Рори чуть не упал в обморок. Это еще мягко сказано – он был вужасе. Грэг лишь рассмеялся – таким жалким он не видел брата ни разу в жизни. Впрочем, он не собирался его жалеть. Общительная и словоохотливая Джилли Скай совершенно не подходила его брату, который по натуре был настоящим пуританином. Вот отчего страдал Рори.
Но на этот раз Грэг решил избавить Рори от мучений.
– У тебя есть ее адрес? – спросил он. – Я сам отвезу ей платье.
Грэг ехидно улыбался, покидая Кэйдвотер. Ему показалось, что Рори с облегчением вздохнул, решив проблему с платьем. Но он не знал, что посеял в сердце брата еще больше сомнений и страданий.
Интрига взаимоотношений между братьями заключалась в том, что их дед – Родерик – делал все, чтобы поссорить их между собой. В детстве они этого не понимали. Последние четыре года жизни в Кэйдвотере были для Грэга особенно тяжелыми. Теперь же Рори вознамерился увезти Айрис на север, чтобы, по его словам, вырвать ее из затхлой атмосферы дома. И с этим ничего нельзя было поделать, потому что Рори стал опекуном Айрис. Грэг и представить себе не мог, что он будет делать без своей тетушки, которую очень любил. Она была для него больше чем дочь. Однако Грэг не собирался отдавать Айрис без борьбы. Он думал, что Рори не сможет дать Айрис то, что есть у Грэга, – то божественное ощущение, когда ты занимаешься искусством. Рори напрочь был лишен этого чувства. По сути, он был сухарь. Очень правильный человек, но сухарь. И разумеется, он воспитает из Айрис пуританку. Грэг не желал, чтобы Айрис платила такую цену за их с Рори прошлое. «Малышка ни в чем не виновата», – думал он. Эта мысль не давала ему работать. Он с трудом заставил себя сесть и прочитать сценарий, над которым давно хотел поразмыслить. Съемки должны состояться в Вайоминге. Впрочем, роль была более чем понятная, без новизны, стереотипная, потому что за Грэгом давно закрепилось амплуа парня, у которого нет девушки. Правда, на этот раз его роль отличалась тем, что его герой, Нэд Смит, был болен легочным заболеванием. По словам режиссера, это была «пробивная роль», которую мог сыграть только Грэг. Ему даже не надо было искать образ – в возрасте одиннадцати лет Грэг сломал ногу и до сих пор помнил свою беспомощность. Впрочем, его опыт физического страдания этим и ограничивался. Правда, он еще несколько раз травмировал себе руки, играя в пляжный волейбол. Но это уже было не в счет.
Джип он припарковал, не доезжая квартала до магазина Джилли Скай. Район ему понравился. Именно таким он представлял себе настоящую жизнь. В кинотеатре с облупившимися стенами показывали кинофильм с его участием. Грэг ухмыльнулся, глядя на пошлую рекламу: «Этот фильм удовлетворит самое необузданное воображение». Он подумал, что невеста Рори не может жить в таком месте: это пошло, это безвкусно, это просто дико – губить свою жизнь в такой глуши. Впрочем, мысль о том, что он увидит Джилли, заставила его насвистывать веселый мотив последнего шлягера, и даже перезвон колокольчика над дверью магазина «Вещи прошлого» не сбил его с такта. Держа в руках коробку с платьем, он двигался вдоль прилавка.
– Джилли Скай… Где вы? – позвал он. Напрасные усилия.
– Привет, Джилли… – еще раз позвал он. В магазине было тихо.
Наконец он обнаружил вход в служебную часть магазина. Заглянул, но и здесь никого не было. Он углубился в темный коридор со множеством дверей по обе стороны. Почему-то его сердце забилось, как голубь в клетке.
– Джилли Скай… – неуверенно произнес он.
В магазине было тихо. Грэг двигался все увереннее. Можно оставить платье на видном месте и уйти.
Вдруг его словно молнией ударило: в конторке за столом сидела Ким Салливан.
– Ким?! – произнес он.
Казалось, он грезит. Столько лет. Нет, не может быть. Это Джилли Скай, которую он обнаружил в виде Ким. Но нет. Тот же золотистый цвет волос. Правда, Ким Салливан любила подкалывать волосы. Та же кожа – чистая и нежная. И лицо. Боже! Он не мог забыть лица той, которую любил.
Это была Ким во плоти. Она сидела за компьютером и что-то читала на экране.
– Ким… – снова повторил он.
Ким Салливан подскочила. У нее вырвался крик ужаса. Стул отлетел ему под ноги. Упала и разбилась чашка. Она его не узнала. Решила, что в магазин проник грабитель. Толкнув плечом Грэга в грудь, Ким выскочила из комнаты, и он услышал, как она убегает по коридору. Даже при всей его сноровке он не мог ее догнать. Грэг остался стоять на месте. Он понял, что попал в глупое положение. Надо было предварительно позвонить и договориться о визите. Он постоял, но, поняв, что Ким не вернется, поплелся к машине. Швырнув коробку с платьем на заднее сиденье, он поехал домой. Ему стало тоскливо. Благо в этот час шоссе было пустынным. Грэг не способен был здраво рассуждать. Ким Салливан была той женщиной, с которой у него был первый роман. Вся его прежняя жизнь, которую он уже начал забывать, снова поднялась в нем мутной волной отчаяния. «А я ведь считал, что забыл о ней». Он подумал, что не помнит, когда они расстались. Но зато он понял, как надо играть роль Нэда Смита. «Странные ассоциации – забыть об одном, чтобы вспомнить другое».
Грэг вернулся домой поздно вечером. Вошел в библиотеку, где работал Рори, и бросил коробку со злополучным платьем на диван. Заметив странное состояние брата, Рори промолчал. Грэг был склонен к приступам тоски, и в этом состоянии его не следовало трогать. Рори пытался сосредоточиться на бумагах, но мысль, что теперь у Джилли Скай будет повод приехать в Кэйдвотер, не давала ему покоя. Терпеть ее присутствие он не был намерен. Потом он подумал, что надо самому привезти ей платье, чтобы у нее не было повода приехать в поместье. Он подумал, что ему не хватит храбрости. Прихватив ключи, он спустился в гараж, выбрал «мерседес» и поехал по направлению к западным кварталам Лос-Анджелеса. Он знал эти места. Лет десять назад здесь ютились третьесортные бары, магазины по продаже старой одежды, а комнату в гостинице можно было снять на ночь за пару долларов. Однако когда он свернул на Фри-Вест, то понял, что прогресс коснулся и этих мест: огни рекламы заливали окрестности, вполне приличные бары с большими окнами, праздная публика, дефилирующая по тротуарам. В общем, почти такой же район, как и в любом другом месте Лос-Анджелеса. Сбавив скорость, он ехал и читал надписи. Он обнаружил мастерскую, где делали татуировки, следом за ней – гадалку – над дверью висела карта Таро, затем последовала мастерская по ремонту автомобильных сидений, танцевальный клуб, рекламу которого он недавно видел по телевизору, – «Танцы до рассвета. Не забудьте прихватить полотенце». Намек на то, что вы сильно вспотеете. Можно подумать, он не знает таких заведений. Обычно к полуночи в зале стоит острый запах пота и марихуаны, которую можно достать в туалете у каких-то темных личностей. Это тоже Лос-Анджелес. Нечему удивляться. Этот город он не любил. Другое дело – Сан-Франциско. Город не столь эксцентричный, в котором еще живы традиции матушки Европы. А все из-за умеренного климата. Здешний – слишком развращающий, заставляющий кипеть чувства. Рори этого не понимал. Ну вот те на, рядом со стоянкой, где он припарковал машину, сияла неоновая вывеска: «Презервативы». Лос-Анджелес был создан для секса.
