– А что за дело? – на всякий случай спросил Андрей.
– Море, а в нем крабы. – Парень подмигнул. – Не меряно. Мой папаша вовремя подсуетился, у него несколько суденышек в личном хозяйстве.
– Как это? – удивился Андрей. – Личные? Его собственные?
– Он был секретарем горкома партии и вовремя прочел секретный указ. Там написано, кому и как можно перевести безналичные рубли в наличные. Он попользовался.
Андрей не был силен в экономике или в финансовом деле, но то, что это два разных вида валюты, он знал. Его мать работала бухгалтером на шинном заводе. У всех предприятий безнала в конце восьмидесятых, рассказывала она, в достатке. Но превратить его в нал практически невозможно. Из-за этого завод почти разорился, а матери пришлось искать новую работу. Он это хорошо помнит. Еще и поэтому мать настояла на военном училище. Считала, что военное дело надежное, особенно если у тебя дядя – генерал.
На берегу вернувшуюся из рейса команду встречала пестрая стайка женщин. Андрея никто не ждал, потому что никто его в рейс не провожал. Он удивился, увидев перед собой тоненькую брюнетку. Он уставился на нее – может быть, он видел женщин красивее, но это было давно.
– Мне сказали, его деньги у тебя. – Он услышал голос и почувствовал, как мгновенно внутри что-то оборвалось, рухнуло и раздулось. Ему стало больно, Андрей поморщился и плотнее завернулся в бушлат.
Он пожал плечами, чувствуя, что не может отвести глаз от ее рта. Губы играли, извивались, манили. Он вдруг подумал: нарочно они или просто живут сами по себе? И больше не отрывал от них глаз.
– Он был крутой мужик, – сказала она.
– Я знаю. – Андрей кивнул.
– Поедешь ко мне? – спросила она. – Приглашаю на домашний ужин, – добавила она, и эту простую фразу, казалось, произнесла другая – милая, домашняя женщина… Андрей захотел оказаться в теплом доме, где чисто, сытно, не качает море. А если что и качается, то постель… Он переступил с ноги на ногу. - Я живу рядом, – добавила она.
Полу светлого плаща подхватил ветер, он увидел край короткой юбочки. Он тысячу лет не видел юбки! «Неправда, – одернул он себя. – По телевизору – на шотландце. Он был в юбке в клеточку. Интересно посмотреть на нее без… плаща. Конечно, только без плаща».
– Расскажешь мне все, – приказала она, а это уже был голос другой женщины, которая шагала, громко цокая высокими каблуками черных туфель, к стоянке, где припарковала свою праворульную пятилетнюю «хонду»…
Она везла его молча, ему даже показалось, что он для нее все равно что… шкаф. Или рундук-сундук. Как потом оказалось, он не слишком ошибся…
– Как тебя зовут? – спросил он, когда они вошли к ней в дом.
Она протянула руку и коротко бросила:
– Деньги.
Он смотрел только на губы, он чувствовал, что сейчас кинется на нее, вопьется в них и не отпустит ни губы, ни ее до тех пор, пока не вытряхнет из себя все, что накопилось за рейс. Сбросит все и станет ему легко… везде. И в голове тоже.
– Как тебя зовут? – повторил он.
– Оксана, – ответила она.
Он распахнул бушлат, расстегнул поясную сумку и вынул пачку. «О-о-о…» – бился в голове голос парня. Ну конечно, Оксана. Вот она. У парня, такого могучего и сильного, могла быть только такая подружка…
Андрей водил пальцами по выпуклому рисунку подстаканника. Так он гладил… другие выпуклости, он поморщился. Это было… Да, умелая женщина Оксана.
Как-то вечером она спросила его:
– Хочешь кальян?
Он кивнул, хотя толком не знал, что это такое. Он представлялся ему похожим на ингалятор Махольда, которым мать лечила в детстве его больное горло. Заливаешь пихтовое масло, опускаешь конец в стакан с горячей водой, берешь трубочку в рот и вдыхаешь пары.
– Тебе понравится, – пообещала Оксана. – Видишь, дым проходит через воду, охлаждается, очищается. А ты ловишь кайф. Я сама готовлю курительные смеси из трав и разных… специй, – объясняла она. Андрей не настаивал на точности. – Между прочим, сейчас модно вдыхать вино через кальян. А как удобно: вдохнешь – никакая экспертиза не найдет. Ни в дыхании, ни в моче, если милиция заставит подышать. Попробуешь.
Она была талантливая «кулинарка», понял потом Андрей. Никогда не думал и ни от кого не слышал, что обыкновенная ваниль делает с мужчиной такое. Она призналась, что добавляет в кальян ванильный экстракт.
– Четыре стручка ванили разламываешь, кладешь в бутылочку, заливаешь водкой, сто граммов, не больше, закупориваешь и ставишь в прохладное место на две недели.
– Ты приготовила для… него? – спросил Андрей.
Она пожала плечами:
– Так, на всякий случай. Он-то и без ванили хорош.
– Ты… ты думала, что с ним может что-то случиться?
Она внимательно посмотрела на Андрея черными глазами и сказала:
– С ним давно все случилось. Он сам это знал. – Она помолчала. – Только не знал, где удобней найти свою смерть.
После многих ночей бессонной страсти Андрей открыл наконец коричневую тетрадь, которую нашел в кармане бушлата погибшего. Он прочитал ее от корки до корки и почувствовал, что его светлые, коротко подстриженные волосы встали дыбом.
Эта женщина не та, кому он должен был отдать деньги того парня. Более того, он отдал ей почти все свои… Но это его грех.
Андрей почувствовал отвращение к ванили навсегда. Никогда в жизни он больше не съест даже булочки с ванильным запахом.
На следующее утро он вышел от Оксаны и снова нанялся на краболов. Он должен заработать вдвое больше, чтобы выполнить последнюю волю парня. Если бы тот не толкнул его в плечо, то Андрей не очнулся бы на крышке рундука. Это ему в живот впился бы багор бандита.
Во время остановки в маленьком порту, где краболов загружался углем, Андрей развернул местную газету и увидел объявление, выделенное оранжевым цветом:
«Абсолютно ненужные вещи, оставшиеся от молодого ухоженного мужчины – размер 52- 54, рост 180- 186. Часы, обувь, размер 44. Кожаный бумажник, к сожалению, пустой, но подходит для любых купюр – рублей, евро и долларов. Жду. О.».
Это ему знак, догадался он. Зовет обратно – таким изощренным способом. Эта женщина хотела не просто разорить его. Она хотела оставить его при себе.
Но он уходил от нее все дальше и дальше… По воде. И не собирался возвращаться по суше.
