– Пока, Билл Гейтс, – попрощался с ним Федор.
Илья тоже кивнул и поднял кверху ладонь, типа, он присоединяется к прощанию.
– Пока, мужики, – пробубнил Мартин.
Он обратил внимание, как пристально к нему приглядывается Илья. Но сделал вид, что ничего не заметил.
Вышел на улицу, сквозь волосы глянул по сторонам: вдалеке заметил бредущую с непокрытой головой Яну. «Почему не поехала на автобусе? Ведь простынет! Какая же она…»
Мартин подошел к своей машине, завел движок для прогрева и достал телефон. Подумал и набрал чей-то номер.
– Привет, милая. Как настроение? Хотел заехать к тебе. Пустишь? Тогда еду.
Грустная улыбка не покидала его лицо, когда он садился в свой танк, делал хвост и выезжал с парковки в противоположную от Яны сторону. Через некоторое время его машина остановилась в коттеджном поселке, что был на окраине города, в самом экологически чистом районе их промышленного монстра.
Мартин вышел, вдохнул полной грудью и посмотрел на одноэтажный, довольно-таки большой по площади дом. Из окна ему махала рукой симпатичная девушка. Он широко улыбнулся, послал ей воздушный поцелуй и направился по тропинке в дом. Своим ключом открыл дверь и прошел внутрь. Навстречу ему бросилась собака, хаски. Она всем видом показывала радость от встречи с ним.
– Привет, Март! – послышался девичий голос. – Иди на кухню. Будем чай пить с вишневым пирогом.
– Иду, Марина, иду.
Он снял обувь, куртку и пошел на голос.
– Сними ты свою фуфайку! Запаришься же. У меня жарко.
Мартин послушался и снял свой суперутепленный свитер. На нем была обычная футболка с эмблемой какого-то заморского городка. Наконец, он прошел на кухню, где у окна сидела девушка. Одна нога ее находилась в гипсе от стопы и выше колена, вторая была в каком-то каркасе. Собака тут же улеглась рядом с ее ногами. Девушка потянулась к Мартину руками, он присел на корточки перед ней и дал себя обнять. Погладил собаку по голове, за что получил облизывание ладони.
– Что приключилось с тобой, старший-старший брат? Вдруг, среди недели решил ко мне заехать, – с интересом, граничащим с любопытством, спросила сестра.
– Хотел рассказать тебе кое-что и получить плохую оценку.
– Если ты знаешь, что оценка будет плохая, значит, ты где-то накосячил.
– Так и есть. Наверное. Не уверен.
– Мой руки, садись за стол и рассказывай. А я за тобой поухаживаю.
– Сначала скажи, как твои успехи?
– Все по графику. Теперь я твердо знаю, что нельзя делать то, что опасно. Тем более, без разминки и в одиночестве.
– Хорошо, что ты это поняла. Не прошло и …
– Мартин, сколько раз можно говорить, ты не виноват! Никто так не думает, кроме тебя. Мне же не десять лет было, и даже не двадцать!
Девчонка сделала удивленные глаза и покачала головой, словно не веря, что ей столько лет. Мартин засмеялся.
– Это тебя надо было назвать Мартой-мартышкой.
– Если бы я раньше родилась, так и было бы. Но у нас – Мартин, Марат, Марина. У меня есть старший-старший брат и старший брат. Кстати, Марат вчера звонил: они с папой в Германии сейчас по делам.
– Да, знаю, отец звонил. Ладно, угощай меня.
Он сел за стол, на котором все уже было готово для чаепития.
– Значит, скоро побежишь снова? – спросил он сестру.
– Ну, скоро только сказка сказывается. К середине лета надеюсь забыть про костыли. Тогда уж и вернусь в строй.
– Посмотрим, что врачи скажут.
Она кивнула. Налила чай, отрезала большой кусок пирога и все это подвинула Мартину.
– А ты?
– Я уже ела. Ты рассказывай, что натворил.
– Ох, Маринка… Ты помнишь Яну Ковальскую? Она на три года старше тебя, в одной же школе все учились.
– Конечно, помню. Ты с ней, кажется, сейчас вместе работаешь? … Или не только работаешь?
– Ты сразу – быка за рога. Пока только работаю.
– Пока??? Ой… Мне плохо. Плохо мне. Водички налей.
– Хватит дурачиться. Слушай…
И он рассказал сестре кое-что из событий прошедшей недели, опуская те секреты, что поведала ему Яна. Говорил только о себе и о ней. Марина внимательно слушала, иногда качала головой, удивленно поднимала брови, смеялась.
– А зачем ты ее комп из строя выводил? Увидеть, что ли, хотел?
– Нет. Просто нравилось, как она вычурно обзывается, намекая на мои формы. Прикольно с ней поругиваться!
– Блин! Тебе точно тридцать с хвостиком? Не тринадцать? Как ты докатился-то? … Так, а с конфетами что?
– Хотелось отвлечь ее от грустных мыслей. Чтобы не думала о том, кто на нее напал, почему, как от него спастись? Хотел направить ее энергию в мирное русло.
– Направил?
– Похоже, нет. Она еще и в клуб пробралась!
– То есть, теперь она знает, что Орка и ты – один и тот же человек. Конечно, у нее возник вопрос, почему ты скрываешь все. Не хочешь ей рассказать?
– Сейчас уже поздно, наверное. А еще вчера я и вовсе не думал, что надо кому-то что-то объяснять.
– Да уж, ситуация… – протянула девушка. – Она тебе нравится?
– Понимаешь, я никогда не воспринимал ее, как женщину. Для меня она почему-то осталась в том же пятом классе. А ведь она очень красивая девушка… Не знаю, может, и нравится.
– Ну тебя! Как можно не знать, нравится или нет?! Ты мне не все говоришь просто.
– А вот ты лучше скажи: может ли понравиться Мартин, и не понравиться Орка?
– Бред какой-то… Ты хочешь сказать, что ей понравился программист и не понравился боец?!
– Похоже на то.
– Я – пас. Ничего не понимаю. По мне, и выбора-то нет. Тем более, что ты все равно Орка.
– Ладно, жизнь покажет. Слушай, к нам в клуб скоро придет новый боец. Ты бы его прогнала по базам? А то мне совсем не до этого. Ты его знаешь – Белый Тигр.
– Ух ты! Познакомишь? Будешь с ним биться? А какой он? Большой?
– Что это с тобой? Чуть из гипса не выпрыгиваешь… Не планировал с ним биться. Его не надо представлять, вводить. Он уже известен. И да – большой… Посмотрим, в общем. Ну, мне пора. А то завтра на работу. У тебя все есть? Может, смотаться в магазин?
– Не надо. Мама все привезла. Ты дверь сам закрой. Я тут посижу, а потом уж и спать пойду.
Мартин наклонился, чмокнул ее в щеку. Присел к собаке, потрепал ее за уши и вышел на улицу. Было уже совсем темно.
К дому он подъезжал, так и не зная, что делать дальше. Но уже точно чувствовал, что Янка зацепила его. Поднялся в квартиру – тихо, одиноко. Раньше его это не напрягало. А сейчас? Что изменилось?
Спать не хотелось, просто тупо сидел в комнате с выключенным светом.
Как только в памяти возникал их спонтанный утренний поцелуй, так у него сразу сбивало дыхание. Мартин и отжимался, и подтягивался, и душ холодный принимал – бесполезно, Яна не выходила из головы. После очередной сотни приседаний он не выдержал и просто лег на пол, раскинув руки в стороны и закрыв глаза. Он позволил воспоминаниям и ощущениям вернуться.
«Она такая худенькая. Все косточки ощущаются под кожей. А пальцы до сих пор горят от ее кружева. Волосы пахнут словно летним дождем и какими-то цветами. Может, пионами? Губы… – у него снова вдох застрял в горле, сердце подпрыгнуло и замерло, чтобы потом забиться о ребра сильно-сильно, – губы не мягкие и податливые, они упругие, как будто упрямые. Так и хочется сделать их послушными, пройтись языком от ее рта вниз, по шее, к груди и еще ниже… ниже… Никогда не делал ничего подобного, а с ней хочу. Я хочу ее всю!»
В штанах давно все ожило, но теперь просто жаждало разрядки.
«Какого черта? Почему ты застряла в моей голове?.. Пальцами провел бы по ее ногам, медленно поднимая узкую юбку. А потом на внутреннюю сторону бедра – у нее, наверное, такая нежная кожа. И выше… ближе… А там уже все влажно, горячо, тесно, сжимается само, непроизвольно – ждет меня. Сначала мои пальцы, потом я сам… чувствую всем телом, как она стонет тихо, будто не хочет быть услышанной. Нет, моя хорошая, я хочу тебя слушать! Громче… громче… вместе, перемешивая наши стоны, вздохи, содрогания. Нечем дышать… ни мне, ни тебе. Зацелую – везде! Хочу, чтобы извивалась, горела, отдавалась сама…»
