закусываю нижнюю губу, и делаю только хуже. Я понимаю это слишком поздно, когда Влад рывком проходит последние сантиметры и накрывает ртом мои губы. Его сбитое дыхание обжигает, а уверенные движения уносят в другую реальность. Я совершенно теряюсь, чувствуя его жадный поцелуй как созвездие противоположных желаний. Мне нужно и вырваться прочь, и почувствовать его сильнее. Глубже… Я едва сдерживаюсь, чтобы не распахнуть губы и не впустить его так далеко, как он хочет.
Он и правда Дьявол.
Бесстыдный, искушенный, без капли милосердия к женской чувствительности. Он продавливает меня и заставляет дышать только собой. Весь кислород кончается, а моего благоразумия хватает лишь на то, чтобы чиркнуть щекой по его щеке и отклониться чуть в сторону. Я замираю и пытаюсь услышать хоть что-то сквозь гулкие удары сердца. Мой пульс сходит с ума, а мысли выстукивают обрывки азбукой Морзе.
Что со мной…
Я спятила?
Мы же чужие!
Когда он успел понравиться мне…
Понравиться?
Нет!
Он просто сильнее…
Я встряхиваю головой и вдруг понимаю, что Влад с трудом притормаживает. Он держит меня за плечи, но старается не давить. Хотя бы мгновение. Он сместился в сторону, чтобы перенести вес, и обнимает меня, прижимая к своему горячему телу. Я чувствую его силу, которую он контролирует как может. Но она все равно растекается по моему кровотоку запретным удовольствием. Действует на меня.
— Влад, — я поворачиваю голову и встречаюсь с ним глазами. — Мне нечем дышать…
— Разве?
— Да, — я киваю. — Я совершенно уверена, что мне нечем дышать.
Его тянет ко мне. Я чувствую, что он не хочет выпускать меня из рук. Еще мне чудится, что он совсем вымотался. Да, он сильный грозный волевой, но ему бы сейчас лечь рядом и заснуть в моих руках. Не знаю, откуда все эти глупости в моей голове, но наедине с ним только они и приходят.
— От тебя пахнет сигаретами, — добавляю, пока еще могу сопротивляться.
Это работает. Бестужев переносит ладони с моих плеч на талию. Сжимает, заставляя выдохнуть парочку проклятий в свой адрес, а потом отпускает. Он отжимается от дивана и садится рядом. Я же отодвигаюсь, упираясь в кожаную спинку. Выходит нелепо — мы поменялись местами, теперь я лежу на диване, а он опустил ноги на ковер.
— От тебя пахнет шоколадом, — неожиданно кидает Бестужев.
Он поворачивает голову в мою сторону и разглядывает меня сверху вниз. Воздух между нашими лицами электризуется, меня буквально покалывает напряжением. Вокруг темно, но я все равно начинаю нервничать и поправляю одежду. И нахожу что-то липкое.
— Что это? — выдыхаю обеспокоенно, перебирая пальцами ткань платья снова и снова. — Влад?
Это кровь?
Он испачкал мою одежду, когда обнимал — вот единственное объяснение, которое приходит на ум. Следом я вспоминаю о порванном пиджаке, который до сих пор валяется в коридоре. Черт… Я рывком поднимаюсь на ноги и на ощупь нахожу лампу на тумбочке неподалеку.
— Мать твою, Лена! — хрипит Влад, когда свет накатывает сильной волной. — Выруби!
Моим глазам тоже больно, но мне плевать. Как только глаза привыкают, я смотрю на свою ладонь и понимаю, что не ошиблась. Смазанные разводы алого оттенка остались на пальцах.
— Нет, Влад! — шумлю на него, когда он тянется к выключателю. — Не трогай!
— Иди к себе.
Грубит.
И смотрит со злым вызовом.
Я же использую момент и рассматриваю его лицо. Оно чистое, нет ссадин или порезов. Но что под рубашкой? И почему он прячет ладони?
— Не посылай меня, — я мотаю головой, я тоже начинаю злиться, словно наши эмоции синхронизировались. — Я не прислуга.
— Значит пришла как невеста? Соскучилась?
Влад надвигается на меня. Я машинально отступаю и едва не роняю лампу на пол.
— Бестужев, хватит.
Из моего голоса испаряется всякая уверенность. Мне не нравится, как он смотрит на меня, как не нравится что вокруг ночь и мы одни в одной комнате.
— Почему хватит? Ты не хочешь уходить, значит хочешь продолжить. Я не против.
Мне больше некуда отступать, я упираюсь в тумбочку и падаю на нее после первого же прикосновения Бестужева. Он закрывает своим крепким телом все вокруг, напирает и вынуждает быть ближе.
Кожей к коже.
Слишком резко и на грани насилия.
Он специально. Завелся из-за моего упрямства и теперь доводит до кризиса, чтобы я в слезах бросилась прочь. Лишь бы не лезла ему в душу с расспросами. А я терплю. Не знаю, почему принимаю его вызов и не ухожу, ведь легче всего залепить ему пощечину и вылететь из комнаты пулей. Он отпустит, я откуда-то знаю со стопроцентной уверенностью.
Вместо этого я жду, когда он остановится сам. Он же тоже чувствует меня. Как бы ни играл в холодного подонка, он знает, что я не готова зайти дальше поцелуя.
— Тебе легче напугать меня, чем показать, что с тобой? — выдыхаю, когда ладони Влада ложатся на мои плечи. — Проще оттолкнуть, чем приоткрыться?
Я обхватываю пальцами его запястья.
— Можешь просто кивнуть, если со словами у тебя не сложилось. Ты подрался?
Молчит.
Ну вот что с ним делать?
Холодный, упертый, невозможный!
Я надавливаю с силой, чтобы освободиться из его захвата и уйти. Влад не сразу, но позволяет мне. Я медленно увожу мужские ладони вниз и замечаю, что его правая рука разбита. Костяшки стесаны, свежие ссадины сочатся и смотрятся скверно.
— Ты подрался, — говорю уже утвердительно, отвечая за него на свой же вопрос. — И где ты только успел? Ты же даже не пьян.
— Мне нужно было выпустить пар.
— Ох, ты все же умеешь разговаривать, — я подшучиваю от неожиданности и тут же виновато улыбаюсь, одними глазами обещая Владу больше не поддевать его. — А сам пропустил? Под рубашкой нет ушибов?
— Хочешь проверить?
— Я сейчас проверю, как быстро сюда приезжает городская скорая.
— Ее не пустит охрана, можешь не пытаться.
Пока он острит,
