Все вместе странной процессией направились в центр деревни, где должно было состояться открытие фестиваля. Бен и Лия шли позади всех. В деревне уже собралась огромная толпа, дети с пакетами муки и взрослые, обсыпанные с ног до головы. Пичс включилась в действие, обсыпав сначала Феликса, потом Этьена, потом добралась до Лии с Беном.
Раздался звук колокольчиков и пения, и показалось шествие танцоров, сопровождаемое звуками тамбуринов. Одну жертву окунули в муку вниз головой и около газетного киоска выставили бочонки вина, пиццы и пироги. Бен и Лия держались немного в стороне и были благодарны Этьену, который принес им вино в пластиковых стаканчиках. Вокруг носились дети, сыпали муку прямо на волосы и убегали пополнить запас белого оружия.
Затем все переместились к лавке, где ритуал повторился снова: пение, танцы, окунание в муку, вино и закуски. Лия поймала взглядом Пичс, которая носилась в толпе с демоническим хохотом, выискивая тех, кто еще не полностью был в муке. Между четвертой остановкой, у почты, и пятой, у церкви, Бен взял Лию за локоть, защищая от напора толпы, а затем уютно взял ее за руку, и так они и продолжали путь.
Было ли это подтверждением, что у него никого нет, или он относился к категории мужчин, которые сначала укладывали женщину в постель, а потом говорили, что женаты?
Острота новизны зрелища как-то полиняла. Лия уже знала песню наизусть, не понимая слов, и немного устала от муки, усыпающей ее волосы и одежду.
— Кажется, мы идем к церкви, — сказал Бен. — Опять танцевать, пить и есть.
— Опять? — взмолилась Лия, устав от однообразия. Уже было поздно, и она устала.
Группка подростков с расставленными руками налетела на них, и Лия стала думать, могла ли она прислониться к спине Бена. Она была беспомощной в такие моменты. Джулия обошлась бы без лишних раздумий и сейчас уже висела бы у него на шее, предлагая пораньше лечь в постель. Лия чувствовала себя неуверенно и не хотела начинать что-то, что не удалось бы достойно завершить.
Они проследовали до церкви, где всех подряд стали обтрясать от муки вниз головой. Звенели падающие монеты, один мужчина потерял очки, оранжевоволосая дама показала больше нижнего белья, чем приятно было видеть публике.
— Я не вынесу этого больше, — прошептала Лия.
— Я тоже. Может, пойдем домой и выпьем чаю?
Она облегченно кивнула, раздумывая, что он назвал домом. Они покинули шум и толпу, Бен взял ее за руку, и они пошли назад. Было около часу ночи, ночное небо заполнилось мерцанием звезд. За деревней похолодало, было видно их дыхание.
— В Лондоне я и забыла, как выглядят звезды, — сказала она тихо. — Они такие красивые, такие ясные. Пичс говорила вам о комете? Она станет видимой в конце мая и принесет изменения и откровения.
Бен засмеялся, а Лия стала думать, какие откровения могут быть связаны с ним. Они дошли до того места в саду Пичс, где обычно ему надо было сворачивать налево, и остановились.
— Спокойной ночи? — начал он расстроенно и поцеловал ее в губы. Она прижалась к нему, и они поцеловались опять, и опять, пока его язык не оказался внутри ее рта, и их руки стали судорожно искать плечи, спины, бедра друг друга, и они целовались, наслаждаясь теплом прикосновений.
Опасаясь, что остальные могли вернуться с минуты на минуту, Лия отклонилась. Она хотела прямо спросить, если у него подруга, но слова отказывались вылететь изо рта, боясь ответа. Она набрала побольше воздуха и выпалила:
— Чью постель мы испачкаем мукой, твою или мою?
— Твою, — улыбнулся Бен, увлекая ее к розовому коттеджу.
В спальне Лия подумала, как неудобно было раздеваться в первый раз, но, обсыпанные мукой, они уже выглядели настолько глупо, что разделись со смехом и бросились в постель в одном белье. Он стал целовать ее шею и губы. Его рука мягко опустила бретели ее бюстгальтера и, не встретив сопротивления, вовсе сняла его. Он стал целовать ее соски и внезапно отпрянул.
— Помнишь, Хлоя сообщила всем, что я был в аптеке?
— Да, — сказала она, запаниковав на секунду. — Ты болен какой-то неприятной болезнью? Герпес? Генитальные папилломы?
— Нет, — засмеялся он, вскочил, и его пенис взглянул на нее из разреза его боксерских трусов.
Он взял свои джинсы и достал из кармана презерватив.
— Моя покупка, — объявил он, и она облегченно засмеялась.
— Какая предусмотрительность, — похвалила она. — Я рада, что ты позаботился об этом.
— Я тоже, — сказал он, улыбаясь и целуя ее. — Я тоже.
Остаток марта они провели в постели. Через два дня после фестиваля, приветствовавшего весну, небеса разверзлись, и обильные дожди затопили всю округу на недели. Если это была весна, подумала Лия, то она предпочла бы жить в вечной зиме. Но это было не так важно, потому что пока вода затопила кухню Пичс, Лия и Бен занимались любовью. Пока Этьен подхватил воспаление легких, копаясь в лунном саду, они занимались любовью, и пока класс Хлои наполнялся кучей плащей и зонтиков, они опять занимались любовью.
Однажды утром в дверь постучала Пичс и просунула письма и счета через ставни, а они виновато сделали вид, что спят, крепко обнявшись и не желая вылезать из-под одеяла. Иногда звонил телефон, и они начинали говорить шепотом, как будто звонящий мог их услышать. Потом все успокаивалось, Лия спускалась вниз, заваривала чай, готовила яйца на завтрак и уносила поднос наверх. Обычно они вставали к обеду, и дважды в неделю она, борясь с непогодой, направлялась в супермаркет за продуктами. Иногда, когда Бен ходил проверять, не залило ли его бунгало, Лия посылала письма Джулии и читала ее ответы, нетерпеливо ожидая его возвращения.
По вечерам они готовили ужин, открывали бутылку вина и валялись на софе в гостиной, прислушиваясь к шуму дождя на улице. Лия стала считать, сколько раз они занимались любовью, ведя дурацкий мысленный дневник, который был почему-то важен для нее. Но когда она досчитала до одиннадцати или двенадцати, она уже не могла вспомнить, было ли это три или четыре раза накануне. Если они занимались любовью дважды в одно утро, а на следующее только один раз, она начинала думать, что что-то не так. Но потом внезапно это теряло смысл, потому что Бен по-прежнему сходил с ума по ней, а она по нему, и их занятия любовью были выражением чувств, а не чемпионатом.
Они разговаривали обо всем и ни о чем, их рассказы перебивали один другой, без сюжета и деталей, такие рассказы, которые приятно слушать, но невозможно повторить вследствие отсутствия формы. Она узнала о его работе, но оставалось загадкой, на что он жил, и она знала, что он несколько раз приезжал в Дикую Розу, но даже близко не подошла к пониманию причины.
