— Доброе утро, — произносит Багримов, когда я переступаю порог его квартиры.
Он одет непривычно. По-домашнему. Серые трико и белая обтягивающая футболка, которая подчёркивает его спортивную фигуру и натренированные мышцы спины и пресса.
У него на руках Артюша. Рядом с отцом малыш выглядит совсем крошечным, и я непроизвольно улыбаюсь, глядя на них. Спохватываюсь, отвожу взгляд и негромко здороваюсь с Багримовым в ответ.
Снимаю с себя легкий плащ, вешаю его в прихожей и иду мыть руки. Ранее домработница показывала мне небольшую комнату на первом этаже, в которой я могу хранить свои вещи, поэтому именно там я снимаю уличную одежду и переодеваюсь в домашние вещи, которые не сковывают движений и пригодны для работы с младенцем.
— Почему ты не решил этот вопрос без меня? — доносится до меня строгий голос Багримова. — Как это ты не знал? За что ты получаешь деньги, Алимов?
Я на секунду замираю перед входом в гостиную. Перевожу дыхание, поправляю собранные в хвост волосы. Не знаю, почему так сильно волнуюсь, но присутствие Тимура заставляет меня чувствовать себя иначе — напряженно и нервно.
— Буду через час, — бросает в трубку Багримов, прежде чем отключиться.
Я слышала лишь обрывки фраз, но именно по ним поняла, что у Тимура проблемы на объекте. Подхожу ближе, замечаю лежащего в электрокачелях младенца.
— В ближайшие три дня я могу задерживаться на работе чуть дольше, — произношу негромким голосом.
Поднимаю взгляд на Тимура и ёжусь. Он на взводе. Его челюсти крепко сжаты, ноздри широко раздуваются, а глаза темнеют и навевают на меня панику.
— Это очень вовремя, Яна. За переработку — двойной тариф.
Шумно выдыхаю, потому что у Багримова всё завязано на деньгах, а я ведь не ради них предложила свою помощь. Дома меня никто не ждёт. Там пусто и одиноко без дочери, поэтому я действительно могу задержаться чуть дольше обычного.
— Не нужно ничего, — отвечаю ему. — Вы и так достаточно платите.
Тимур пристально смотрит на меня. Слегка сощуривает глаза и скользит взглядом с головы и до ног, отчего кончики пальцев нестерпимо покалывает, а внизу живота собирается непривычный жар. Я никогда не испытывала ничего подобного по отношению к другим мужчинам. И это пугает меня. Он пугает меня.
— Сегодня на ужин приедут мои родители. Они хотят познакомиться с внуком, а мне придется немного задержаться на работе. Будет неплохо, если вы останетесь и дождетесь меня.
— Останусь. Конечно, я останусь.
Тимур уходит спустя десять минут после того, как прощается с сыном. Я заворожено смотрю на Багримова и удивляюсь, каким он может быть нежным, общаясь с собственным ребёнком. Как светятся его глаза, как губы трогает легкая улыбка. А потом, когда за ним захлопывается входная дверь, я с облегчением выдыхаю.
Поднявшись в детскую комнату, кормлю Артюшу грудью, после чего он сладко засыпает. Настраиваю видеоняню, накрываю малыша пледом и спускаюсь вниз, чтобы выпить чай. Сегодняшним утром мне было не до завтрака — нужно было собрать дочку на дачу, не забыть положить ей в сумку теплые вещи и любимые игрушки.
— Уснул? — спрашивает Людмила, когда я включаю чайник.
— Да, моментально.
— Идеальный ребёнок, — шутливо сплевывает через левое плечо. — Бутерброды будешь?
В животе ощущается сильное урчание, поэтому я не отказываюсь. Людмила понимающе кивает, просит заварить ей чай, а сама быстренько делает для нас бутерброды. Спустя пять минут мы сидим за огромным обеденным столом друг напротив друга.
— Рассказывай, откуда ты? — спрашивает домработница.
— Я из Москвы, — улыбаюсь в ответ.
— Долго мучил тебя Тимур Каримович?
— В каком смысле?
— Ох, я наслышана как тщательно он тестирует нянь для Артурчика, — усмехается Людмила, отпивая глоток чая. — Ты из какого агентства? «Прайм» или «Персонал»?
Врать у меня всегда получалось плохо, поэтому сейчас я теряюсь. Не знаю, в курсе ли Людмила, что Артур был рожден суррогатной матерью, то есть мной? Могу ли я говорить ей, на каких условиях мне поступило предложение о работе? Могу ли говорить о том, что у меня не было никакого тестирования?
— Я не из агентства, — отвечаю коротко.
Решаю, что пока лучше держать язык за зубами и не слишком много болтать. Людмила хмурится, будто не верит мне.
— Это странно. Тогда, должно быть, у тебя были слишком хорошие рекомендации раз Тимур Каримович принял тебя на работу.
— Их не было, — отрицательно мотаю головой.
— Ты родителям Тимура Каримовича не говори этого, — советует Людмила. — Они своеобразные люди. Ну, ты сама всё увидишь на сегодняшнем вечере.
Мы молча допиваем чай и принимаемся каждый за свою работу. Людмила готовит ужин, а я поднимаюсь в комнату к Артуру. Едва я закрываю за собой дверь, как малыш просыпается и смотрит на меня своими темно-серыми глазками.
Я кормлю его, меняю подгузник, после чего переодеваю и спускаюсь вместе с ним на прогулку. На улице тепло, и я позволяю себе присесть на лавочку недалеко от дома. Несмотря на то, что элитные многоэтажки расположены в самом центре города, этот комплекс похож на кусочек оазиса среди каменных джунглей.
А потом мы возвращаемся домой. День проходит спокойно, и я думаю о том, что его в общем-то с трудом можно назвать рабочим. Всё то, что я делаю, совершенно не внапряг и не похоже на мою предыдущую должность в аудиторской компании, где под конец рабочего дня моя голова была набита ненужной информацией, цифрами и заказами клиентов.
Резкий звонок домофона заставляет меня дёрнуться, а Артура — громко заплакать. Я понимаю, что на ужин приехали родители Багримова, но его самого ещё нет.
— Ну-ну, не плачь, малыш, — прошу Артюшу и беру его на руки.
Он успокаивается через минуту, после чего я переодеваю его в нарядный слип и спускаюсь с ним на первый этаж.
Мне интересно, какие родители у Тимура, ведь по сути они являются бабушкой и дедушкой моей Лизе. А ещё интересно, в кого Багримов такой угрюмый. Или это не наследственное?
В гостиной уже сидит пожилая пара — крепкий подтянутый мужчина с седыми волосами и женщина с ровной осанкой и идеальной причёской. Они с умилением смотрят на Артура, поднимаются с места и подходят ближе.
— Как на Тимура похож в детстве, да, Карим?
— Согласен, — выдержанно кивает мужчина.
Я здороваюсь с ними, но супруги не обращают на меня никакого внимания. Они целиком и полностью поглощены знакомством с внуком. Мать Тимура тянет руки к Артуру, и отдаю ей малыша. На удивление он не капризничает.
— Вы няня? — спрашивает меня мать Тимура.
— Да, меня зовут Яна.
— Медицинское или педагогическое образование? — спрашивает, глядя на меня своими маленькими карими глазами.
Я нервно сглатываю, перевожу взгляд на Людмилу, и она подмигивает мне. Лги, Яна. Лги.
— Педагогическое.
— Стаж работы какой? Выглядите юной…
Не успеваю я открыть рот, как слышу тяжелые шаги в коридоре, а затем приятный запах мужского парфюма. Тимур вернулся домой, а я даже не услышала, потому что слишком волновалась во время знакомства с его родителями.
— Что за допросы, мам? — слышу его строгий голос прямо за своей спиной.
Мурашки мгновенно атакуют моё тело, а сердце грохочет так часто и сильно, что, кажется, его слышат все окружающие.
— Поверь мне на слово — лучшей няни для Артура не найти.
Глава 23.
Тимур
— Здравствуй, Тимур, — мама цепляет на лицо дружелюбную улыбку, обходит Яну и направляется ко мне с внуком на руках.
Если она и обижена за то, что я посмел прервать её допрос, то виду не подает.
Она всегда считала нашу семью особенной. Прививала нам с сестрой хорошие манеры, рассказывала об аристократических корнях наших предков, гордилась этим и пыталась поставить нас на ступень выше остальных. Если раньше я и правда именно так и считал, то со временем её мания величия стала вызывать у меня только улыбку. Матери проще жить именно так, но это не значит, что все должны.
