— А меня никто спросить не хочет? — взвилась я. — Может, я не хочу с ним разводиться!
— Ты его любишь? — голос Мишки становится отстраненным, а взгляд покрывается коркой льда.
— Конечно. Он самый близкий мне человек. Но как брата, — спешу пояснить, когда вижу, что мужчина закрывается от меня.
— Тогда в чём причина, малышка? — Миша хватает меня за шлевку на джинсах и тянет на себя.
Он сидит на ступеньках, широко расставив ноги. Я опускаюсь на колени перед ним, и наши лица оказываются на одном уровне. Горячие ладони пробираются под шерстяной свитер и начинают поглаживать поясницу. Успокаивая.
— Я не могу оставить его одного, Миша. Рядом с тобой я теряю голову, забываю обо всём. Для меня весь мир концентрируется только на тебе одном. Это так странно. И это пугает, — Миша затаивает дыхание, вслушиваясь в мои слова и бегая жадным взглядом по моему лицу. — Сначала я буду постоянно бегать к Никите, проверять, контролировать, а потом всё больше и больше уделять времени тебе. Миш, я виновата в той аварии. Из-за меня Никита стал инвалидом. И в больнице я ему пообещала, что никогда его не брошу. Что буду заботиться о нём.
— Ксюшенька, — мужчина проводит пальцами по моей щеке, — Ник хочет, чтобы ты была счастлива. А я, как бы это громко не звучала, смогу сделать тебя счастливой. Он готов тебя отпустить.
— Никита может говорить всё, что угодно. Я знаю, что я ему нужна, — упрямо говорю я, а на душе скребутся кошки.
— Малышка, — палец проходится по нижней губе, — скажи, ты сможешь выкинуть меня из своей жизни?
— Нет, — машу отрицательно головой.
— Сможешь забыть мои поцелуи, мои прикосновения? Мои поцелуи? Всё то, что было между нами? Не будешь жалеть? Представлять всё то, что могло бы случиться, если бы мы были вместе?
— Нет, Миша, — в глазах слёзы. — Я никогда не забуду. И я не хочу, чтобы ты уходил из моей жизни, — пальцами вцепляюсь в его плечи. — Ты стал мне слишком дорог.
— Тогда чего ты хочешь, маленькая? Объясни! — Миша хмурится.
— Я… — слова не идут.
— Встречаться вот так тайком? Целоваться украдкой? А потом возвращаться домой к Никите и делать вид, что всё хорошо? Что вы счастливая семейная пара
— Нет, Миш… — пытаюсь возразить.
— А тогда как? Как это будет выглядеть? — Миша злится. — Я не могу делить свою женщину с другим мужчиной. Я хочу, чтобы утром ты была рядом, чтобы я готовил тебе завтраки, и ты провожала меня на работу. Чтобы я мог тебя обнимать и целовать, когда мне того захочется, понимаешь? Я хочу, чтобы ты была моей полностью — от маленьких пальчиков на ногах до кончиков волос. Вся. Только моя, — руки сминают кожу.
— Я боюсь, Миш, — из глаз снова текут слёзы.
Утыкаюсь лбом в Мишкину грудь, трепеща от того, что ладони мужчины гладят мою спинку. Сжала кулачками свитер на широкой груди, вдыхая такой любимый и родной запах мужчины. — Я хочу быть с тобой. Всем своим сердцем. Всей душой. Но… Боже… как же сложно, — я подняла глаза на Мишу.
Мужчина начал стирать дорожки слез пальцами с моих щёк. Но они всё равно продолжали течь, прозрачными каплями падая на бетонные ступени.
— Ты сама всё усложняешь, родная моя, — шепчет Миша. — Сама. Никто не станет тебя осуждать, если ты решишь стать счастливой.
Я всхлипнула и зажмурилась.
— Перестань плакать, Ксюша, — попросил мужчина. — Душу мне рвёшь своими слезами.
Но всхлипы продолжали вырываться из груди. Тогда Миша подался вперёд и мягко поцеловал мои солёные от слёз губы. Я захлопала глазами, но потянулась следом, поддаваясь собственному желанию вновь почувствовать губы любимого мужчины на своих. Инстинктивно. Неконтролируемо.
Мужчина жадно смял мои губы, настойчиво проникая языком в мой рот. Я жалась к нему, ища тепла, поддержки. Цеплялась за его плечи и продолжала всхлипывать в поцелуй. Я понимала, что Миша прав, так продолжаться дальше не может. Я бы сама не захотела его делить с другой. Даже если бы это была бы фиктивная жена. Слишком сильно я его любила. Слишком сильно хотела, чтобы он принадлежал только мне. Хотела просыпаться по утрам и видеть его сонного, как сегодня. Смотреть, как он готовит. Просто быть рядом каждую свободную минутку. Он мне необходим. Он залез в моё сердце. В мои мысли. В мою душу.
— Ты у меня под кожей, Миш, — шепчу в губы любимого мужчины. — Ты течёшь по моим венам. Ты мне необходим. Даже страшно от того, насколько сильно ты мне нужен. Я люблю тебя, Миша.
— Ксюшенька, — глаза мужчина счастливо блеснули. — Маленькая моя... Драгоценная… Девочка моя волшебная… Люблю тебя… Так давно… Люблю… — Миша целовал мою лицо, заключив в чашу горячих ладоней. Лихорадочно. Хаотично. — Безумно сильно люблю.
Я видела, что мужчину накрыло. Что моё признание снесло все барьеры в его голове. Его трясло. Мишка шептал и шептал о своей любви, сжимая меня в своих руках. Прижимая к себе так тесно, что в груди не хватало дыхание.
Обхватила любимое лицо холодными ладошками и заглянула в чёрные глаза своего мужчины. Погладила скулы и мягко прижалась губами к его рту. Этот поцелуй отличался от всех других. Он передавал все чувства, всю трепетность, нежность и любовь, что бурлила в душе каждого. Дыхание смешалось. Пульс стал одним на двоих. И не волновало больше ничего на свете. Только он. Только любимый и родной Мишка. Большой и грозный внешне, но добрый и заботливый внутри.
— Я поговорю с Ником, — оторвавшись от губ любимого, сказала я. — Я знаю, что он неровно дышит к одной девушке, — издалека начала.
— Так он любит Лерку? — спрашивает Мишка сурово.
— Ты откуда знаешь, что я про Леру говорю?
— Она моя сестра, маленькая. И она мне рассказывает многое.
— А Лера? Лера любит Никиту? — водя пальчиками по широкой груди, спросила я.
— Любит, — Миша прижался губами к моему виску. — До сих пор любит. Она мне позвонила недавно и сказала, что встретила отца своего ребёнка.
— У Никиты есть ребёнок? — воскликнула я.
— Получается, что есть. Вероника. Два года, — я не нахожу, что сказать. — Лера так и не рассказала ничего об их встречи. И я понятия не имею, что у них там произошло. Но факт остаётся фактом. Лерка до сих пор любит этого… кхм… Никиту. И им стоит поговорить.
— Может устроить им встречу? — глажу Мишеньку по волосам. — Запереть их в одной комнате. Пусть поговорят. В конце концов, Никита должен знать, что он отец. А девочка не должна расти без папы.
— Не говори пока Нику о ребёнке, — просит Миша. — Мы можем подтолкнуть их друг к другу, но не сильно вмешиваться. Считаю, что Лерка сама должна сказать Нику о Веронике.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Осталось придумать, как свести их вместе.
— Как давно ты ела шашлыки? — спрашивает Миша, лукаво улыбаясь.
— Даже не помню. Года четыре назад, когда в университете в поход ходили.
— Предлагаю провести эти выходные в домике в лесу. Шашлыки, тёплый чай и пироги.
— И Ника с Лерой позовём? — трусь носиком о колючую щёку.
— Непременно, — Миша целует меня в губы. — Мы всё решим, Дюймовочка. Все будут счастливы.
— Я верю, Мишенька. Верю.
В груди разливается тепло. Кладу голову мужчине на плечо и счастливо улыбаюсь. Шевелиться не хочется. Я счастлива здесь и сейчас. В объятьях своего мужчины. И верю, что буду счастлива всегда, находясь рядом с ним.
Глава 19. Неудачный план?
Ксения
Проснулась от звонка в дверь. С трудом разлепила глаза и посмотрела на часы. Девять утра. Никита ещё спал, закутавшись в одеяло до самого подбородка. Потирая слипающиеся глаза, поплелась открывать дверь. В глазок увидела улыбающееся лицо Мишки. Настроение тут же улучшилось. Распахнула дверь и тут же оказалась в крепких объятьях своего любимого мужчины. Миша прижался губами к моему виску и приподнял меня над полом, вплотную прижимая к своему телу. Я чуть не замурлыкала от счастья. Сколько у нас ещё будет таких вот тёплых встреч? Когда он будет приходить домой с мороза, раскрасневшийся, с улыбкой на губах, а я буду встречать его на пороге? Верю, что много. Желательно каждый день и до конца жизни.
