ли от хмеля, а то ли от нашей близости. – И ты это знаешь!
Ладонь Руслана ложится на мою щеку, а губы приближаются. Я с трудом сбрасываю ее, сползая по двери в сторону.
– Сумасшедший, перестань, – прошу. – Ты младше меня!
– И что? – (Ну, конечно! Как же без любимого вопроса-отговорки?) – Всего на год. Даже меньше, если считать по дням.
– Ты практически школьник!
– Уже неделю, как нет.
– Ты…
Но Руслан сгребает меня в объятия, и больше я вырваться не могу.
– Снег, будь со мной. Я долго ждал, пока чертова школа закончится, и ты сможешь воспринимать меня всерьез. Твой парень предсказуем, как тупая доска объявлений! Он придурок, который мечтает трахнуть кого-то на стороне, потому что боится до тебя дотронуться.
– Это неправда!
– Правда! Иначе он был бы сейчас здесь!
– А ты, значит, не боишься?
– Я – нет. Я мечтаю до тебя не только дотронуться, но и любить.
– Замолчи, пожалуйста.
– Так поцелуешь?
– Конечно, нет!
Руслан кривится. Смазливый и наглый уже в свои неполные восемнадцать.
И он гораздо опытнее меня, хотя я ни за что в этом не признаюсь.
Обхватив мои щеки руками, он сам прижимается к моим губам и пробует поцеловать, но опыта отказа у него нет, и поцелуй выходит неловким и болезненным.
– Черт, я умею лучше, правда.
– Уходи.
– Алиса…
– Пошел к черту, Марджанов! Ты мне чуть зуб не выбил. Возвращайся и тренируйся на своих подругах!
– Всё равно ты будешь со мной!
Я почти смеюсь от злости, вытирая ладонью прокушенную парнем губу.
– С тобой? Сколько? Неделю? Месяц? Сколько ты обычно встречаешься с девчонками?.. Пока не удовлетворишь интерес? Или пока не докажешь друзьям, насколько ты крут?
– Нисколько.
– Врешь! Я давно выросла из подобных сказок.
– Ладно. Пока не получу то, что мне нужно, довольна?
Я остываю, чернильные глаза сверкают, но эта битва ни к чему не приведет, и на этот раз мне удается оттолкнуть парня и отойти от двери.
– Ну, хоть честно. А теперь уходи, Руслан, и выбрось меня из головы. Или я уеду отсюда и вернусь только тогда, когда ты вырастешь. По-настоящему вырастешь, чтобы перестать со мной играть.
Глава 2
Полгода спустя…
– Алиса Юрьевна, вы закончили? Напоминаю, что через пять минут детская школа закрывается! У меня занятие со взрослой группой.
– Да, Мария Борисовна! Дайте нам еще минуточку, и мы освободим кабинет! Мы как раз заполняем карточки с домашним заданием!
– Ну что, Туфелька? Собираемся? – обращаюсь я к своей самой маленькой ученице, помогая ей приклеить карточки с рисунками в тетрадку, которую мы вместе назвали «Приключение Туфельки в стране Почемучек». – Пора домой.
Это частная школа, специализирующаяся на изучении иностранных языков, и несколько дней в неделю я подрабатываю здесь тем, что преподаю английский язык шестилеткам. Этой работе я уделяю время после основной учебы в университете и сейчас как раз заканчиваю очередной урок с ученицей, которая придумала себе такое милое прозвище.
Я выхожу из кабинета, и девочка, которую на самом деле зовут Катя, радостно бежит к своему отцу, помахивая тетрадкой. Подбежав, оборачивается, чтобы посмотреть на меня.
Я прохожу в фойе и ставлю свой рюкзак на диванчик, а рядом кладу пуховик и шапку, заметив, что мужчина подходит ко мне ближе.
– Ну и как Катя занималась сегодня? – спрашивает, как любой родитель, очень внимательно.
Мы уже здоровались сегодня и, улыбнувшись, я отвечаю:
– Хорошо. Ваша дочка просто умница и очень старается. Вы можете ею гордиться!
Малышка слышит это и подпрыгивает у руки отца.
– Папа, я теперь знаю, как называются твои любимые овощи! А еще почему их надо кушать! В них живут витаминчики, и у каждого есть своя буква!
Мужчина удивляется и качает головой.
– М-да, Алиса Юрьевна. У вас, видимо, особый подход к детям. В детский сад мы с дочкой идем с боем, а к вам сюда бежим, как на праздник!
Слышать такое лестно, и я честно признаюсь:
– Спасибо. Я стараюсь быть максимально полезной вашему ребенку. Доверие к учителю – один из главных факторов обучения. Мы с вашей девочкой нравимся друг другу, вот и весь секрет. Правда, Туфелька? – улыбаюсь малышке, и она кивает.
– Да!
– Солнышко, подожди меня у окна, – ласково просит дочку отец. – Нам с Алисой Юрьевной надо поговорить.
– Слушаю вас… – отзываюсь я, когда ребенок отбегает, а мужчина поворачивается ко мне лицом.
– Максим. Прошу, можно просто по имени!
Мужчине лет тридцать с небольшим, он вдвое больше меня, и называть его по имени по меньшей мере неловко. Он располагающе мне улыбается, выдерживая паузу и рассматривая, будто собирается что-то предложить.
Неужели я сделала что-то не так, и он хочет отказаться от моих уроков?
Я еще не знаю ответ, но неприятное чувство уже заставляет спину напрячься.
– Алиса, я знаю, что вы студентка, и насколько понимаю, очень нуждаетесь в работе, – наконец произносит. – А проще говоря, стеснены в средствах.
Странное начало разговора. Оно мне сразу не нравится, но я стараюсь ответить вежливо и сдержанно:
– Не совсем. Я не нуждаюсь, а скорее хочу обеспечить себя самым необходимым. У меня есть дом и еда, но нет финансовой свободы, именно поэтому я работаю здесь и стараюсь сделать свою работу хорошо. Спросите у кого хотите.
– Не сомневаюсь. Но я не про это.
– А про что тогда?
– Вы просиживаете здесь все вечера, а это несправедливо по отношению к такой молодой и привлекательной девушке. Я хочу сказать, что мог бы подарить вам свободу.
– То есть? Что значит «подарить»? – не понимаю я.
– Скажем так, частично обеспечить ваши потребности и желания, если вы…
– Если я что?
Невероятно, но мужчина продолжает вежливо и чуть снисходительно улыбаться, будто разговор доставляет ему удовольствие.
– Алиса, ну что же вы так напряглись? Я просто предлагаю вам со мной поужинать… для начала. Познакомимся ближе и поговорим.
Для начала?
А про то, что будет после разговора, я даже слушать не хочу, вмиг побледнев от предложения. Будто это я, а не он, только что озвучила непристойность!
Представляю, как выгляжу со стороны!
– Нет.
– Алиса?
– У меня есть молодой человек, а у вас наверняка есть жена. Пожалуйста, Максим, не продолжайте, – я отворачиваюсь к диванчику и беру в руки пуховик. Достав из капюшона шапку, одеваюсь, стараясь не смотреть на мужчину. – Мне это не интересно.
Я не вижу его, но слышу, как меняется тон его голоса, превращаясь из любезного в едкий и черствый. Словно вот только сейчас настоящий человек проступил сквозь фальшивую личину.
– Лучше признайся,
