еще и в школе, не дай бог, подмочишь репутацию. Оно тебе надо? Лучше зажги с тем сероглазым красавчиком. Он хотя бы не женат и не отец одного из твоих учеников.
Элка такая Элка. Легко сказать. Только не уверена, что Григория Александровича я интересую. А вот насчет депрессии…
Да, не хотелось бы снова проходить через это. Но меня туда загоняют собственные мысли и воспоминания.
Элку я едва выпроводила. Муж ее улетел в Нью-Йорк, так что заняться, видимо, было нечем, кроме как моей личной жизнью.
Я понимаю, как выглядело мое повествование тогда, десять лет назад, когда я исповедовалась Элле. Он – козел, я – девочка с разбитым сердцем.
Но Сергей любил меня. Я чувствовала это или хотела в это верить…
Когда мы уехали с моего выпускного, все было прекрасно. Даже мои нелепые банты на голове не казались таковыми. У нас были только мы, природа и какое-то нереальное ощущение счастья.
Я сама потянула Сергея на землю, сама захотела. Не так, конечно, я все представляла, но свечи и лепестки роз были неактуальны. Кого тут винить? И видела в его глазах сомнение, какую-то затаенную боль, но не придала тогда этому значения. Да и осознала только с возрастом.
Даже в первый раз я понимала, что он не просто мною пользуется, а любит меня. Он заботился обо мне, несмотря на то, что я не понимала. Просто интуитивно чувствовала.
И мне казалось, что мы будем так же счастливы всю оставшуюся жизнь. Дурочка, настроившая кучу иллюзий? Да. Только все было придумано мною. Сергей мне ничего не обещал – я всю схему выстроила в своей голове. Сергей отдавал себя – отдавала и я. Сергей любил меня – в этом я не сомневалась.
Мы все лето провели вместе. Я тогда не удивлялась, почему он не знакомил меня со своими друзьями, потому что мне было все равно. Мне нужен был только он. Я настолько увязла в своей первой любви, что других мыслей не было. Хотя я готовилась и к экзаменам, и к поступлению на филфак, конечно. Изначально хотела в иняз, но его филиала не было в нашем городе, а о выезде куда-то я не думала.
Но счастье длилось недолго.
Все разбилось в тот миг, когда она появилась на моем пороге… Ну, точнее выловила меня возле подъезда…
В этот раз я проспала. Подскочила, когда обеспокоенная тетя Маша постучала в дверь. Плохо мне не было, хоть и выпили прилично. По моим меркам.
И впервые я не захотела идти в школу, не хотела проводить уроки. Я запуталась. В себе, в своих чувствах. Я сразу не разобралась в том, что произошло от новой встречи с Сергеем. Это просто воспоминания. Но иногда только ими мы и живем, забывая про настоящее. Особенно… Когда в настоящем ничего нет.
Не знаю. Я не умею загадывать. Не умею предсказывать будущее или планировать его. Уже на подобных фантазиях обожглась. Так что теперь боялась даже намекнуть Григорию Александровичу на что-то… Что? А он и сам не делал никаких поползновений. Не знаю, настолько ли я просто не уверена в себе… или еще что в голову взбрело. Только ничего не хочу. Просто писать глупые стихи, лежать на диване и думать о том, что могло бы быть.
Увы или к счастью, я поумнела. Пусть ненамного, пусть верю в большую и светлую, но восторженная дура канула в лету. Может, с возрастом, а может, и с разбитым сердцем.
Да только так и тянуло каждые пять минут проверять телефон на наличие сообщения от Григория Александровича. Пока собиралась на работу, пока шла до школы, все не выпускала телефон из рук, но на уроке, конечно, пришлось убрать. Можно было написать что-то вроде «доброе утро» или еще какую-нибудь ничего не значащую чепуху, но я боялась показаться навязчивой. Тем более после вчерашнего.
Элка, естественно, назвала бы меня дурой. Или еще что позаковыристее придумала, все-таки филологический закончила, пусть и кое-как.
Но предположения о фантазиях Элки я буду строить потом. Сейчас надо заняться учениками, которые решили проснуться к концу четверти и вытянуть оценки.
Я всегда старалась помочь. Давала дополнительные задания, средний балл всегда выводила в пользу учащегося, хотя многие обычно просто ныли и стенали, что родители их убьют, если будет, допустим, тройка. Но иногда они это помощью не считали. Думали, что злая училка просто нагружает их еще больше в конце четверти. А ведь у них еще столько предметов.
А ведь я повторяю в начале каждой четверти, что не стоит тянуть до последнего. Нет же, сразу нахватают двоек, а потом стараются все исправлять.
После третьего урока в кабинете появился Герман. Сел за первую парту перед моим столом и сказал:
– Здравствуйте.
– Привет, – отозвалась я, бросив на него взгляд и сразу же вернувшись к заполнению журнала. – Наконец-то хочешь сообщить о приходе родителей в школу?
– У меня только один родитель.
– Нет такого слова, – поправила я. – Есть отец, мать или родители.
– Хорошо. Отец обещал прийти сегодня в школу, но сейчас позвонил и сказал, что очень занят, так что вряд ли получится. Может, тогда забудем про ту драку?
Я отложила ручку и посмотрела на Германа. Я просто не представляю, насколько можно быть безответственным человеком, чтобы игнорировать проблемы ребенка!
– Значит, так, – протянула я. – На каникулах мне надо закрыть несколько рейдов «Семья» и «Подросток», так что думаю, к тебе первому в гости наведаюсь.
– Лолита Ивановна, а вам на каникулах больше заняться нечем?
– Меня немного настораживает безответственность твоего отца.
– Он хороший!
Герман начал быстро закипать. Впрочем, вспыльчивость подросткам присуща. Мне нравилось, что он защищал отца, но дети любят любых родителей. Алкоголиков, домашних тиранов, наркоманов… Знаю – сталкивалась.
– Я не спорю, – успокоила я парня, – но пока не познакомлюсь, не могу утверждать.
– Он работает.
– Понимаю. Я тоже работаю. И работа моя заключается не только в том, чтобы вложить в ваши головы правила орфографии и пунктуации, но и во многом другом. Школа тоже несет за вас ответственность, как и классный руководитель, пусть и временно исполняющий обязанности.
После разговора с Германом я хотела позвонить его отцу, даже открыла журнал на странице со сведениями о родителях. Но тут же меня отвлекли ученики, а потом журнал перекочевал к другому учителю. Можно было посмотреть в компьютер, но на это не нашлось времени. Даже на переменах все тянулись ко мне в кабинет за дополнительными заданиями, чтобы исправить оценки.
Неудивительно, что заняться бюрократическими
