Гейнсы — много нажившие и много получившие в наследство — имели доходную собственность, включавшую дома, квартиры, торговые помещения, сбережения и займы, кондитерскую компанию, большое дело по торговле автомобилями, по продаже недвижимости, сотни акров свободной земли и значительную долю участия в других местных компаниях. Рэчел знала, как они расстроились, когда пришлось выделить Дэниелу его долю, которую впоследствии унаследовала она и отказалась продать им по невысокой цене. Клифф и Ньютон, дабы избежать недовольства Гейнсов, которые тоже были их клиентами, дали ей по этому поводу строго конфиденциальный совет. От Рэчел потребовалось много сил и мужества, чтобы удержать то, что, по ее мнению, по праву принадлежало детям и внукам Дэниела. Чтобы избежать скандала, Гейнсы на публике сделали вид, что не возражают против ее решения, но в частной беседе дали понять, что очень недовольны.
Вскоре после смерти мужа Рэчел хотела участвовать в делах, ходить на совещания — в сущности, занять его место, но Гейнсы холодно остановили ее, сказав, что это не женское дело, и практически приказали ей сидеть дома и заниматься детьми. Сестры Дэниела и их мужья не осмелились поддержать ее, опасаясь, что их лишат наследства. Рэчел знала, что в основе их поведения лежит неспособность примириться с тем, что именно она получила часть денег и имущества Гейнсов. Несомненно, все обернулось бы иначе, будь у нее сын, похожий на Дэниела, которого они могли бы контролировать.
Рэчел припомнила и то, как недовольны и шокированы были Гейнсы, обнаружив, что их единственный сын женился на почти бедной провинциалке, которая в общем-то была никем, особой сомнительного происхождения. Она так и не стала одной из них, на нее всегда смотрели, как на человека с другого берега. На семейных торжествах Гейнсы непременно старались заставить ее почувствовать себя посторонней и недостойной. Даже при жизни Дэниела, к ней и ее дочерям относились иначе, чем к дочерям Гейнса Цинтии и Сюзанне, их мужьям и детям. Беда была в том, что Карен и Эвелин чувствовали такое отношение и не испытывали по-настоящему родственных чувств к родителям отца, в отличие от бабушки и дедушки со стороны матери, которых очень любили. Уехав в Чарльстон два года назад, Гейнсы очень редко звонили и никогда не приглашали их погостить.
На два последних Рождества, пропуская День Благодарения, их приглашали в Чарльстон только на несколько часов, даже без ночевки. Подарки им дарили какие придется, неохотно и неприветливо. Рэчел казалось, что смерть Дэниела дала возможность его родителям вычеркнуть ее и девочек из своей жизни, может быть, потому, что Карен и Эвелин предпочитали ее родителей, а не родню Дэниела.
Вероятно, она и сама отчасти виновата в этом разрыве. Забеременела она случайно, не выйдя замуж, что в те дни считалось немыслимым. В 1966 году устрашающих рассказов о нелегальных абортах в темных задних комнатах, в антисанитарных условиях, было достаточно, чтобы убедить девушек блюсти невинность. Рэчел позволила Дэниелу убедить себя: он твердил, что люди, любящие друг друга, которые собираются пожениться, могут позволить себе близость. Она с изумлением поняла, как мало знала в свои восемнадцать лет о сексе и чувстве. Конечно, в этом возрасте девушки считают, что им известно все. Однажды вечером она дала слабину и попалась, совершив ошибку, о которой Гейнсы наверняка догадывались. Она вышла замуж, предварительно не познакомившись с Дороти и Ричардом, нарушив правила этикета, внедрившись в их круг, осмелившись захватить их сына. Но она не была причастна к тому, что младенец умер от инфекции, потом случился выкидыш, погубивший будущего сына, а молодой муж погиб в авиакатастрофе во время грозы, хотя ее и пытались заставить чувствовать свою вину за эти трагические случаи.
Рэчел старалась, чтобы презрение Гейнсов не задевало ее, но ничего не получалось: дело было не в ней, а в ее детях.
Она закрыла альбом, отложила его и направилась в кухню, чтобы приготовить себе малинового чаю и успокоиться.
В семь часов, когда гроза прошла и она включила компьютер, собираясь ввести в него готовую главу и начать обдумывать следующую, зазвонил телефон.
— Рэчел, это Квентин Ролс. Надеюсь, я тебе не помешал.
Она замерла, ее руки задрожали, едва не выронив трубку.
— Не слишком. Я работаю над одним из своих проектов.
(Судя по тону твоего голоса, это для тебя новая неожиданность.)
— Я хотел сказать, что очень рад был снова видеть тебя и что я прекрасно провел время. Все были очень милы, я получил большое удовольствие.
— Да, оргкомитет проделал огромную работу. Рада, что тебе понравилось, надеюсь, Керри тоже довольна. Думаю, что этот трудный вечер дался ей легче благодаря твоему присутствию.
— Спасибо. Должен заметить, все были с ней вежливы и любезны. Она сказала, что хорошо провела время и что мысль прийти и наконец убедиться в том, что прошлое миновало безвозвратно, была правильной. А друзья для того и нужны, чтобы помочь пережить тяжелые времена и разделить хорошие, верно?
— Да, мне тоже туго пришлось бы без своих друзей. Керри поехала домой?
— Да, поменяла билет и улетела около трех. Она добилась своего, но не хотела создавать себе — и другим — трудности, придя на пикник без детей.
— У нее есть дети?
— И не один, от брака, который оказался недолгим. А не так давно она познакомилась с одним из наших с Донни приятелей, и он предложил ей выйти за него замуж. Керри надеется, что на сей раз ей повезет больше, если она сумеет избавиться от некоторых старых неприятностей. Когда я сказал Донни, что еду в Огасту, он просил меня сопровождать ее, и я согласился. Керри не хотела, чтобы ее жених ехал с ней, боялась неудачи, но, должно быть, все в порядке, потому что уехала она с улыбкой. Наверное, она уже сказала ему «да».
— Это замечательно, Квентин. Поздравь ее от меня.
(Ну, теперь ты знаешь, что мы не любовники, и можно приступать к одному из двух моих планов.)
— Я звоню, чтобы просить тебя об одолжении. Надеюсь, ты не откажешь мне. Если нет, я все пойму и не буду настаивать.
Рэчел насторожилась.
— Одолжение? Какое же?
— Может быть, ты позавтракаешь со мной в ресторане по твоему выбору, а потом покажешь мне город, чтобы я лучше в нем ориентировался? Я знаю, что ты женщина занятая, но прошу уделить мне лишь несколько часов.
Рэчел пыталась сообразить, замаскированное ли это приглашение на свидание, встреча старых друзей, ни к чему не обязывающая, или деловой завтрак. (Может быть, спросить прямо? Нет, надо подождать и посмотреть, как пойдут дела, потому что он здесь ненадолго, вряд ли у него на уме что-нибудь романтическое.)
