— Кошмар, да? — выразительно посмотрел Арсений Владимирович на Дину.
— Давайте-ка я пока вам укольчик сделаю.
И Дина начала вскрывать ампулу.
На другой день Арсений Владимирович опять предложил ей остаться на чай, и она не отказалась. Чем-то этот ворчливый человек казался ей все симпатичнее и симпатичнее, хотя, в общем, они ни о чем особенном с ним не говорили. Так, перебрасывались шутками на самые банальные темы.
Дина рассказала ему несколько смешных историй из жизни своих детей, он ей — про свою дочку. Она была уже взрослая, замужем, жила за границей. Кажется, Арсений по ней скучал. А вот про жену ни словом не обмолвился. И про Дининого мужа ничего не расспрашивал.
Пили они вместе чай и в пятницу. Ему совсем полегчало. Он уже встретил ее одетый, гладко выбритый, хотя явно еще не до конца окрепший.
А в субботу, когда Дина позвонила по домофону, голосом цербера ей рявкнули:
— Нету его!
У Дины екнуло сердце.
— Что, хуже стало? В больницу увезли?
— Уехал. На самолете. Дина ничего не понимала:
— Как так уехал? Ему же нельзя. Он болен.
— Ничего не знаю. Уехал заграницу. Никого пускать не велено.
— Магдалина Ивановна, может, вы его жену позовете? Пусть она мне объяснит.
— Никакой жены нет! Никого нет! Уходите! — прорычала домработница, и домофон отключился.
Дина набрала по мобильному номер Арсения Владимировича, надеясь, что его жена возьмет трубку, но подошла Магдалина Ивановна.
«Вероятно, вдвоем уехали. Только бы ему не сделалось хуже», — подумала Дина и в совершенно расстроенных чувствах побрела домой.
Дина не могла понять, почему она чувствовала себя обманутой. Арсений Владимирович исчез, ни слова ей не сказав. Даже короткого сообщения не оставил! А ведь они так хорошо общались. Ему хотелось, чтобы она оставалась с ним после осмотра и укола. Чай настойчиво приглашал пить. Нет, видимо, он все-таки относился к ней, как к наемной рабочей силе. Использовал, пока была необходимость, а затем, едва надобность отпала, выбросил из головы. Не может быть, чтобы Дина была ему чуть более симпатична, чем злыдня-домработница, да и только.
И все-таки обида у Дины не проходила. Она даже пожаловалась Аполлинарии. Та отнеслась к происшествию сугубо практически.
— Он тебе деньги остался должен?
— Да я, собственно, кроме первого раза, у него ничего и не брала, — объяснила Дина.
— Тогда плюнь и забудь. Тебе какая разница. А появится — бюллетень не давай. Нарушил режим.
— Ему, по-моему, и не нужно.
— Тогда вообще в чем проблема? Он перестал лечиться и уехал. Значит, ты никакой ответственности за его здоровье не несешь.
— А если с ним все-таки что-то случится?
— Э-э, дорогая. — Подруга пристально поглядела ей в лицо. — Никак, ты глаз на него положила?
Дину ее предположение потрясло.
— Ты что! Он женат! И вообще…
— А что вообще?
— Ну мы с ним по-человечески разговаривали, а потом, он меня даже не предупредил и не попрощался…
Дорогая, скорее всего он и не подумал, что должен тебя о чем-то предупреждать, — назидательно проговорила подруга. — Живет своей жизнью, где тебя даже не существует. В ней бочком прошла какая-то безликая докторша, которая делала уколы…
— Зачем же он тогда со мной чай пил? — по-прежнему не вязалось одно с другим у Дины.
— Да ни за чем. Просто так. Скучно ему одному было. Или хотел позлить домработницу. Мало ли. Уверена: он, в отличие от тебя, вашим совместным чаепитиям никакого значения не придавал.
— Но я ведь отказывалась, а он каждый раз настаивал.
— Просто из вежливости.
— Вообще-то, он не слишком вежливый.
— Тем более плюнь и выкинь из головы. Кстати, ты помнишь, что через неделю у меня день рождения? Готовишься? Твой первый выход в свет. Ты должна произвести фурор.
— Ох, Поля, насчет фурора совсем не уверена.
— Работай, работай над собой. Прическу мой стилист тебе замечательную подобрал. И новый цвет тебе к лицу. Оживляет.
— Правда? А я как-то сомневаюсь, — ответила Дина. — Мишка говорит, что он меня теперь не узнает.
— Это как раз хорошо. А Юлька как смотрит?
— Юльке нравится. По-моему, она и сама не против покраситься. Но я считаю, ей рано.
— Да не мешай девке выпендриваться, — заспорила подруга. — Сейчас такие краски есть, походила, вымыла голову — и все смылось. Купи ей, пусть развлекается.
— Ей только начни покупать, после не остановишься. Совсем разбалуется. Так что я должна на твоем дне варенья делать?
— Блистать.
— Ох, совсем не уверена, что я это умею, — по-прежнему сомневалась Дина.
А на обиды времени оставалось все меньше и меньше. Она только и успевала бегом носиться между поликлиникой, Полиным центром и собственным домом. Да и что ей, в конце концов, этот Арсений Владимирович? Наверняка больше вообще никогда не увидятся.
День рождения Аполлинария отпраздновала с размахом, множеством гостей, подарков и прочувствованных тостов, из которых легко было заключить, что многие из приглашенных были ее пациентами. Дина испытывала крайне странное ощущение. Лично она из присутствующих, а их собралось в ресторане не меньше двухсот человек, почти никого не знала. И все же большинство лиц были ей знакомы. Она каждый день видела их по телевизору, либо в газетах, либо в журналах. И, обозревая сейчас внушительное собрание, невольно думала: «Неужели им всем нужна помощь психолога? Прямо не верится. Но если нет, зачем они здесь и зачем до такой степени прославляют новорожденную?» Ответ напрашивался один: либо Поля уже им помогла, либо они надеются на ее помощь в ближайшем будущем.
Все места за столиками, раскиданными по залу, были строго расписаны. Еще когда Поля и Дина встречали гостей, подруга предупредила:
— Обрати внимание вон на того мужчину. Твой сосед по столу.
— Все хочешь меня сосватать. Вдруг я ему не понравлюсь.
— Понравишься, — без тени сомнения заявила Аполлинария. — Главное, не отшивай его сразу. Обещаешь?
— Дам ему ради тебя испытательный срок.
Развить тему они не смогли. Подлетел Владик, специально во имя торжества прервавший на день гастроли.
— Иду, иду, птенчик. — И, оставив подругу, Аполлинария проследовала в центр зала.
Сориентировавшись, Дина обнаружила, что ей отведено место за соседним с виновницей торжества столиком. Едва она собралась опуститься на стул, подлетел «кандидат в ухажеры»
и со словами: «А позвольте мне вам помочь!» — галантно пододвинул стул.
— Кстати, позвольте представиться, — продолжил он, когда она села. — Валерий Иванович Бутаев. Рад, что волею случая мне предстоит вечер со столь прекрасной дамой!
