я полагала, что он был сильным. Я полагала, что он был умным.
А я никогда не ошибалась, так что я знала, что мои предположения были верными.
Только глупец станет недооценивать этого мужчину, независимо от его возраста.
Он повернулся обратно ко мне и спросил,
— Почему ты не можешь пойти внутрь?
— Мой, э...друг развлекается. Я дала ему пятнадцать минут. Полагаю, у него осталось около пяти.
Он не ответил и какое-то время молчал. Затем он кивнул и сделал шаг назад.
— Доброй ночи, — пробормотал он, развернулся и пошел обратно через парк.
Я не должна была смотреть ему вслед, не стоило этого делать.
Но я смотрела.
Я не могла отвести от него глаз.
Мне нравилось, как он двигался. А именно его походка. Мне она нравилась.
Очень.
Чересчур.
Поэтому я наблюдала, как он двигался, как обошел капот своего обшарпанного, светло-голубого, ржавого пикапа. Я наблюдала, как он забрался в машину. И как завел двигатель. А потом, я наблюдала, как он уехал на своем грохочущем грузовике.
Затем я сильно зажмурилась, сделала вдох и пожалела, не впервые, но на этот раз безумно, чего никогда раньше не испытывала, и это было больно, очень больно, что мне нельзя рисковать.
А потом, я открыла глаза, посмотрела на свои часы, спрыгнула с качели и направилась в отель.
Глава 2
Мне бы это понравилось
Тридцать четыре часа спустя...
Я выглянула из окна закусочной, стараясь не замечать того, что видела.
Но я видела это.
Я побывала во многих городках многих штатов, и я уже встречала такое.
Главный город округа, тихого округа. Главная площадь города, в центре которой находилось здание суда-тире-полицейский участок из красного кирпича и цементного раствора цвета слоновой кости. Симпатично. Вверху, с обеих сторон, широкие лестницы с большими вазонами у основания балюстрад, которые, несомненно были бы в цветах, если бы не январь. Внизу - две другие лестницы, не привлекавшие особого внимания. Это объяснялось тем, что на первом этаже были камеры предварительного заключения. Кабинеты и залы судебных заседаний располагались на следующих трех этажах. Над зданием, на флагштоке, развевался большой американский флаг.
Площадь представляла собой большие участки, которые весной и летом несомненно будут покрыты зеленой ухоженной травой, но в настоящий момент там лежал снег. Огромные деревья, которые росли тут десятилетиями, а может и дольше, сейчас стояли без листвы, но с весны до осени они будут отбрасывать большую тень. Скамейки, чтобы люди могли посидеть. Более крупные, но соответствующие по стилю вазоны в настоящее время пустовали, но летом будут усеяны цветами. Пересекающиеся тротуары, ведущие к четырем сторонам здания суда, были тщательно очищены от снега вплоть до газонов. Красивые уличные фонари с причудливыми завитушками из кованного железа больше не были украшены рождественскими декорациями.
В конце января в этом городке уже не было рождественских украшений. Этот городок заботился о себе. Город украшали к торжественной церемонии зажжения Рождественской елки, на которую собирались все горожане на следующий день после дня Благодарения, а затем украшения тихо снимали и убирали сразу после Нового Года. Я провела здесь уже три дня, был конец января, так что я не знала об этом наверняка, но все же была
