лицо его с самого первого дня показалось знакомым, словно тысячу лет знаю. Но просто бывают такие люди и лица, которым скажешь «Здравствуйте» и уже будто в тыл к врагу вместе сходили и с языком вернулись. Так и с Андреем Степановичем. Поздоровались, улыбнулись, разошлись,и всё, добрые знакомцы.
Мы снова проезжали «Αвиатор». Мой чревоугоднический желудок заявил о голоде и воззвал к пельменям. Да уж, чаем Хорьковским я не насытилась, пусть и с плюшками. Тем более так волновалась – пока всё не подписали, кусок в горло не лез. Это ведь был чистый блеф с нашей стороны. На самом деле на сегодняшний день дефицит молока в стране составляет восемь миллионов тонн. Изготовители как только не изгаляются: пальмовое масло, красители подмешивают. В общем, ужас. А таких, как Хорьков, умных, ответственных и хороших хозяйственников наперечёт, хоть он и тот еще хорёк.
– Давайте отпразднуем удачные переговоры? – спросила я, указывая на ресторан. – Тут очень вкусно готовят!
– Я не голоден, – ответил Раф.
– Неужели? – удивилась я. – Ведь уже давно не время обеда!
– Я привык ограничивать себя в питании, – строго сказал он. – Если вы голодны, кушайте. Я вас подожду.
– Пойдёмте, зачтём обед как командировку. За счёт компании.
Раф не повёлся:
– Внесите лучше не случившиеся расходы на ваши кредитные счета. Вы говорили, у вас много долгов.
Я была готова обидеться, но тут поняла, что уж чересчур Раф нос задрал и глаза отвёл. Просто гордый. Не позволит женщине за себя платить. Это похвально, но надо скорее день зарплаты придумать,и командировочные ему выдать, что бы не от меня, а из бухгалтерии. А, и еще бонус за переговоры добавить!
Вдруг мне стало неловко от мысли, что официально Раф – мой подчинённый. Как-то это неправильно.
– В таком случае я подожду до дома, – сказала я.
По его губам скользнул намёк на улыбку:
– Не мучайте себя. Я привык к спартанским условиям.
– Да я и не мучаю, – пожала я плечами. – Просто есть привычка, когда что-то удаётся, отмечать это.
– Нет ничего хуже, чем отмечать обыденные вещи, – помрачнел он.
Ох, какой же он сложный! И тут я вспомнила слова Петьки о том, что авария произошла как раз после того, как Ρафаэль обмывал своё повышение. Блин, я как слон в посудной лавке… Потому вслух я сказала весело:
– А и то правда! Не будем следовать глупым предрассудкам. Всегда можно создать новые привычки. И просто так радоваться тому, что есть.
Раф не ответил, но взгляд его смягчился, более того – в нём промелькнуло уважение.
А я задумалась: как узнать, живёт oн на самом деле по адресу прописки или ютится неизвестно где? Вряд ли по прописке – в этом элитном доме ведь квартплата огромная. А если он три года не работал и с семьёй рассорился, денег у него нет.
Когда мы въехали в Москву, я снова пошла на хитрость.
– Рафаэль, куда вас подбросить? Возле дома со мной ничего не случится, охранять меня не надо.
– Ошибаетесь, – буркнул он. – Если вам понадобился телохранитель, значит, как раз возле дома, по адресу, который не так сложно выяснить, вас проще всего разыскать. И если куда-то надо выйти, звоните мне, я приеду.
– Да, наверное, всё не так серьёзно.
– Когда убедимся, что несерьёзно, – парировал он сурово, – вам и телохранитель не понадобится. Пока придётся меня потерпеть.
– Я вас поняла, – улыбнулась я, чувствуя, как моё сердце растекается под скудными лучами декабрьского солнца. – Спасибо!
Он пожал плечами и опять ничего не ответил. Дорогой мой молчун! Мне бы не хотелось тебе врать, но что поделаешь.
Наконец, я зарулила в наш квадратный двор, окружённый сталинками,и притормозила у подъезда. Ρаф осмотрел двор внимательно.
– До квартиры я вас провожу. Сегодня вы ещё куда-нибудь собираетесь?
– Нет.
– Завтра во сколько заезжать за вами?
– В восемь?
– Хорошо. Ваш номер у меня есть, мой… – он поискал в карманах. – У вас есть ручка?
– Да, конечно, – c улыбкой ответила я и полезла в сумочку.
Зазвонил телефон. На экране высветилось: «Папа». Не вовремя, но он же опять в своих поездках-приключениях. Вдруг вопрос, не терпящий отлагательств? Я ткнула на зелёную кнопочку и, приложив смартфон к уху, придержала его плечом, продолжая поиски коварно потерявшейся ручки. Раф терпеливо ждал.
– Привет! Что-то срочное? – спросила я.
И услышала в ответ его типичное:
– Люба, кукла маленькая!
Тон был такой, что я чуть сумочку не выронила, а потом и телефон. Прижала его сильнее плечом,и внезапно услышала по громкой связи на весь салон папино негодование:
– Я ведь говорил, не лезь к этому бомжу! Подумаешь, в метро спас! Но бомж! Ты мне пообещала! А сама, оказывается, мало того, что разыскала , да ещё и с этим Гарсия-Гомесом по полям и весям разъезжаешь?! Что ты вообще удумала?!
Я растерялась, попыталась отбить звонок. Сумка упала с колен на пол, телефон скользнул прямо под ноги Рафаэлю. И оттуда, с резинового коврика продолжился ужас папиным голосом:
– Что молчишь?! Одежду ему цивильную тоже на свои деньги купила?!
Неловко суетясь, я никак не могла выудить телефон из-под ног Рафа, все пальцы вымазала. Он наклонился, поднял его и сунул мне. Я нажала на красную кнопку. Папа замолчал. И у меня пропали все слова. Я боялась поднять ресницы, умирая от неловкости. Подняла всё-таки. Обожглась от взгляда.
– Бомж? – недобро сощурился Рафаэль.
– Это совсем не то, что вы думаете… – пролепетала я. – Вы не…
Он ничего не ответил. Открыл дверцу. Встал. И ушёл.
Просто ушёл. Через арку на Смоленский проспект.
Моё сердце оборвалось.
Я шёл сквозь толпу и глотал ртом холодный воздух. В голове заклинило. Рёбра изнутри выдавливало наружу невысказанным гневом. В глазах стало сухо и едко. Оглядывался на отражение в витринах. Я бомж. Дожились…
Да какая разница?! Плевать! Разве отец не высказывал: на кого ты стал похож? Ρазве мама не причитала: Рафушка, ну нельзя же так, тебе всё равно, хоть о нас подумай.
Думал, с рождения думал. Делал всё, как они хотели, достигал, добивался, выигрывал. Приносил оценки, медали, грамоты… Α потом уже договаривался, сводил «хороших людей» с «хорошими людьми» – «ради отца, что тебе стоит», душой кривил. Семья –
