воды? Или что мой сын совсем лох и не умеет пользоваться интернетом?
Дарина перевела глаза на Рому. Он все также лежал без движения. «Он все знает», — от этой мысли скрутило живот и затошнило.
Но девушка так и стояла, как вкопанная. Андрей уже в коридоре давал какие-то указания медсестре, то и дело бросая взгляд на девушку.
Дарина вышла из палаты и пошла к лифту. Она не собиралась садиться в машину к соседу, ехать с ним в одном лифте тоже не было никакого желания. Единственное, чего она хотела — сбежать. Снова! И снова из этой больницы.
Девушка не заметила, как перешла с быстрого шага в бег. И вот она уже на улице. К автобусной остановке как раз подъехала маршрутка, когда она не переводя дыхания, добежала до нее.
Прочь! Прочь из этого места. Из его жизни. Прочь!
***
Рома убедился, что отец с Дариной вышли из палаты, и открыл глаза. Он давно пришел в себя после наркоза, но совсем не хотел разговаривать с ней. А с отцом тем более.
В тот момент, когда Андрей так жестко оскорбил Дарину, ему хотелось его заткнуть. Но что он сделает? Он беспомощно лежит на этой вонючей койке, не может толком пошевелить ни рукой, ни здоровой ногой. Он понимал, что они быстро уйдут, если сделает вид, что еще спит.
Рома все прекрасно помнил. И свою злость, и свою глупость, когда он чуть не погиб в этой машине. И чем он думал, гоняя по встречной полосе? Он мог сам умереть, да еще и других покалечить. Была же в нем капля мозгов, и та куда-то делась, когда он вдруг решил выяснить отношения с человеком, который даже не принадлежал ему.
«Но ведь она пришла», — предательски запульсировала мысль в его голове. Пришла. А может, привели? Это же отец ее привез, чтобы показать, в какого жалкого калеку он сейчас превратился. Специально сделал, а она и рада, вон как бежала со всех ног.
Рома попытался дотянуться до телефона, лежащего на тумбочке. Но рука совершенно его не слушалась. И кому он позвонит? Никита уже приходил к нему, обещал завтра снова прийти. Остальным парням он запретил приходить, все равно его послезавтра выпишут. Олесе? Для чего? После этой аварии, в которой он мог легко умереть, он как-то иначе стал смотреть на свою жизнь. Теперь во всем он искал смысл. Никакой юношеской безалаберности и безрассудства. Хватит! Он — мужчина. Теперь каждый его поступок будет обдуманным. Он не будет поддаваться эмоциям и чувствам.
«Но разве ты сможешь?» — снова какая-то часть мозга шла против него.
— Смогу, — еле слышно прошептал Рома и закрыл глаза.
Дарина потянулась к телефону и вырубила будильник. Все равно она не спала всю ночь, нет смысла ждать 6:30. «Четверг», — увидела она на дисплее. «Ну, и что? Обычный четверг, а завтра пятница. Все как обычно, Дарина, все как обычно». Девушка прокручивала в голове эту фразу, и когда стояла под душем, еле сдерживая слезы, и когда пыталась хоть немного накраситься, чтобы не выглядеть как зомби. И когда натягивала черную толстовку и голубые джинсы. И даже когда закрывала дверь квартиры.
«Ничего не происходит, ты идешь на работу, потом идешь домой. На этом все», — дала она себе установку, но глаза уже косились на соседнюю дверь.
Как же долго поднимался лифт! Дарина уже вся извелась, прося кого-то там наверху, на небе, а не на этаже выше, чтобы дверь соседей не открылась. Она не хотела столкнуться с Андреем.
«Стоп! Это просто твои соседи!» — одернула она себя и вошла в лифт, двери которого наконец-то открылись. На часах 7:27. Пунктуальный Андрей только через три минуты выйдет из квартиры, сегодня ей точно удалось избежать встречи с ним.
На работе Дарина пыталась сосредоточиться, а не думать о том, какой сегодня день. Даже шутки Вики не казались такими идиотскими, она пыталась слушать каждое слово подруги, лишь бы не думать ни о чем.
— Максим, здравствуйте, — поздоровалась она с вошедшим клиентом. — Второй визит на этой неделе. Что-то случилось? Не понравилось, как вас постригли в понедельник?
Молодой человек улыбнулся и заверил:
— Что вы, все в порядке. Просто был недалеко, решил зайти и пообщаться.
Дарина улыбнулась в ответ, убирая журнал записей обратно в шкаф.
— Чай или кофе?
— Лучше кино, — с этими словами Максим достал из кармана куртки два билета и протянул ей. — Взял на себя смелость и купил билеты на вечерний сеанс. Знаю, что вы тут до 8 вечера работаете.
Девушка так и стояла с улыбкой на лице, а внутри была растеряна. Это свидание?
— Да, до 8… Только сегодня вроде как инвентаризация… Она может затянуться…
— Иди, я тебя отмажу, — промурлыкала Вика, проходящая мимо них. — Ты сто лет в кино не была.
Дарина кивнула подруге в знак благодарности, а сама не знала, чему радоваться. Максим нравился ей как человек, а вот как мужчина совсем не привлекал. Хотя и выглядел вполне симпатично — русые волосы, серые глаза. Высокий, статный, всегда хорошо одетый, а главное, ее ровесник — чего надо?
«Не его мне надо», — еле слышно сказало внутреннее я.
Девушка слегка помотала головой, прогоняя прочь дурные мысли и снова улыбнулась постоянному клиенту:
— С удовольствием схожу с вами в кино, Максим.
***
— Инвентаризация? Ты откуда это слово-то взяла? — с насмешкой спросила Вика, когда Дарина вошла на кухню салона.
— Да что в голову первое пришло…
— Это я поняла, только не поняла, зачем? Ну, выброси ты этого пацаненка из головы? Сколько ему? 18?
— Двадцать, — поправила Дарина шепотом. — Не в нем дело.
Вика скорчила гримасу, демонстрируя, что не верит.
— Ладно, в нем! Ну, а что я сделаю? Разве могу по щелчку перестань о нем думать?
— Не можешь, — согласилась Вика. — Но сходи в кино, может, передумаешь на счет Максима. Хороший же парень. А главное, не пацан.
Дарина все это и без подруги знала. Но в голове все время крутилось: «Сегодня четверг. Сегодня выписывают Рому».
***
Рома доковылял до дивана и рухнул. Доковылял — в прямом смысле этого слова. Эти чертовы костыли будто только мешали двигаться. Правая нога будет в гипсе еще почти месяц, ему надо как-то передвигаться. Потому Никита где-то раздобыл эти костыли для друга. Забота, ничего не скажешь. Только при виде них Рома чувствовал себя ничтожеством. «Тебе повезло, скажи спасибо, что вообще ногу сохранил», — пытался отрезвить
