– Чего кислая такая? – Вика подсела, строго глядя в лицо. Яна немедленно почувствовала себя как на допросе.
– Работала вчера долго, устала.
– Я тоже всю ночь сочиняла, – веско произнесла Виктория, – тем не менее свежа, бодра и весела. Ты, может, болеешь чем-нибудь?
– Нет. Я здорова, – вежливо ответила Яна. В ней боролись желание осадить наглую девицу и уважение к писательнице.
– А почему ты в гостинице работаешь? Что, на приличную работу не взяли? Чего ты вообще хочешь и ждешь от жизни? Или ты получила по потребностям и не стремишься к самосовершенствованию? Решила примитивно досидеть на своей ступеньке эволюционного развития? Вот я, например, никогда не удовлетворяюсь достигнутым. Есть люди с животным началом, а есть – с духовным, то есть высшие создания, им дано нечто свыше. Они отмечены талантом, интеллектом, у них есть будущее. В отличие от животных людей, которые только удовлетворяют свои инстинкты – есть, спать и размножаться. Для меня важно стремиться вверх и искать себя. Именно такие, как я, движут прогрессом, не техническим, но духовным, понимаешь? Хотя вряд ли, конечно. Чего ты там можешь понимать? Купилась на красивый фантик, схватила смазливого мужика и думаешь, что дело в шляпе. А шляпа эта, между прочим, на пугале. Для ворон. Или от ворон. Смотря с какой точки зрения подходить к данному факту. Мне тебя жаль.
– А над чем вы сейчас работаете? – поинтересовалась Яна, желая удержаться от скандала. Хотя поскандалить очень хотелось.
Вопрос был выбран политически верно. Вика сразу отвлеклась от обсуждения Яниного невысокого места на эволюционной лестнице и начала с упоением ругать коллег по цеху. Яна ничего не понимала, но старательно кивала и ахала.
– Такие все желчные, завистливые, – гудела Вика. – Слова доброго не скажут. А сами писать не умеют. Просят отрецензировать, а потом еще и обижаются на правду! А чего я буду скрывать, что они дрянь пишут! Их жвачка для мозгов не имеет будущего! Убей автора – спаси дерево – это про них!
– Да что вы говорите, – поддержала беседу Яна, решив, что если там все такие же, как Вика, то творческая среда похожа на террариум – сунешь руку, и все вопьются. – Все-все пишут плохо? Их тоже не издают?
Вика осеклась и с подозрением уставилась на нее:
– В каком смысле?
– Ну, – заволновалась Яна, – в том смысле, что и тебя не издают, и их тоже. Несправедливо. И если они дрянь пишут, то зачем же время тратить, раз все равно книг нет?
– Их издают. По нелепому стечению обстоятельств, – поджала губы Виктория. – Потому что сейчас только ширпотреб для тупых имеет спрос. А мои книги – штучный товар, эксклюзив для интеллектуальных гурманов! Ясно?
– Да. – Яна опасливо отодвинулась от буйствующий писательницы и тоскливо поискала глазами Костю. Любимый куда-то пропал.
Зато Вика, не желавшая упускать благодарную слушательницу, зашипела ей прямо в лицо:
– Я еще и стихи пишу! У меня даже есть диплом конкурса «Экзерсисы кармических аллюзий»! Правда, конкурс был виртуальный, для своих, для избранных, но я заняла третье место!
– Обалдеть! Ну надо же! Кто бы мог подумать! – Яна вывернулась и попятилась к выходу. Требовалось срочно найти Костю. Вечер плавно переходил в ночь, и ей пора было домой.
Любимый обнаружился в своей комнате-пенале, где, кроме тумбочки, стояли шкаф а-ля семидесятые годы – полированный монстр, – телевизор «Рубин» и узкий диван. Именно на диване и спал ненаглядный, тревожно всхрапывая и пуская слюни.
– Костя, мне пора! – Яна потрясла его за плечо.
– Пшла, – отмахнулся любимый.
То ли ему что-то снилось, то ли он Яну с кем-то перепутал, но это не имело значения. Костя был беспробудно пьян и возвращаться в реальность, чтобы проводить барышню домой, не планировал. Яна заторможенно уселась на пол и попыталась собрать мысли в кучу. Оставаться в квартире она не собиралась. Да и негде тут оставаться. Не ночевать же на полу рядом с пьяным кавалером. Ей и одной ночи в отчем доме хватило. Но тогда это походило на случайность. Сейчас же напрашивалась тоскливая мысль о закономерности.
В коридоре раздался злой шепот.
– Позорище, – гневно выплевывала в пространство Зинаида Ивановна. – Это женский праздник! Перед родственниками неудобно! Что он вообще думает?
– У него депрессия, – огрызнулась Вика. – С деньгами плохо, с работой тоже. Он же не может идти куда попало! Нужно нормальное место, чтобы сделать карьеру, чтобы было будущее, перспективы…
«Про Костю», – сообразила Яна и замерла, в надежде подслушать что-нибудь еще. Потом можно будет притвориться, что тоже заснула.
– Да он ничего не ищет! Вы что, все собираетесь на моей шее сидеть? – взвилась мама. – Почему он отправил тебя к нам одну? А сам Степка где? Шляется опять? Пустозвон, а не мужик! И даже не думай, что я тебе с собой буду еду опять заворачивать! Разводись, дели квартиру и ищи другого. Иждивенец!
«Не про Костю», – с облегчением поняла Яна. Оказывается, и у писателей не все гладко. Даже когда они много из себя строят и учат других жизни.
Дома в разгаре был скандал и театр одного зрителя. Вернее, зритель в лице папеньки осовело таращил глаза и в суть постановки особо не вникал, поскольку находился не в форме.
– Вот! – Мама обличающее ткнула пальцем в покосившегося на табуреточке супруга. – Полюбуйся, Яна! У нас сегодня Женский день! Папенька изволили пойти за цветами, а вернулись вечером и без цветов. Не иначе – сожрал на закуску!
– Ну, Света, чего ты, – промычал Владимир Борисович. – Я Семеныча встретил, надо было женщин поздравить. Мы… там… и вот… Эх…
– Хочешь так же? – Она подтолкнула Яну поближе к родителю. Тот радостно заулыбался и протянул дочери конфетку. – Тогда обязательно выходи замуж за своего придурка. Правда, ты же уверена, что он вовсе не придурок. А то, что напивается, так это каждый раз случайно. Вот женится и сразу перестанет! Женитьба – не пилюля от пьянства.
– Да-да, – булькнул папенька. – Не пилюля, а повод…
– Ты, Яна, сколько угодно можешь придумывать всякие позитивные варианты развития ваших отношений, как и я когда-то, а закончится все именно так. А может, и хуже. – Светлана Макаровна зло пихнула мужа в плечо и рявкнула: – Давай живо спать! Праздник закончился!
Яна тоскливо поглядела на отца. Нет, так она не хочет. Но у нее так и не будет. По молодости все делают глупости. Да и папа не так часто напивается. Только на праздники.
– Только не говори мне, – прервала ее размышления мама, – что твой сегодня трезв как стекло! Кстати, почему ты у него не осталась? С писателями и дворянами.
– Это неприлично, мы еще не расписаны. – Яна брякнула первое, что пришло в голову.
