Она ведь старого воспитания, всегда осуждала стремления папы наделять меня «мужскими» навыками. Бабушка считает, что для девушки важнее всего быть именно женственной. С ней нет смысла спорить или убеждать — взрослого человека не переделать, да и зачем. Мне проще скрывать от неё некоторые свои увлечения.
— Я не дралась, — чуть тише возражаю.
Подумаешь, камни покидала немножко…
Давид снова молчит и опять внимательно на меня смотрит. Только на этот раз на лицо, в глаза, будто ищет там что-то. Такое ощущение, что между нами аж воздух напрягается, осязаемым становится. Неуютно мне под этим взглядом выразительных зелёных… голубых… стоп, у него что, гетерохромия?… глаз.
А ведь и вправду. Так сразу незаметно, но цвета реально разные. Правый скорее зеленоватый, а левый голубоватый. На котиках ярче заметно, но и на Давиде завораживает слегка. Да и неожиданно.
Так, ладно… Пора бы вспомнить, зачем я вообще к нему подошла и шлем сняла.
Провожу по Давиду более прицельным взглядом. Губы кровят, носу тоже досталось, парочка ссадин. В целом не скажешь, что есть необходимость во враче. Раны пустяковые, не успели его толком отделать. По телу тоже даже если нанесли, то фигню какую-то — слишком уж уверенно Давид держится. Нагло, я бы даже сказала.
Значит, нам не в травмпункт.
— Запрыгивай, подвезу до дома, — старясь выглядеть уверенной, прерываю молчание и кивком указываю на байк.
Но Давид даже не смотрит в его сторону. Всё ещё на меня. Безотрывно.
— Перебьюсь, — небрежно отвечает.
Поджимаю губы, давя недовольство. Обязательно сейчас упрямиться? Я как бы в курсе, что он от меня не в восторге, необязательно это демонстрировать нон-стопом. Мне ведь тоже не в кайф с ним тут возиться, а уговаривать — тем более.
— Они могут вернуться, — поясняю на всякий случай.
— Это вряд ли, — со странной усмешкой возражает Давид.
Вздыхаю. На самом деле да, я тоже уверена, что они не объявятся. Хорошенько я их напугала, и буду считать, что этими безучастными словами Давид признаёт сей факт. Но всё же… Как объяснить этому придурку, что мне будет спокойнее видеть, что он в сохранности в свой подъезд заходит?
Прямыми словами не хочу.
— Тебе обязательно упрямиться? — не выдерживаю и выплёскиваю часть скопившегося за вечер недовольства.
— А тебе обязательно чувствовать себя спасительницей? — грубо парирует Давид.
Резко как-то. И жёстко… Аж до обидного.
Непроизвольно отступаю на шаг. Меня настолько ненавидят — ладно, фиг с этим, не стремлюсь ему нравиться. Но огрызаться в ответ на мои попытки его же шкуру сохранить… Ещё и унижать этим пренебрежительным «чувствовать себя спасительницей».
Если я и чувствую себя кем-то, то идиоткой. Разумнее будет и вправду уехать, и пошёл бы он к чёрту, но всё равно ведь не могу. Только и стою перед ним в растерянном оцепенении.
— Прости, — слышу неожиданно мягкое. Неужели до Давида доходит, что перегнул? — И спасибо тебе, правда. Не думал, что кто-то может вмешаться. Тем более, ты.
«Тем более ты»… Сомнительное извинение, да и благодарность так себе. Но хоть что-то из себя выжал. И даже смотрит уже по-другому как-то. Сложно сказать, как, да и неважно. Хоть не пристально и не насмешливо.
— В знак благодарности садись на байк, чтобы моя спасительная миссия была полностью выполнена, — не удерживаюсь от того, чтобы съязвить по поводу его прошлых слов.
Давид усмехается то ли моему уколу, то ли своим каким-то мыслям.
— Не привык сидеть на нём сзади, — серьёзно заявляет.
Вот уж внезапно так внезапно.
— Типа ты тоже байкер? — недоверчиво прищуриваюсь.
— Предпочитаю машину. Но умею и на мотоцикле.
А ведь Давид решительно настроен. Так и чувствую, что ли сам поведёт, либо ещё долго его уговаривать придётся. В лучшем случае. В худшем — уеду ни с чем.
Почему-то вдруг довольно легко решаю уступить. Так уж и быть, пощажу его гордость. А то и так его спасла, ещё и осудив умение драться.
— Ладно, посмотрим, что умеешь.
Глава 2
Давид
Вот это облом, конечно. Тотальный. И такой внезапный…
Вика, чтоб её. Только Крючкова могла такое выкинуть. Байкерша хренова.
Когда моего младшего брата избили трое отморозков — просто потому, что он нравится девушке, которую хочет главарь их дурацкой тройки — я, естественно, пылал жаждой отомстить ублюдкам. Отделать их так, чтобы дышать не могли. Прекрасно отдавал себе отчёт в том, что в одиночку такие дела не решаются — мне не махач нужен, а их унижение, поражение. Благо, друзья у меня есть, помогли бы.
Но брат сразу просёк мои намерения. Остановил, сказав, что так только сяду сам и друзей подставлю. Это не просто ублюдки — у их главного отец из органов, потому им всё сходит с рук. А вот если отделать их… Точно накажут.
Но мириться с ситуацией и просто забить я не мог, хоть брат и пытался убедить. Нет, я ненавидел этих уродов за то, что они сделали. Я хотел их мучений. И мысль, что им может сойти с рук, не давала покоя.
Обсудил с друзьями. Мы нашли лазейку. У знакомого одного из моих друганов отец — крутой юрист, шарит в таких делах, честный. Сказал, что если будет хоть какое-то доказательство жестокой деятельности ублюдков, сможет сообразить, что сделать.
Побои брата к тому моменту уже заживали. Да и в целом были не настолько критичными. Да и доказать постфактум было бы сложно.
А вот «нарваться» снова на удочку тех уродов — запросто. Выяснив, что за девчонка, начал с ней флиртовать открыто. Нашёл в соцсетях, сходил с ней на несколько свиданий, очаровывал всячески. В соцсетях тоже лайкал, комментарии писал — делал всё, чтобы быть заметным любому, кто к ней заходит. Она ещё и отвечала мило. Плюсом я там как бы между прочим упомянул, куда мы сходим завтра.
А дальше было дело техники. Друганы повесили маленькие камеры в том самом переулке, где, по логике, меня должны были прижать после свидания. Тем более что я делал всё грамотно, и вправду распрощался вовремя и пошёл именно туда.
Даже делал вид, что драться толком не могу — чтобы совсем жертвой выглядеть. Но и не сопротивляться был не вариант — ублюдки должны были купиться. И они купились. Расходиться начали, а я проявлял чудеса выдержки, сражаясь с желанием врезать хоть кому-то из уродов как следует.
Немного травм мне не так уж повредят, быстро восстанавливаюсь. Иногда на ринге огребал серьёзно. Не привыкать мне.
И в общем-то всё шло по плану, пока не объявилась моя чудесная «спасительница»…
Теперь мне нечего предъявлять. Камеры записали невнятное начало их прессинга, который очень быстро прервался выкрутасами Вики. Если обнародовать запись — ублюдки быстро отмоются, легко, а вот она попасть может. Её действия больше под нанесение тяжких телесных подойдут, тем более ещё и с запугиванием, когда девчонка на них ехать начала… А если ещё взять влиятельного папашу одного из ублюдков…
Вырезать лишнее не прокатит. Восстановят. Технологии продвинулись далеко.
В общем, день насмарку. Зря только терпел удары ублюдков. Теперь придётся тупо вычеркнуть всё, что сегодня произошло. Держать в тайне.
Сначала во мне зашкаливало желание выплеснуть Крючковой, какая она идиотка и что нефиг лезть, куда не надо. Но потом взглянул в эти неожиданно обеспокоенные серебристые глаза — и как отрезало. Девчонка ведь помочь хотела. И полезла, не раздумывая. Мало кто бы так поступил.
За брата вот никто не заступился… Мимо проходили. Делали вид, что ничего не видели и не слышали.
Так что нафиг вся правда Вике не сдалась. Не её это дело. Долбанное стечение обстоятельств. Бесящее, конечно. Потому и выжать для неё «спасибо» было чуть ли не на грани пытки. А уж изображать из себя искренне благодарного я тем более не способен.
Ну и ладно — пофигу, что она там думает обо мне. Фигово дерусь, неблагодарная скотина и тому подобное?
Вика и сама не идеал. Хотя когда она впервые подошла ко мне в столовой и спросила, хочу ли я узнать одну чудесную девушку, мне почему-то чуть ли ангелом показалась. Такая светленькая, красивая, ей на волосы ещё и солнечные лучи падали. Стояла передо мной, улыбалась. Неожиданно сам для себя понял, что вот именно что хочу — узнать её получше. Со всех сторон…
