В какой-то момент я просто перестал пытаться выяснить, где я, открыл дверь перед собой и вошел внутрь.
Не помню, что моя помощница Энн говорила в трубку, когда встретился взглядом с темноволосой красавицей передо мной. Если честно, я почти ничего не помню. Я не мог сказать, почему оказался в этой комнате, с кем разговаривал по телефону или даже мое имя. Она лишила меня дара речи, вытеснив из меня все мысли, кроме этой комнаты и этого момента.
Я держу ее в своих объятиях и наклоняюсь, чтобы прижаться губами к ее губам, и это кажется… правильным. Было ли что-нибудь в моей жизни когда-либо таким совершенным? Ответ приходит быстро и легко, когда я снова целую ее. Я никогда, никогда не был поглощен так. Когда она сделала шаг ко мне, это было похоже на то, что мой магнит соединился с ее магнитом. Я не смог добраться до нее достаточно быстро, и теперь, когда целую ее, мне хочется вдохнуть ее каждым уголком своих легких.
— Скажи мне остановиться, — велю я, крепче обнимая ее и скользя руками ниже.
— Пожалуйста, — умоляет девушка, хватая меня пальцами за волосы и притягивая еще ближе.
Это неоспоримое влечение к ней — живая, дышащая вещь, которая притягивает ее тело к моему, как лава. Без колебаний я поднимаю ее на руки, и она обвивает меня ногами. Не знаю, кто она, но моя душа словно знает сантиметр ее тела.
Иду вперед и подхожу к краю кровати, опуская девушку на нее. Она не отпускает меня сразу, и я цепляюсь за нее так же сильно, как та цепляется за меня. Целую ее шею и спускаюсь по ее идеальной нежной коже к выпуклости груди в лифчике без бретелек.
Я откидываюсь назад, чтобы заглянуть в эти темные глаза, и обхватываю ее щеку.
— Одно слово, и я остановлюсь, — говорю я, пристально глядя на нее. — Ты не должна делать ничего, чего не хочешь. — Это было бы самой трудной вещью, которую мне когда-либо приходилось делать, но я хочу, чтобы она знала, что может остановить меня.
— Ты… ты нужен мне, — произносит она, и я вижу мольбу в ее глазах.
Не знаю, что именно она имеет в виду, но я чувствую, как у меня сжимается грудь, и мне интересно, когда в последний раз она чувствовала себя в безопасности.
— Я позабочусь о тебе. — Потом прокладываю поцелуями путь вниз к ее животу, и ее спина выгибается, когда я облизываю кожу вокруг ее пупка. Здесь она чувствительна, и я делаю мысленную заметку вернуться к этому местечку в следующий раз. Потому что лишь после одного вкуса я уже знаю, что будет нечто большее, чем только этот момент.
Опускаюсь на колени у края кровати и хватаю ее за бедра, чтобы подтянуть к краю. Она издает легкий визг, когда я раздвигаю ее колени и смотрю на белые трусики, прикрывающие ее киску. Ее щелка влажная, и я облизываю губы, готовый попробовать ее на вкус, но останавливаюсь, ожидая приглашения.
Она протягивает руку и убирает волосы, упавшие мне на лоб. Это так нежно и сладко, что меня окутывает теплая, успокаивающая волна. Я поворачиваю лицо навстречу ее прикосновениям и целую внутреннюю сторону ее бедра.
Медленно оттягиваю ткань пальцами, а затем лижу шелковую киску. Чувствую, какая она влажная и теплая, когда языком проникаю внутрь и покрываю свои губы ее медом. Скользкая и нежная, когда я вхожу в нее пальцами и чувствую, как девушка сжимается в ответ. Ее киска такая тугая и горячая, что мне приходится сделать вдох, потому что я боюсь, что сейчас кончу.
Она крепче сжимает мои волосы, и всего несколько движений моего языка по ее щелочке над твердым клитором, как та вскрикивает. И тянет меня за волосы, мой член гордится тем, как легко она кончила для меня.
Я наблюдаю за ней поверх холмика ее киски, когда она зажмуривается и наслаждается. Девушка словно ангел в белом, и, может быть, я дьявол, который пришел, чтобы украсть ее душу, но, черт возьми, я никогда в жизни не хотел ничего большего. Она — совершенство с головы до ног, и ее душа поет для меня, как сирена.
Продолжаю массировать ее клитор языком, и она снова быстро кончает. Мысль о часах удовольствия, которые та собирается доставить мне, просто кончая, подобно наркотику, и я знаю, что не захочу останавливаться. Никогда.
— В меня, — зовет она, покачивая бедрами на моем языке. — Пожалуйста, ты мне нужен.
Слышать ее желание — это как призыв к битве, когда я расстегиваю штаны и высвобождаю свой член. Он длинный, жесткий и такой чертовски тяжелый, тепло разливается по всей длине.
Хватаю край ее трусиков и одним быстрым рывком разрываю их. Потом бросаю обрывки на пол. Я все еще полностью одет, когда забираюсь на нее сверху, но не могу остановиться. Пока нет. Ее бюстгальтер без бретелек съехал вниз к ее талии, и ее твердые соски умоляют о внимании. Ее сиськи полные и кажутся тяжелыми в моих ладонях, и я лижу ее соски так же, как делал это с ее киской.
Толкаюсь головкой члена к ее входу, и это ощущение подобно молнии, которая словно пронзает мои яйца. Черт возьми, ничто и никогда раньше не было таким приятным, и я потираюсь своей длиной о ее влажные складочки.
— Вот так, — стонет она, откидывая голову назад, теряясь в удовольствии и насаживаясь на головку моего члена.
Головка проскальзывает внутрь, и инстинкт берет верх, когда я толкаюсь вперед одним резким движением. Ее крик удивления пронзает комнату, и ее глаза распахиваются, когда девушка встречается со мной взглядом. Всего на секунду в ее глазах отражается шок, прежде чем она их закрывает и обхватывает меня ногами.
Тугая, такая чертовски тугая. Мне приходится стиснуть зубы и уткнуться лицом в ее шею, пытаясь удержаться. Никогда раньше не было так жарко, так влажно, так чертовски идеально. Наша интимная связь — все, что удерживает меня на земле, и я не знаю, собираюсь ли умереть или возродиться.
Выхожу, а затем снова толкаюсь, и это похоже на прорванную плотину, пока я двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь. Наши губы соединяются, когда я нахожу ее руки своими и переплетаю наши пальцы, прижимая ее к кровати. В ответ она крепче обхватывает меня бедрами, а ее киска сжимается невероятно туго, когда та снова и снова кончает на мой член.
— Блядь! — рычу я. Она крадет мою сдержанность, и я вынужден переступить с ней через край.
Мой член пульсирует, моя сперма льется в презерватив, но когда у меня возникает эта мысль, я смотрю вниз и вижу, что презерватива нет. Моя сперма изливается в ее незащищенное лоно горячими всплесками обнаженного жара.
Я никогда, никогда не забывал о презервативе, но с ней я зашел так далеко. Видеть мой обнаженный член, погруженный глубоко в нее — прекрасно, и я не жалею об этом. Вот какими мы должны были быть — кожа к коже — и ничего между нами. Она была предназначена мне, и теперь будет моей. Навсегда.
Когда смотрю вниз между нами, вижу, как у основания моего члена остается след крови, и что-то сродни первобытному чувству собственности расцветает в моей груди. Я был у нее первым? Хорошо, потому что я буду и последним.
Ее кожа покрыта капельками пота, и я лижу между ее грудей, пробуя на вкус. Потом целую ее губы мягко и нежно, когда мы оба спускаемся с высоты. Мне хочется задать ей миллион вопросов, но вместо этого еще раз целую ее.
— Я… — начинаю говорить, но она прижимает палец к моим губам.
— Позволь мне привести себя в порядок, а потом мы сможем поговорить. — От ее улыбки у меня перехватывает дыхание, и я снова думаю о том, что никогда не видел никого и ничего прекраснее.
— Хорошо. — Я неохотно выхожу из нее, и она соскальзывает с кровати, чтобы пройти в ванну.
Девушка бросает на меня взгляд через плечо и улыбается, прикусив нижнюю губу. Боже мой, могла ли она быть еще сексуальнее?
Перевернувшись на кровати, я начинаю убирать свой член, когда дверь спальни неожиданно распахивается. Быстро сажусь и заканчиваю застегивать штаны как раз в тот момент, когда собираюсь сказать кого бы там, черт возьми, ни принесло, чтобы он убирался.
— Айзек? — произносит холодный голос, и я оборачиваюсь.
— О, привет, Пол, извини, что опоздал. — Я улыбаюсь, поправляя галстук, который почему-то развязался.
