Первый вариант: поджать хвост и бежать, как я это сделала в прошлый раз. Строить опять жизнь с нуля. Одной. У меня ни работы, ни мужа. Все с нуля. Нет, такой вариант вызывал во мне отрицание, негодование. И где гарантия, что в этот раз получится? Или какова вероятность, что когда получится, Тимур Старцев опять все не разрушит?
Второй вариант: остаться и мстить. За себя, за свою никому не нужную, кроме меня, любовь. За все, что он заставил пережить. И это желание мстить наполняло силой, энергией. Помогало вставать с утра, чего-то хотеть, ради чего-то жить. Иначе… мне кажется, я бы осталась пуста. Хотя нет, во мне был бы океан боли. И я бы в ней просто утонула. Захлебнулась бы.
Рядом пиликнул телефон, и я протянула руку. Наверное, это Кэт, хочет предупредить, что задержится.
Но в следующую секунду я резко села в наполненной ванне, так что вода расплескалась за ее пределы. Я не верила тому, что видела. Буквы плясали перед моими глазами, а я перечитывала их раз за разом, чувствуя, как задыхаюсь.
“Сегодня в восемь вечера будь готова. Дресс-код: сносшибательно-деловой. Я дам тебе шанс доказать, что эта игра стоит свеч”.
Номер неизвестный. Но я и так понимала, кто это. Константин Смолянов. Моя единственная надежда на месть.
Смотрю на часы. Сейчас пять часов вечера. У меня есть три часа на сборы. С одной стороны — катастрофически мало, с другой — более, чем достаточно.
Я удивлена, что он написал. Во время нашей встречи он не проявил ни грамма заинтересованности. И я была уверена, что он забыл обо мне, как только я вышла за дверь. И еще больше я была удивлена, что он хотел встретиться именно сегодня. Или куда-то сходить? Никакой конкретики и объяснений он не дал. Но я не собиралась жаловаться или переживать. Это был шанс, и я планировала им воспользоваться.
Я была готова точно ко времени. На мне удивительно короткое платье. Обычно я предпочитала облегающие силуэты в пол, но не сейчас. Сегодня хотелось дерзко, нагло, немного пошло, вызывающе. Черное, слегка блестящее платье дополняли высокие шпильки в цвет. Мои светлые волосы создавали интересный контраст с нарядом.
Когда я спустилась, меня уже ждала машина — желтая Ferrari. Не знаю, как называлась такой тип автомобилей. Может, быть спортивный или гоночный. Хищная, яркая, дерзкая машина, и Константин Смолянов стоит, расслабленно облокотившись на капот, внимательно меня разглядывая. Он все также весь в черном, в той же одежде, что и днем — рубашка с закатанными рукавами, брюки. Я не застегивала пальто, поэтому он хорошо видит мой наряд. На улице уже темно, но фонари достаточно неплохо освещают пространство, позволяя и ему, и мне изучить каждую деталь.
— Дерзко, — говорю, кивая на машину, когда подхожу.
— Могу сказать то же самое, — его губы едва уловимо дергаются, он выразительно оглядывает меня.
— Такое настроение, — пожимаю плечами в ответ.
— Многообещающее начало, — и он отходит, открывая мне дверь.
Машина непривычно низкая. Приходится приноровиться, чтобы в нее сесть. Но оказавшись внутри, я ошеломленно замираю оглядываясь. Ferrari даже пахнет как-то по-особенному — дорогой кожей, лоском и скоростью. Я, затаив дыхание, наблюдаю, как рядом садиться Смолянов. Он в этой машине выглядит очень органично, как будто она создана под него.
Его телосложение не грузное, а скорее наоборот. Он кажется очень гибким и одновременно по-мужски крепким. Почему-то, когда смотрю на него, единственное сравнение, которое приходит на ум — хищник. Именно так я его ощущаю и вижу.
— Нравится? — он бросает на меня мимолетный взгляд, видимо, намекая, что я слишком долго и упорно его разглядываю.
— Пока не знаю, — спокойно отвечаю.
И я правда не знаю. Таких мужчин я еще не встречала. Тимур был другим — холодным, закрытым, властным, сильным. А Смолянов, возможно, и был похож в чем-то на Старцева, но одновременно — он абсолютно другой. Я не могла объяснить, что именно в них отличалось, но я это чувствовала.
— Итак… — он разорвал тишину, заставляя меня отвлечься от собственных мыслей. — Мы едем на деловой ужин. Со Старцевым, — он опять бросил на меня быстрый взгляд, оценивая мою реакцию. А я даже не дрогнула и никак не показала, что удивлена услышанным. Наверное, и не была удивлена. Следовало ожидать чего-то подобного, иначе как бы я смогла ему доказать, что “игра стоит свеч”, если не вывести меня на поле боя. — Веди себя хорошо. И слушайся меня. И конечно, подыгрывай мне в любых моих начинаниях, — он нахально подмигнул и сосредоточил свое внимание на дороге.
Я последовала его примеру и только тут заметила, что мы не просто едем, мы несемся. Смолянов нагло обгонял другие машины, подрезая, дерзко ускоряясь и перестраиваясь. Я посмотрела на спидометр и ахнула, увидев сто восемьдесят километров. И это в центре Москвы! Вечером. Самое интересное, что машина ехала так плавно и легко, что скорость абсолютно не ощущалась.
— Ты сумасшедший? — тихо спросила я, замерев и неподвижно глядя на то, как Смолянов обгоняет еще одну машину.
— Не больше, чем ты, — раздался спокойный голос.
Я решила благоразумно помолчать и не отвлекать его от дороги. Когда мы вписывались в повороты, Смолянов не снижал скорость, и я чувствовала, как мое сердце уходит в пятки. Почему-то даже езда на мотоцикле мне казалась сейчас безопаснее.
Мы резко затормозили около крупного здания с яркой вывеской “Гастория”.
Смолянов вышел, я следом. Он бросил ключи парковщику и широким шагом пошел к дверям, не дожидаясь меня. Я шла позади, стараясь не отставать.
— Константин Аркадьевич, рады вас видеть, — услужливо склонил голову в приветственном жесте рабочий, распахивая дверь.
Смолянов, наконец, обратил на меня внимание. Дернул ближе к себе и положил руку на мою талию.
— Расслабься, — тихо сказал мне в самое ухо, прижимаясь слишком близко.
Мы зашли внутрь в большое, просторное помещение. Это был роскошный ресторан, в котором было полно людей.
— А вот и наша цель, — заговорщически прошептал Смолянов.
Я посмотрела в ту же сторону и увидела макушку Старцева. Сердце сжалось, сделав предательский кульбит.
Он сидел ко мне спиной. За столом с ним рядом еще несколько человек. Я с неудовольствием узнала жену Старцева по правую руку от него. Ее было плохо видно с того места, где мы сейчас были, но это не помешало мне ее узнать по пышной копне темных волос.
Мы подошли и встали напротив Тимура с женой. Я распрямила спину, стараясь не показывать своего волнения. За столом сидело еще несколько незнакомых мне мужчин.
— Всем добрый вечер, — привлек к нам внимание Смолянов.
Я вздрогнула, когда ощутила тяжелый, темный взгляд Тимура на себе. Он был удивлен. Я была в этом уверена, хоть он и не подал виду. Почувствовала внутри ликование.
Я умела читать его, даже когда он казался абсолютно холодным и равнодушным. Слишком много времени провела с ним рядом в попытках понять и угадать его эмоции.
— Знакомьтесь, Саша, сегодня она моя спутница, — он подмигнул мне. — А это Тимур, его жена Элиона. Это Роберт и Георгий.
Смолянов отодвинул для меня стул, а потом сел рядом.
За столом висело какое-то явное напряжение. Я не знала, вызвано ли оно моим появлением или так всегда проходят их встречи. Костя протянул мне меню и, склонившись слишком близко, горячо зашептал:
— Бифштекс тут просто улет. Попробуй, — он как-то по-мальчишески мне улыбнулся, а я, не удержавшись, в ответ.
Вечер шел медленно. Так мне, по крайне мере, казалось. Я была как на иголках, постоянно чувствуя обжигающий взгляд Тимура на себе. Я преимущественно молчала, как и Элиона, мужчины обсуждали какие-то деловые вопросы.
— Сычев выкатил требование на еще плюс двадцать процентов к стоимости за хлопоты.
— Да он охренел, — язвительно отозвался Смолянов.
Я вздрогнула. Денис никогда при мне не матерился, а Тимур редко позволял себе так явно выражать негодование. Оружие Старцева — арктический лед и непрошибаемое хладнокровие.
