— Я тебе сейчас всеку, дрянь этакая! — хватаю полотенце.
Она спрыгивает с тренажёра и бегом от меня в другой конец спортзала, задевая кого-то плечом. Я следом.
— Ты где здесь пожилую увидела? — размахиваюсь ударить, но эта зараза выворачивается и устремляется вдоль по коридору.
— Лиля! Ты сама сказала, что старовата для такого.
— Мало ли что я сказала! — бегаем вокруг стола.
Гасанова прячется за широкоплечего парня.
— Молодой человек, — из-за его спины. — Спасите, помогите! Она меня прибьёт.
— Девушки, угомонитесь! — хватает он меня за плечи и приподнимает в воздух.
Я только беспомощно машу руками и ногами.
— Гасанова! Пакость такая! Мужчина отпустите меня! — упираюсь руками в его плечи.
Здоровый какой, почти как Ник.
Ставит меня на пол и убирает руки.
Сдуваю упавшую на лицо прядь, медлю немного и снова бегу за Алиской. Врезать ей по накаченным булкам — закон чести.
Мне всего-то сорок три, а она меня в старухи записала. Вот я тебе покажу! Увидишь, какая я ещё шустрая.
И вообще, никто мне мой возраст не даёт, на тридцать с копеечкой выгляжу. Спасибо современной косметологии.
Ловлю её у бара, прижигаю хлёстко полотенцем по заднице. Гасанова взвизгивает, подпрыгивая в воздух.
— Антипова, постесняйся! На нас же люди смотрят, — уворачивается от очередного удара. — Ладно! — выставляет вперёд руки. — Я беру свои слова обратно! Ты ещё ого-го.
Вот так вот! — горделиво приподнимаю подбородок и поправляю волосы.
А потом-всё таки осматриваюсь по сторонам. На нас непонимающе косятся.
— Сок яблочный можно? — подхожу к барной стойке.
Это же спортзал, тут алкоголя нет.
— А мне морковный, — подходит Алиска, потирая попу. — Больно же…
— Ещё раз такое ляпнешь, я тебе посильнее прижгу.
— Я просто цитировала мультик, — забирает стакан с соком и идёт к столику.
Я со своим следом.
— Как поездка? — успокаивается и начинает расспрос.
— Никак… — потягиваю сок через трубочку. — Глухо. Как в танке. Никто ничего не видел и ничего не слышал. Неужели ведьма ошиблась? И привязка её не работает. Не почувствовала я там ничегошеньки.
— Может, ты торопишься? Она сказала процесс долгий.
— Два месяца уже прошло, Алис.
— Ну, я не знаю… Возможно, там селенья какие-то есть в лесах, где отшельники живут.
— Да там сплошь такие селения. Это Карелия. Дикая природа, на десятки километров ни души. И зверья полно. Сгинешь — никто и костей не найдёт.
— До сих пор не верю, что Стас погиб. Где-то он прячется.
— Знать бы где… — бросаю взгляд на свой фитнес браслет. — Ого! Мне пора. У меня летучка через час, а вечером съёмка программы.
— Давай!
— Ник не передумал уходить из проекта?
— Нет. Ищите нового ведущего, — разочарованно.
Хорошо, что она не собралась уйти. Найти хорошего психотерапевта сложнее, чем звезду.
— Ясно. Я убежала.
На студии как всегда дурдом. Свет не выставлен, звук отсутствует, ведущие и гости не готовы.
— Рустам! — одёргиваю одного из парней.
— А?
— Давайте только сегодня без ваших унижений. Человек у вас серьёзный.
— Я и так стараюсь тактично. Другим скажите.
Неожиданно его голос начинает звучать глухо, а перед глазами поплыла пелена. Я глубоко и затяжно зеваю. Очень сильно захотелось спать.
Половина одиннадцатого. Обычные люди уже спать ложатся в это время, а мы только работать начинаем.
Зеваю ещё несколько раз. Желание завалиться спать не пропадает. Ощущение — выпила снотворное. Но сама не принимала, а пила я сегодня за последнее время только сок в спортзале и воду из общего кулера.
— Спички есть? — спрашиваю у Рустама, прикрывая очередной зевок рукой.
— Жига, — достаёт из кармана.
— Мне в глаза вставить, чтобы шторки не закрывались. А ты мне зажигалку предлагаешь… — отмахиваюсь.
— Кофейку бахни. Нам ещё три часа снимать.
— Иди уже! Кофеёк — это идея.
Только кофе не помогает. В сон клонит всё больше и больше. А уснуть нельзя Кто всё контролировать будет?!
Смотрю на мониторы, а в глазах двоится.
Что ж такое?
Вдруг я резко проваливаюсь в ледяную воду. Кислорода не хватает, всё тело начинает колоть иголками, ноги сводит судорогой. В мутной воде ничего не видно, кроме мелькающих перед глазами рук. И они не мои. Мужские.
С трудом, задыхаясь, с горящими лёгкими выплываю на поверхность. Жадно глотая ртом воздух, бултыхаюсь где-то посреди реки. Снова тянет на дно, но я отчаянно борюсь и из последних сил доплываю до берега. Темнота…
— Лиль, ты спишь что ли? — толкает кто-то в плечо.
Открываю глаза.
Я уснула.
— Рубит меня что-то… — тру себе уши, чтобы проснуться.
— Смену отпашем, потом дрыхни до посинения, — недовольно бухтит Шах, поглаживая свою азиатскую бородку.
Выпрямляюсь в кресле и пытаюсь вглядеться в происходящее в кадре. Но веки не слушаются и всё чаще стараются закрыться. Разлепляю их с большим усилием.
— Пойду я умоюсь, — предупреждаю Шаха и иду в туалет.
Отражение в зеркале плывёт. Я даже кран открыть не успеваю, как снова куда-то проваливаюсь.
Жутко болит голова от потряхивания на дороге. Вижу только небо и слышу скрипучий звук, словно двери не смазаны.
— Ммм…
— Тише, скоро приедем, — успокаивает женский голос.
Мне кажется, он принадлежит молодой девушке. Высоковат для взрослой женщины.
Я хочу её рассмотреть, но картинка расплывается. Успеваю заметить только что у неё длинная русая коса и белый платочек на голове.
— Лилия Васильевна! — хлопает кто-то по щекам.
Передо мной на коленях сидит новенькая ассистентка Полина и смотрит взволнованно.
А я лежу на полу. Как алкаш сплю, где упала.
— Вы хорошо себя чувствуете? Скорую вызвать? — помогает мне приподняться.
— Не надо скорую, — сажусь. — Со мной всё нормально, просто не высыпаюсь.
— Давайте, я вам помогу до кабинета дойти. Полежите, отдохнёте.
Идея хорошая, но нужно программу снимать.
— Нет. Работать надо, — встаю на ноги.
Сильно качает в сторону, и я больно ударяюсь бедром об раковину. Это немного отрезвляет и выводит из сонного состояния.
— Лилия Васильевна, давайте всё же в кабинет. Шах и сам прекрасно справится. Он же здесь давно работает.
Угу… И меня подсидеть постоянно пытается. Только он креативщик никакой, за то и не повышают.
С великим трудом досиживаю до конца съёмок, время от времени надавливая на ушибленное место пальцами. Боль не даёт заснуть.
Но как только "стоп мотор" я ухожу в свой кабинет и засыпаю мертвецки.
Только снов больше нет.
Просыпаюсь и, редко моргая, смотрю в тёмный потолок. Мне лень шевелиться, чтобы посмотреть время на телефоне, который лежит рядом на столике.
Голова абсолютно пустая и тяжелая. Будто мне по ней долбанули, и я сейчас под чем-то тяжелым.
Делаю глубокий вдох, пытаюсь пошевелиться. Дотягиваюсь всё же до телефона. Пять часов утра.
Что такое было?
Сны какие-то странные… Но такие живые, словно я это всё пережила. До сих пор чувствую пронизывающий сковывающий холод от ледяной воды.
Сколько так лежу, ещё не знаю. Желание спать ушло.
Слышу, как открывается дверь. Неожиданно включается свет. Жмурюсь от его яркости, он режет глаза.
— Лилия Васильевна? — удивлённо застывает уборщица. — А мне не сказали, что вы здесь. Я бы…
— Ничего… — нет никакого желания агриться на неё. — Я уже ухожу, — беру со столика телефон и на ходу подхватываю с кресла свою сумку.
Домой…
Глава 2
— Лиль, ты себя как чувствуешь? Последнее время постоянно сонная и вялая. Ты к врачу сходи, — советуется Вячеслав после планёрки.
— Физически я здорова, — откидываюсь в кресле. — Я проверялась.
— А психически? У тебя в семье свой мозгоправ, поговори с Алисой.
Не могу я с ней разговаривать. Уже несколько месяцев пытаюсь поговорить с Гасановой насчёт своих странных снов, но каждый раз или передумываю, или мешают обстоятельства.
