По мере того как поцелуй становился все глубже, его вкус начал проникать в меня. Он был восхитителен. Я отогнала грустные мысли и, зажмурив глаза, обняла его, решив насытиться им до того, как потеряю навсегда.
Я дико сосала его язык, и это перенесло меня на другой уровень блаженства и близости. Шквал эмоций и ощущений ошеломлял, и я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание.
«Остановись», — разум смутно уловил мою слабую мольбу, но не послушал.
Ясно, что нас обоих окутывал кокон опасного влечения и обжигающей похоти, и никто из нас не хотел выбираться из этого состояния. Но у меня, на самом деле, страшно закружилась голова, и я прервала поцелуй и отвернулась. Мне было жарко, и я почувствовала, как кровь стучит венах.
— Посмотри на меня, — прорычал он.
Я слышала его команду, но не выполнила ее.
Я почувствовала, как его руки грубо раздвинули мои бедра, и я позволила ему.
Шелковистый член коснулся моего входа, и я затаила дыхание в ожидании сильного толчка, но он скользнул в меня медленно и целеустремленно. Я выдохнула воздух, который задерживала. Повернула голову, чтобы посмотреть на него, и выражение его глаз потрясло меня. Я ахнула.
Притягательное. Боже, такое собственническое.
Он намеренно медленно входил в меня, пока я не начала извиваться на кровати, запустив одну руку ему в волосы, а другой — сжав его плечо.
Моя голова моталась из стороны в сторону. Затем Лука снова наклонился и захватил мои губы, и я забыла выражение его глаз, ощущение его тела поверх себя, то, как его член достигал глубин моего естества. Я даже забыла об изысканном ощущении пылающей похоти, распространяющейся по нашим телам.
Я кончила. Так сильно, что мои глаза закатились к затылку, тело застыло, и я увидела радугу.
Я была так растеряна, что не поняла, когда он перестал меня трахать и теперь жадно пил мои соки. Слизывал их, пока я, тяжело дыша и задыхаясь, возвращалась к реальности. Я чувствовала себя слабой и беззащитной. Лука продолжал вылизывать, пока я не положила руки ему на голову.
— Хватит, — прошептала я, у меня было такое ощущение, что моя киска так распухла, что стала вдвое больше своего размера.
Он оторвался от меня и двинулся вверх по моему телу. Я почувствовала, как между нами что-то изменилось, когда он крепко держал меня в своих объятиях и, будто боготворя, пробовал на вкус каждый дюйм моего тела.
Пока я смотрела, его член вернулся обратно в меня. Я сглотнула. В моей набухшей плоти он казался невыносимо большим. Словно зная, что причиняет мне боль, Лука провел дорожку обжигающих поцелуев по моей шее и груди.
Когда он начал двигаться, я ожидала, что он, как и раньше, яростно врежется в меня, но он этого не сделал. Его движения были спокойными и нежными. Когда он качнул бедрами, я уткнулась лицом ему в шею, чтобы заглушить хныканье от охвативших меня эмоций.
Мне хотелось открыть глаза и посмотреть в его прекрасные светлые глаза, но не желала портить момент. Что, если я увижу в них то, чего не хочу видеть? Мне нужно было, чтобы этот момент оставался таким же совершенным, каким был. Однажды он меня бросит, оставит на произвол судьбы, и именно этот момент навсегда запечатлеется в моем сознании, его я буду вспоминать в старости и в последние минуты своей жизни, и я не позволю никаким подводным камням реальности испортить его.
Я хотела погреться в лучах лжи, в чем-то самом сладком, что я когда-либо испытывала. Не имело значения, что это обман.
Медленно я снова потеряла рассудок. И это было прекрасно. Я так и не поняла, кончил ли он, потому что уплыла слишком далеко. Все, что я осознавала, — как я распадалась, разбивалась в его руках на крошечные кусочки.
Я закричала, горло горело от звуков его имени.
Долгое время он оставался внутри меня. Я почувствовала усталость до глубины мозга костей, чего так давно не испытывала, и отключилась.
Глава 20
Лука
Лампа отбрасывала теплый свет на кожу и волосы Скай, которые теперь немного подсохли и спутанными волнами обрамляли лицо, как золотистый ореол. Глядя на нее спящую, я в сотый раз спрашивал себя: что, черт возьми, все еще здесь делаю.
Но просто не мог ее оставить.
По венам бежал непрерывный поток жидкого огня от желания снова быть внутри нее. После моей жены Алессы я ни с кем не оставался в постели после секса. И планировал делать так в обозримом будущем. Ее соблазнительное тело манило меня, но я заставил себя отвернуться. Я предостерегал себя, что она сирена — опасное создание, из-за которого моряки в явном безумии сами направляли свои суда на скалы и разбивались.
Внезапно Скай застонала, и я, как наркоман, которому предложили еще одну дозу, беспомощно, нетерпеливо повернулся к ней, но она всего лишь потянулась во сне. Из-под сползшего одеяла показалась одна грудь, с невинно-розовым соском, и этот прекрасный, уязвимый образ приковал меня к месту.
Нежность моих мыслей ясно показывала, что у меня начинает развиваться к ней некая привязанность, отчего я запаниковал. Даже не обувшись, босиком, я умчался прочь.
Вернувшись в свою комнату, я никак не мог уснуть. Голова гудела от событий этого вечера. Впервые я был так щедро вознагражден за то, что пришел сюда поужинать. Придется приходить чаще. Возможно, каждый вечер. Никакие планы это бы не нарушило. Я по-прежнему следовал бы своей стратегии.
Трахал бы ее до полусмерти, пока не потерял бы интерес. Да, отдам ей должное, она была особенной, но через двадцать девять дней мне абсолютно точно станет с ней скучно. Ни одна женщина не привлекала моего внимания дольше двух недель. На самом деле, я начинал уставать от них уже на первой.
Мой самолет на Сицилию вылетал в шесть утра, и с чувством уверенности, что мое увлечение Скай не продлится долго, я закрыл глаза. Тогда пришел сон.
Глава 21
Скай
— Извини, очевидно, у главного садовника нет разрешения впускать тебя сегодня в теплицу, — с сожалением объявила Мэри Джейн, возвращаясь в оранжерею с банкой клюквенного сока.
Я перестала жевать тост с копченым лососем. Положив недоеденный завтрак на тарелку, глубоко вздохнула и обдумала ситуацию.
— У главного садовника нет разрешения? Чье разрешение ему нужно?
— Думаю, босса. Но он ушел сегодня утром до рассвета, так что Джон не сможет встретиться с ним до его возвращения, и никто не знает, когда это будет. Имей в виду, даже после возвращения, застать его дома почти невозможно, не говоря уже о встрече с ним.
Мои мысли обратились к мужчине, который довел меня прошлой ночью до изнеможения, а затем накрыл одеялом мое обессиленное тело. Я покачала головой, избавляясь от тут же нахлынувших обжигающих воспоминаний.
— Могу я встретиться с Джоном? Я хочу с ним поговорить.
— Ооо… не знаю, — ответила девушка и принялась без нужды переставлять блюда на столе.
— В чем проблема?
Она скорчила гримасу и заговорила приглушенным голосом.
— Мадам Миттеран не очень любит… когда гости бродят по территории. Это очень охраняемый комплекс, поэтому обычно предпочтительнее, чтобы все оставались в пределах… эм… их личного пространства.
Я в удивлении уставилась на нее, не в силах придумать ответ. То есть, я даже не могу гулять по территории? Должна сидеть в заключении в закрытом помещении все время своего пребывания здесь? Нет, это не было частью контракта. Я должна предоставлять себя Луке для… секса, но в остальном была вольна поступать так, как мне заблагорассудится.
«Я найду его сама», — решила я. И мадам Миттеран как-нибудь переживет это.
После завтрака я вернулась в свою комнату. Собрала волосы в хвост на затылке и встала перед своим новым обширным гардеробом.
Я собиралась рыться руками в земле, но оказалось, что мой гардероб содержал только дизайнерскую одежду. Как бы ни было больно думать, что я испорчу предметы роскоши за тысячи долларов, другого выбора у меня не было. Я выбрала черные узкие джинсы от Armani, неоново-зеленую толстовку от Dolce and Gabbana и сапоги от Gucci. Я поймала себя на том, что стараюсь не смотреть на бирки, когда отрывала их. Натянув толстую куртку с воротником из искусственного меха и нахлобучив красивую черно-белую бейсболку с логотипом Chanel, я была готова.
