толкнул меня ногой, — к Антону иди.
Медленно встав на ноги, я посмотрела на Кирилла.
— Никогда бы не подумала, что ты станешь таким… Таким мерзким! Ты продаёшь себя! Боже… Противно-то как! А если тебя купит мужик? Старый толстый мужик? Тоже дашь? За милые большие денежки?
— Ах ты, сук@! — он замахнулся и ударил меня с такой силой, что, отлетев, я ударилась головой о пол и потеряла сознание.
Глава 2. Закон такой закон…
Сознание возвращалось медленно. Урывками. Я слышала детский плач, голоса, крики… Все это было где-то там, параллельно мне. Я словно плавала в каком-то мареве. Густом, болезненном мареве.
— Ну, давай, моя хорошая, открывай глазки. — Где-то на краю сознания прозвучал требовательно голос. — Давай, давай… Молодец!
Распахнув глаза я уставилась на мужчину в форме, что в свою очередь внимательно смотрел на меня.
— Ну? — он склонился голову на бок. — Как дела?
— Плохо…, — я поморщилась. — Все болит.
— Ещё бы не болело. Так приложиться то затылком.
— Антон? — забеспокоилась я, порываясь подняться.
— Это который сын?
Я чуть заметно кивнула.
— Насколько я знаю, с ним осталась пожилая женщина. Соседка по-моему.
— Хорошо. — я судорожно выдохнула. Тётя Таня, наша соседка, пару раз уже оставалась с Антошкой. Своих внуков у неё ещё нет. Дети выросли, но свои семьи еще не создали, а внуков ей отчаянно хотелось. Вот она и тянулась к Антошке, а мне пару раз пришлось с ней его оставить.
— Что со мной?
— А ты не помнишь?
— Помню…, — тихо ответила я. — Просто хочется узнать насколько все серьёзно.
— Сотрясение. Многочисленные ушибы. Подвывих плечевого сустава. Ничего не хочешь рассказать?
— Пока нет…, — я отвернулась и всхлипнула.
Так жалко себя стало! Прям до слез…
— Эй, давай, не кисни. Нечего реветь. Отдыхай, завтра приду, поговорим.
Мужчина ушёл, а в палату вошёл врач. Пару тройку дней мне нужно было провести в больнице. И это как минимум.
— Состояние средней тяжести! Никаких домой! Никаких! Три дня это минимум. И то, отпущу, если я буду уверен, что вам ничего не угрожает.
— У меня ребёнок…
— Милая моя…, — Врач снисходительно усмехнулся, — у вас ребёнок! Именно потому что ребёнок, вы здесь лежите и лечитесь. Ребёнку мама нужна, а не калека. Ясно?
Я не хотя кивнула. Ясно конечно, только сердце то щемит. Как там мой сыночек? И хоть тётя Таня сказала что пока справляется, я все равно переживала.
Мама узнала от соседки, что я в больнице и сказала, что едет ко мне, чтобы помочь с Антошкой. Я давала соседке номер мамы, на всякий случай и вот, пригодился.
Оказывается, без сознания я провела несколько часов. Кирилл бросил меня, видимо испугавшись и сбежал. На надрывный плач Антона прибежала соседка, которая и нашла меня лежащей на полу. Она же вызвала скорую, а оттуда уже сообщили в полицию. Слишком уж травмы у меня были подозрительные, как сказал доктор.
Я лежала в палате, на кровати и думала над тем, что произошло. В голове не укладывалось, что все это со мной. Со мной… с нами. Когда Кирилл стал таким? Когда?
Снова всхлипнув, я вытерла злые слезы. Нет уж… Я плакать по этой проститутке не буду! Противно то как! Мой муж… отец моего малыша… человек с кем я прожила три года… Делила постель, встречала с работы, праздновали праздники… и этот человек сотворил с нами такое??
Удивительное дело, но мне не было больно. Нет, физически больно было конечно. Болело все тело. Тело… а душа нет. Было мерзко, тошно, противно. Было обидно и не понятно. Но не больно. Словно вся любовь что у меня была к Кириллу полностью закончилась. Исчезла в один миг.
— Ну, красавица! Как дела? — в палату снова вошёл полицейский. — Готова рассказать что у вас там произошло?
— Ничего…, — я пробурчала и отвернулась. Говорить о том, что меня едва не убил муж не хотелось. Стыдно было, если честно.
— Послушай, милая. — полицейский отложил свою папку и посмотрел на меня. — Давай с тобой поговорим откровенно? Меня кстати Олег Сергеевич зовут. Так вот, Ариш. Есть у меня дочь. Чуть младше тебя… и вот я хочу сказать тебе как отец дочери. Я бы твоего мужа прибил бы за то, что он сделал. Мало того что едва не убил, так ещё и бросил, сбежав. Но… как участковый, я тебе скажу, что шансов наказать его не много. К сожалению, закон не на твоей стороне. Ты его жена и тот вред что он тебе причинил попадает под статью конечно, но с такими травмами как у тебя… ему выпишут штраф. Сорок тысяч рублей. В пользу государства.
Видя мои расширившиеся в недоумении глаза, он скупо усмехнулся. — Да, малышка. К сожалению, это так. Можно конечно ещё ему статью за оставление в опасности припаять. Но… свидетелей нет.
— И что? Им всем получается можно просто так жён бить? И ничего не будет за это?
— Ммм…, — он смущённо кашлянул в кулак, — будет. Штраф. Если ещё раз поднимет руку, уже идёт как истязание. Там могут три месяца дать или год. Ну а если несколько раз, да еще и со сломанной рукой… твоей разумеется, инвалидность если потом дадут. Тебе инвалидность конечно… то тогда могут и посадить. На три года. Если свидетели будут.
Я молча покачала головой. — Ужас какой… И все так живут?
— Живут конечно. Мирятся и снова дерутся. Пока кто нибудь кого нибудь не зашибет… До смерти.
— Я так не буду! Я на развод подам! Не нужен мне такой муж!
— Не нужен говоришь? — он снова усмехнулся и покачал головой. — Есть у меня одна мысль, красавица. Там за дверью, матушка твоего мужа мается. Мы с твоим доктором и ей, и ему запретили тебя тревожить. Пока. И если муженек даже не думает появляться, то матушка его здесь второй день ошивается. Ты меня послушай милая, как отца бы послушала. Ты этой матушке предложи от тебя деньгами откупиться.
— В смысле деньгами? — я возмущенно нахмурилась. — Это как это?
— Обыкновенно. — он пожал плечами. — Скажи что заявление написала и хочешь её сыночка посадить. На три года. Уверен она здесь сидит не тебя жалеть, а за сыночка своего просить. Ты ей вместе с ребёнком своим и даром не нужна, а за сына боязно. Сыграй на этом. Скажи не будешь писать заявление, если заплатят они тебе. Ну или машину, например, отдадут. Долю в квартире, в конце концов. Если разводится серьёзно надумала, то деньги тебе по любому нужны будут. Ты же
