на выходящее во двор окно. За ним капот машины Градского, припаркованной на том же самом месте, что и раньше, когда мы приехали сюда в первый раз.
Прежде чем выйти на крыльцо, я осматриваю себя в зеркало, поправляя растрепавшиеся от ветра волосы. Мои глаза горят. На мне нет ни косметики, ни духов. Сегодня я максимально «обычная», потому что планировала отвезти Беню в клинику вместе с братом, а не проводить полдня рядом с любовью всей своей жизни.
— Отвези нас домой, — прошу, усевшись в машину. — Пожалуйста.
— Где ты живешь? — получаю приглушенный вопрос.
— Все там же… — Смотрю в окно, забирая с панели свои очки и пряча их в сумку.
— Я слышал, у тебя теперь своя квартира… — Влад сдает назад так плавно, будто мы в лодке.
— Там заканчивается ремонт, к осени, может быть, перееду. Я особо не тороплюсь. Я не привыкла жить одна…
Не обращаю внимания на то, что два отведенных мне часа давно прошли.
Он тоже не делает из этого трагедию, по крайней мере, он не стремится поскорее от меня избавиться. Это открытие заставляет мое сердце биться чаще, хотя сегодня я и так измотана приступами тахикардии, но эта тренировка лучшее из всего, что случалось со мной за последнее время, не считая выступления перед двумя сотнями избалованных слушателей.
Мы молчим под тихое рычание мотора всю дорогу до дома.
— Как мне здесь все дорого… — сетует Градский, пробираясь по узкой мощеной улице, на которой я живу уже почти двадцать лет.
Здесь узко и повсюду знаки, запрещающие парковку.
— Может, не стоит и переезжать? — вскользь делюсь с ним своими глупыми сомнениями. — Останови здесь, — машу рукой на кованые ворота, потому что не жду ответа на свой вопрос. — На нашем парковочном месте машина родителей.
— Я думал, у вас их два. — Влад тормозит у обочины.
Повернув голову, бросаю на него быстрый взгляд.
Он невозмутимый и красивый. Ему чертовски идет ненавязчивый золотистый загар. Мне хочется до него дотронуться. До теплой кожи и сильного тела. Я чувствую, как внутри натягивается пружина. Это происходит каждый раз, когда близится момент расставания и я не знаю, когда судьба вновь подкинет мне возможность случайно с ним пересечься. Сам Градский встреч со мной искать не будет. Никогда не искал.
Его жилистая ладонь лежит на бедре. Отвожу от нее глаза, говоря:
— Мы продали одно место, Андрей давно переехал, а я все равно никогда не сяду за руль.
— Правильное решение. Я бы за тебя переживал.
— Потому что благодаря тебе у меня теперь психологическая травма? — пытаюсь шутить.
Он знает, о чем я, но играть в эту игру не собирается.
— Просто вождение — это не твое, — замечает ровно.
Не спешу выходить, застыв, будто в ожидании чего-то. Пытаюсь поймать и растянуть момент. Мы наедине. Мы близко. Эта близость такая настоящая, что ее можно потрогать.
Смотрим друг на друга. Он охватывает яркими глазами все мое тело и отворачивается, ткнув пальцем в какую-то кнопку, отчего дверные замки одновременно щелкают. Вздрагиваю, не отводя глаз от его профиля.
Мне пора.
— Спасибо за то, что угостил обедом.
— Пожалуйста.
— Ты меня не поцелуешь? На прощание.
Градский качает головой из стороны в сторону и усмехается, посмотрев на меня.
— Ты сегодня совсем без тормозов, да, Моцарт?
— Так что? — игнорирую его вопрос.
Впервые за все проведенное с ним время он становится серьезным. Таким, каким я видела его не так часто. А его слова режут меня без ножа:
— Арина, я скоро уеду, — напоминает Влад.
— Я это знаю. Один поцелуй. У меня скоро день рождения, — прошу тихо.
Влад глубоко вздыхает, не отрывая взгляда от моего лица.
Он не говорит нет. И не говорит да. Что это? Сомнения?!
Решаюсь на еще одно безрассудство. Сегодня у меня такой день, когда в моменте я не думаю, просто следую велению сердца: отстегиваю ремень безопасности и, подавшись вперед, упираюсь руками в подголовник водительского кресла. Перекидываю ноги через коробку передач и седлаю бедра Градского.
Поясница больно упирается в руль.
Это не удобно. Совсем не изящно!
— Твою мать… — рычит Влад, сжимая мои бедра через платье.
С чертыханиями выпрямляется и шире разводит колени, дернув меня вверх так, что нам обоим вдруг становится комфортно. Так, как это рисовалось в моей голове до того, как попробовала это на практике.
Идеально. Тесно. Близко. Ближе некуда…
Мое лицо зависает в миллиметрах от его лица. Его дыхание щекочет мои губы. Моя грудная клетка прижимается к его, и, скорее всего, он опять в курсе, как на разрыв бьется мое сердце в этот момент.
Я не думаю, что нас могут увидеть с улицы, потому что въезд в середине дня пустынен, а окна «БМВ» хорошо тонированы. Но, даже если увидят, мне все равно! Эйфория от этой близости бьет по мозгам, отключая их напрочь.
Его губы как магнит, и они плотно сжаты.
Плевать.
Закрываю глаз и прижимаюсь к ним в просящем поцелуе. Он не отвечает, и это обижает, но только на секунду, потому что его тело откликается. Я чувствую между своих разведенных ног его твердость. Чувствую шевеление под тканью его брюк, прямо там, где их ширинка упираются в мою промежность.
Низ моего живота заходится спазмом.
— Один раз… — шепчу в его упрямые губы.
Прижимаюсь к его рту опять и прикрываю глаза. Чувствую, как его тело дергается навстречу моему. Ладони больно сжимают ягодицы, сминая ткань сарафана вверх. Резко подняв руку, он наматывает на ладонь мои волосы и дергает так, что мне приходится откинуть назад голову и выгнуть шею.
От неожиданности ахаю, а губы Градского накрывают бешено пульсирующую вену над моей ключицей. Раньше, чем успеваю издать еще хоть один звук, он кусает кожу так, что перед глазами темнеет.
Почти больно. Грубо. Варварски.
От легкого шока теряю голос.
Его язык касается места укуса и ведет широкую влажную дорожку вверх по шее до самого подбородка.
Сжимаю коленями его талию. Это рефлекс, как и мой стон.
— Этого ты хочешь? — Его рука бесцеремонно ныряет мне между ног, приводя мысли и чувства в полный бардак.
Он не нежный. В точности так, как и говорил.
— А? — требует, надавливая на мое влажное белье.
Я не знаю! Мое
