Можешь плакать сколько хочешь, — донеслось едва слышное. — Но это не отменит того, что теперь ты моя жена. Моя, — крепко прижал к себе.
— Ненавижу тебя, — проговорила так же тихо.
— Но ты мне благодарна, — флегматично парировал Стас. — Пока мне хватит и этого. Если ты не будешь устраивать истерик по поводу и без, то скоро и сама поймёшь, что сделала верный выбор. К хорошему быстро привыкаешь, — потянул меня к столу, на котором лежала книга регистрации, где нам предстояло расписаться.
И как бы ни хотелось верить его словам, отлично понимала, что отчасти они — правда.
Я уже привыкла за этот месяц к тому, что все мои желания выполняются по первому запросу. Что мне не надо думать и экономить. Что достаточно намекнуть, чтобы Стас бросил все свои дела и сорвался ко мне.
Вот только душа… она не принимала всего этого, металась внутри тела, требуя воли, и не желала понимать, что эта золотая клетка — пожизненна. Слишком сильно я обязана была новоиспечённому супругу и его семье. И потому осознанно позволила связать себя по рукам и ногам.
— Я хочу позвонить, — попросила Стаса, когда все подписи были проставлены.
— Хорошо, — кивнул он и, наплевав на все правила приличия, нагло забрал документы о браке, вручив их мне.
Стас повёл меня на выход, попутно достав из кармана брюк телефон, и набрал нужный номер. Как только на звонок ответили, протянул аппарат связи мне.
— Здравствуйте. Это Галина Добровольская… — тут я запнулась, бросив короткий взгляд на самодовольно ухмыляющегося Стаса. — То есть Егорова, — поправилась, бездумно уставившись на свидетельство в своих руках.
— Да-да, я уже понял. Мальчик ещё ночью задышал самостоятельно, но мы решили ещё немного его подержать на искусственной вентиляции. Но угрозы для жизни уже нет. Думаю, в ближайшие дни он придёт в себя.
Телефон выпал из рук, а по щекам снова потекли слёзы. Слёзы облегчения и радости. Что ж, по крайней мере, всё это не зря…
Полтора года спустя
— Вот чёрт! — прошептала я себе под нос, глядя на положительный результат теста на беременность.
На мгновение прикрыла глаза, но две красные полоски никуда не исчезли. Как долбанное напоминание о том, насколько сильно я облажалась.
Прошло уже полтора года с момента нашей со Стасом свадьбы. Долгие полтора года, когда я самолично уничтожила себя, выйдя замуж за человека, которого не любила и никогда не полюблю, несмотря на то что тот всеми правдами и неправдами старался сделать для этого всё. Сделать для меня всё. Для меня и Антошки — человека, ради которого я пошла на всё это. Ради которого я старалась быть хорошей женой. В конце концов, младший брат — единственный близкий мне человек после родителей, погибших в нелепой дорожной аварии незадолго до моей свадьбы.
Сейчас мальчику уже два с половиной года. Несмотря на многочисленные повреждения, полученные при столкновении с фурой, ни внешне, ни иначе, никак и ничто не напоминало о перенесённых им операциях, не считая многочисленных побелевших шрамов, раскиданных по всему телу. Вполне себе здоровый ребёнок, чему я была несказанно рада. Впрочем, этому поспособствовал сам Стас и его родные, оплатившие ещё несколько операций и последующее лечение. И это единственное, за что я была благодарна им. А ведь многие мне позавидуют на самом деле. Кто ещё может похвастаться тем, что её мужчина готов сорваться с серьёзного совещания, только чтобы угодить супруге? А вот я могла. И всё же я бы с удовольствием променяла это всё на постоянные скандалы рядом с Артёмом. Пусть так, зато рядом с тем, без кого жизнь давно потеряла смысл.
По сути, Егоров давно отнял у меня всё. Сделал всё, чтобы я стала от него зависима по всем статьям и не могла сорваться с насиженного места. А теперь ещё и это...
Ребёнок.
У нас с ним будет ребёнок.
Как такое вообще могло произойти?
Я же беспрерывно пила таблетки. И ни разу за эти месяцы они ещё не подводили.
— Чёрт! — выругалась снова, кинув палочку с результатом на тумбу рядом с умывальником и схватилась за волосы. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!
И ведь не скроешь. Стас не дурак. Уже заподозрил что-то. В общем-то, с его подачи я сейчас и делала этот тест. Не поверил в отравление и нервный срыв из-за сессии.
— Галь, выходи, а? — донеслось усталое из комнаты. — Хватит прятаться.
Ну вот. Я же говорила, что глупо скрывать.
Шумно выдохнув, нацепила на лицо нейтральное выражение и вернулась к мужу.
— Иди сюда, — поманил он меня к себе пальцем.
Послушно приблизилась к нему и тут же оказалась сидящей у него на коленях. Стас ничего не сказал. Только прижал крепче к себе, уткнувшись лицом в мою шею. Так и просидел некоторое время, а после отстранился, посмотрел на меня и вяло улыбнулся.
— Ты не рада, — вынес вердикт, отвернувшись. — Ты никогда не рада, — дополнил уже тише.
А мне захотелось крикнуть: "Сам выбрал меня в жёны. Вот и получил. Так что теперь не так?". Только это было бы ложью. Я могла отказаться. Могла развернуться и уйти. Могла дать время своему любимому мужчине придумать иной путь со всем справиться. Но я решила пойти лёгким. Теперь расплачиваюсь.
— Я… не знаю, — ответила как можно нейтральнее. — Я слишком растеряна. Я же ещё даже не доучилась, — привела весомый аргумент.
— Доучишься, — твёрдым тоном постановил Стас.
Что ж, если он так говорит. Этот человек слов на ветер не бросает. Сказал — сделает. Чуткий, внимательный, заботливый во всём и всегда. Спрашивается, чего мне ещё надо? Но нет, изо дня в день ощущение, что невидимая петля сжимает шею. Когда уже только задушит, чтобы я могла больше не чувствовать этой ноющей боли в сердце?
— Не планируй ничего на завтра. Съездим в клинику. Ладно? — одновременно приказ и просьба.
— Ладно, — ответила, кивнув.
Стас вздохнул и поцеловал в висок.
— Я с совещания ушёл, — проговорил он негромко с виноватыми нотками. — Надо вернуться. Отец и без того злится, когда я так делаю.
— Хорошо.
— До вечера тогда. Антошку из садика Павел заберёт. Отдохни сегодня.
— Хорошо, — повторила я, кивнув.
— Люблю тебя, — совсем
