Первая мысль – мама сказала. Да, точно она. В этом доме больше некому.
Нервно сглатываю.
– Да, даже и так. Нас все равно разведут, – отворачиваюсь. – Разговор окончен, уходи.
– Нет, не окончен. Мы должны жить нормальной семьей. К чему эти расставания? Это мой ребенок в конце концов. Я имею право…
– Так я и не против. Ты будешь иметь право с ним видеться, – возмущаюсь я, глядя в экран.
Толик разворачивает меня к себе вместе с креслом. Опирается ладонями на подлокотники, нависает, вынуждая меня вжаться в спинку. Он устало смотрит на меня.
– Нет, Марина, я от своего не оступлюсь. Или ты будешь со мной, или я сделаю так, что ты не получишь никаких алиментов.
– Больно мне твои деньги нужны, – фыркаю я. – Можешь засунуть свои копейки куда подальше.
– А еще скажу твоей матери, что ребенок не мой, – говорит он.
Я нервно сглатываю и бледнею. Толик это сразу замечает:
– Испугалась?
– С чего… ты… Как ты…
– Ну а что? – он ухмыляется. – У нас с тобой секс был за неделю до того, как ты на свой курорт упорхнула. Кто знает, кто еще был после меня.
– Ты…ты…
У меня даже слов нет, чтобы высказать, что я о нем думаю!
– Интересно, что твоя мать скажет, если узнает? Ты же знаешь, что у нее сердце слабое. И знаешь, как она относится к женским изменам. Так что подумай – стоит ли нервировать собственную мать.
И с этими словами он выходит из комнаты.
Глава 11
Толик просто гад редкостный. Совсем не дает время для маневра. Приходится припереть маму к стене:
– У тебя проблемы со здоровьем? Почему я не знаю?
Она оглядывается на прихожую, где одевается Толик.
– Мариночка, ты только не сердись, – начинает ласковым голосом.
– Не увиливай. Почему он говорит, что ты плохо себя чувствуешь, а я первый раз об этом слышу? Или бывший зять тебе ближе, чем родная дочь?
Мать пыхтит и смотрит в сторону. Вот кому из нас она врет и зачем?
– Мама, – твердо смотрю на нее, – что происходит?
– Да ерунда, – она неуверенно улыбается. – Ничего страшного.
– И все-таки?
– Ну, давление слегка подскочило. Прошло уже.
– Если это что-то серьезное, то тебе нужно сходить к врачу, а не устраивать сговор с Толиком за моей спиной!
В прихожей хлопает входная дверь. Толик ушел. И мама резко меняется.
– Знаешь что, – шипит она, потеряв прежний радушный вид, – я сама врач. Ты лучше подумай, как мужик за тобой увивается! В ножки падать готов! Где еще такого найдешь?
– Да он каждой встречной юбке готов в ножки упасть, – говорю раздраженно.
– И что?! Мужики все такие! Тот пьет, тот бьет, тот гуляет. Радуйся, что твой еще из квартиры добро не выносит, не пропивает, как у нашей соседки. Подумаешь, один раз застукала!
Все, не могу.
Разворачиваюсь и иду в свою комнату. Мать бежит следом.
Я закрываю дверь у нее перед носом, но она рывком открывает ее.
– Не смей от меня закрываться! – кричит. – Я с твоим отцом столько лет жила и семью сохраняла ради тебя! Чтобы у тебя, дуры, отец родной был!
Эти слова бьют словно пощечина. Я замираю. Так больно. Больно слышать такое от самого близкого человека.
– Я не просила идти на такие жертвы ради меня, – говорю через силу.
– Дура! Вот появится свой ребенок, тогда поймешь, что ради него пойдешь на любые жертвы! И еще сама будешь бегать за Толиком, когда припечет!
Ну уж нет. Тут она ошибается. Не буду.
Она с силой хлопает дверью и уходит.
Я понимаю, что долго так продолжаться не может. Мы просто сожрем друг друга, а я хочу, чтобы мой ребенок рос в нормальной атмосфере, без нервов и скандалов. И не хочу, чтобы с мамой что-то случилось. Вдруг у нее и правда давление?
Включаю компьютер и остаток вечера посвящаю поиску съемных квартир. Но ничего подходящего нет. Большинство либо сараи, либо на отшибе, либо слишком дорого. Переехать некуда. Да и денег на это нет. Не просить же у мамы...
Следующие дни мы живем с ней в условиях вооруженного нейтралитета. Она со мной демонстративно не говорит, а я тоже не лезу. Целый день сижу на работе, вечером молча грею себе ужин и запираюсь в комнате.
В офисе стало полегче, и я параллельно с работой тайком занимаюсь своими делами.
Поначалу я все ждала, когда Вадим начнет расспрашивать про тот случай на лестнице. Но прошло уже несколько дней, а он все молчит. И я тоже расслабилась. Может, зря волновалась, и никто ничего не знает. Подумаешь, кто-то чашку разбил. С кем не бывает…
– Марина, – голос Вадима привлекает мое внимание.
– Да? – отрываюсь от экрана.
В руках начальника папка с бумагами.
– Вот, это надо пересмотреть и убрать лишнее.
Я кликаю мышкой, чтоб свернуть свой проект, но он зараза виснет. Ничего не закрывается и на другую вкладку не переходит.
– Давай помогу, – Вадим обходит стол и замирает.
Продолжаю издеваться над мышкой, пытаясь свернуть экран. Да что за напасть!
– Марина, – слышу над собой голос шефа. – Что это такое? Почему вы занимаетесь ерундой на работе?
– Я это… – мямлю. – Извините.
Поймали с поличным. Зловредный экран отвисает, и программа сворачивается. Но уже поздно. Меня засекли.
– Это чтоб в последний раз. У нас база всю вашу работу фиксирует и все ваши движения.
Я густо краснею. Отчитывают, как маленькую девочку. Стыдно-то как.
– Простите, больше не повторится.
– Хорошо. Вот документы, – его взгляд скользит по моему лицу и останавливается на груди.
Вадим вкратце объясняет, что мне нужно сделать, а сам продолжает изучать мою грудь. Я даже невольно опускаю взгляд. Может, пуговка расстегнулась или чем-то испачкалась… Но нет, все в порядке. Почему от так смотрит?
Ох, так вся моя красота выделяется через лифчик и блузку! Надо было не тонкий, а с поролоном надеть! Последнее время грудь чуть-чуть подросла и стала очень чувствительной...
– Марина, вы меня слышите? – Вадим щелкает пальцами у меня перед глазами. – Не спите!
Мои щеки заливает жар.
– Да, я все поняла…
Хватаю бумаги и прячу лицо.
Под взглядом Вадима хочется провалиться сквозь землю.
– Займитесь делом. Через три часа все должно быть у меня на столе.
Киваю и ловлю на себе сочувствующий взгляд Кати.
– И какая муха Александрыча укусила? – шепчет она, немного нагнувшись ко мне.
– Девочки, не отвлекаемся! – это он уже ей.
И правда, последнее время какой-то сердитый. Неужели что-то случилось?
До вечера меня больше не трогают. Хотя я время от времени чувствую на себе непонятные взгляды Вадима.
Подойти и самой спросить?
Ладно, рискну.
– Вадим Александрович…
Он поднимает на меня нечитаемый взгляд. Смотрит так, словно видит впервые.
– Все уже сделала? Тогда на вот, займись, – мне вручают новую папку. – Это надо сделать сегодня.
В голове крутятся мысли, что это все из-за прокола. Вадим ведет себя так из-за того, что я на рабочем месте занималась личными делами, и теперь он следит за мной. Загружает в три раза больше.
С тяжелым вздохом возвращаюсь к себе. На часах уже пять. Папка объемистая, документов много. Я не успею сделать все до шести, значит, опять придется задержаться.
Бросаю взгляд на Вадима. Тот о чем-то беседует с Леной и не смотрит в мою сторону.
Это он мне так мстит?
Ладно, прорвемся. Главное, что не выгнал и штрафом пугать не стал.
Я с головой ухожу в работу. В какой-то момент передо мной на стол со стуком падают ключи. Отмечаю их краем мысли. Некогда мне, я вся в процессе.
Когда, наконец, отрываю взгляд от экрана, выясняю, что в кабинете осталась одна. И уже семь часов! Ой, надо быстрее бежать отсюда, а то опять с Димой столкнусь, и он решит, что это я его поджидаю. Ага, нарочно каждый день сверхурочно сижу, чтобы потешить его самолюбие!
Быстро собираю вещи и топаю к лифту. По пути отмечаю, что из приемной биг-босса виден свет и слышны голоса. Значит, бедный Денис тоже работает сверхурочно.
