– Ну спасибо, что сравнил меня с крысой. Если это все, что ты хотел сказать, то можешь собираться домой, сейчас не время[n5] для чаепития. Время[n6] видел?
– Сама ведь предложила. Минут десять назад.
Я делаю глубокий вдох, прикрываю веки. Алмазов с легкостью может вывести меня из себя. Нужно просто смириться с тем, что теперь он будет не бледным воспоминанием из прошлого, а реальным мужчиной, который нагло хозяйничает на моей кухне.
– В холодильнике как-то пустовато у вас. Мужа своего совсем не кормишь, что ли? – с насмешкой спрашивает он, заглядывая в холодильник.
Я не выдерживаю. Встаю со стула, в два шага преодолеваю расстояние между нами и с силой захлопываю дверцу перед его носом. Глаза в глаза. Во взгляде вызов.
– Не твое дело, как и чем я кормлю своего мужа. Я хочу спать, тебе есть что еще сказать?
Улыбка сползает с его лица, он прячет руки в карманах, становится предельно серьезным.
– Можно мне посмотреть на нее? – тихо спрашивает он.
– Она спит, – отвечаю ему в тон, вмиг теряя враждебность.
– Я знаю. Просто посмотрю и уйду.
Я молчу, горло сжалось в спазме.
– Хорошо. Пойдем, только тихо. Она очень чутко спит.
Я осторожно приоткрываю дверь в детскую комнату, пропуская Руслана. Над кроватью Алисы горит ночник, освещая ее умиротворенное личико. Алмазов застывает рядом, у меня же сердце от этой картины сжимается.
Он выглядит растерянным. Стоит, не двигается. Я не тороплю его, сама же думаю о том, что понятия не имею, как скажу дочери, кто ее отец.
Руслан поворачивает голову в мою сторону, глаза расширены, и в их глубине отражаются все оттенки чувств. Восторг, потрясение, удивление, неверие, надежда.
Он в последний раз бросает взгляд на дочь, потом нехотя выходит, прикрывает дверь и тихо мне говорит:
– Спасибо.
Я с недоумением смотрю на Руслана, не понимая, за что благодарность. За то, что не прогнала его из квартиры и не стала телом перекрывать вход в комнату дочери?
– За то, что родила ее, – уточняет он, заметив мое замешательство.
– Я не для тебя ее рожала, – качаю головой.
– Я знаю. Как и то, что семь лет назад ты была молодой девочкой из простой семьи и ребенок вне брака в твои планы не входил. Но ты оставила ее. – Он смотрит на меня мягко, говорит с чувством.
– Я не могла иначе. Не простила бы себя никогда, – признаюсь, нервно теребя пояс халата и вспоминая тот день, когда узнала, что беременна.
– Мне пора, – нехотя произносит он.
– Да, – соглашаюсь севшим голосом. Как-то быстро я сдалась. Но он не спорил, почти не кричал, не устраивал разборок и не угрожал, чего я так опасалась. Просто выплеснул на меня часть эмоций и негодования, держался до последнего.
– Ты придумаешь, как объяснишь Алисе завтрашний поход в клинику?
– За это не волнуйся, мы постоянно какие-то анализы сдаем.
Мы неловко топчемся на месте.
– Хорошо.
Руслан идет в коридор, снимает верхнюю одежду с вешалки, обувается.
– Я хотел бы завтра после клиники куда-нибудь свозить Алису, пообщаться с ней. Нужно как-то подготовить ее к новости о том, что я ее отец. Вдруг не понравлюсь ей?
Я сдержанно улыбаюсь, вспоминая слова дочери о том, что Руслан классный.
– Ты ей уже понравился. Можешь в этом не сомневаться. Она призналась мне, – заверяю его, хотя могла промолчать. Пусть бы мучился.
– Правда? – Его лицо озаряет широкая улыбка. – Тогда это хорошо. Обдумаем все и завтра вечером обсудим план действий в нормальной обстановке. Я хочу полноценно принимать участие в жизни дочери.
На несколько минут мы зависаем друг на друге, неловко топчемся у двери. Я сонно тру глаза, Руслан же взгляд вниз опускает, и я замечаю, что на груди халат распахнулся. Судорожно глотаю воздух, поправляя одежду, и скрещиваю руки на груди.
Замечаю, как темнеет взгляд Алмазова, кадык дергается. Ведет себя так, словно… словно хочет меня. Но это бред. Скорее всего, путаю его волнение перед встречей с дочкой с желанием.
– У Алисы послезавтра концерт в музыкальной школе. Прощание с осенью. Если хочешь…
– Да, я буду, – не дает мне договорить он. – Только адрес мне и время сообщишь, хорошо?
Я киваю.
– Спокойной ночи.
– До встречи, Вика.
Я закрываю за ним дверь, прислоняюсь к ней спиной и сползаю на пол. В квартире становится оглушительно тихо, на душе неспокойно, в голове пусто.
Не знаю, сколько сижу вот так, но, когда наконец-то добираюсь до своей кровати, стоит голове прикоснуться к подушке, как сразу же забываюсь глубоким сном. Эмоциональное изнеможение дает о себе знать.
Глава 14. Руслан
В ушах один звон. На часах четыре утра, а сна ни в одном глазу. Я кружу по городу, пытаясь осознать новость, что, словно бомба, взорвалась прямо в моих руках.
Я и представить не мог, что Вика могла от меня забеременеть. Ни разу такой мысли в голове не пронеслось, ни разу даже не допускал. А теперь… теперь моей дочке шесть с половиной, она ходит в первый класс, и это единственное, что я о ней знаю.
Спасибо, что хоть другого мужика отцом не зовет, это был бы удар ниже пояса.
Я был глуп, что семь лет назад отпустил ее. Не рванул за ней следующим же рейсом. Но были дела поважнее, думал: решу все – и сразу к ней. Потому что, когда Софи нашлась, в голове сформировалась четкая мысль: она лишняя. Мне хотелось бы еще несколько месяцев отсрочки. Ведь так хорошо с Викой было. И в груди болеть перестало, и злость на всех баб испарилась.
Но я поздно заметил, что ее нет в номере. Затянул с объяснениями, к тому же навалилось множество проблем с семьей Софи, ее мужем, документами на установление отцовства. Разгорелся скандал, отголоски которого до сих пор сказываются на нас.
Софи с отцом до сих пор не общаются. Она полностью на моем попечении, зависит финансово от меня. Софи нигде не работает, она ведь дочка богатых родителей, а потом был муж миллиардер. Она никогда не думала о деньгах, не считала затраты и перестраиваться не желала.
Помню, как в первый год нашей совместной жизни она умудрилась за два месяца потратить все сбережения на одном из моих банковских счетов.
Не то чтобы я был жадным, но тогда кучу бабла влил в документы, переезд, купил дом у моря за хренову тучу денег, мне нужно было платить персоналу, менеджеру, до очередного боя оставалось еще четыре месяца, а Софи скупала на аукционах бриллианты, летала в Милан на шопинг, оставляя дочь с няней. Жила так, словно до сих пор замужем за магнатом, а тылы прикрывает богатый папочка.
Тогда и случилась наша первая ссора. На карте появился лимит, серьги, которые она купила на последнем аукционе, благополучно туда и вернулись. Софи орала, скандал затянулся на недели, постель наша остыла окончательно.
Я сорвался, заглянул в бар, заметил там длинноногую брюнетку, что со спины так напоминала Вику. Уединился в номере отеля. Наутро пожалел. Но салфетку с ее номером телефона спрятал в бумажнике, а дней десять спустя позвонил.
Глаза у нее были другого цвета, два синих океана, но улыбка, тембр голоса напоминали о девушке из прошлого. О девушке, которая была счастлива вдали от меня. За другого замуж вышла. Как теперь оказалось – любила того парня с детства, а дочь от меня родила.
Марина грела мою постель на протяжении нескольких лет. До тех пор, пока у нас не случилось… разногласие. Теперь она, кажется, замужем за каким-то столичным перцем и не смеет приближаться к моей семье. За этим следят мои люди, я достаточно денег заплатил ей в качестве отступных.
В свою квартиру возвращаюсь, когда на улице уже светло. Дома тихо и слишком душно. Открываю в спальне окно, надышаться морозным воздухом не могу. Все прокручиваю в голове нашу следующую встречу с дочкой. Нужно купить ей что-то. Волнуюсь, словно пацан, несмотря на то, что опыт того, как вести себя с детьми, у меня имеется.
