Мы не замечаем этого.
Нам все равно.
С ним так хорошо, очень хорошо, просто… ах…
Глава 13
Дафна
— Э-э, Дафна, возможно тебе стоит застегнуть свою рубашку. Просто к слову…
— И поправить прическу.
Близнецы стоят в открытом дверном проеме старой комнаты Декстера, одинаковые выражения лиц устремлены на нас, не читаемые. Совершенно невозмутимые — как будто они только что не застали нас с Декстером в тот момент, когда мы прижимались к стене и срывали друг с друга одежду. Как будто моя рубашка не была расстегнута, а груди не угрожали вывалиться из лифчика.
Словно подобные вещи происходят каждую субботу.
Я вслепую нащупываю пуговицы на рубашке, продевая каждую крошечную жемчужину в дырочку, бездумно проталкиваю их, отчаянно пытаясь подобрать их по размеру, но не тратя времени на то, чтобы сделать это как следует.
Мне нужно прикрыть грудь.
Близнецы проходят немного дальше в комнату Декстера, мимо комода, на который я забралась, чтобы изучить корешки его коллекции школьных ежегодников.
— К вашему сведению, мама отправила нас искать тебя, черт возьми, так что надень свои боксеры. Ты знаешь правила: мы не можем зажечь свечи или спеть «С днем рождения», пока все не…
— Соберутся и скажут причину своего отсутствия, — повторяют близнецы, болтая как ни в чем не бывало.
— И поскольку в прошлый раз от тебя не было ни слуху, ни духу…
Амелия проверяет время на своем телефоне.
— Двадцать минут.
— Несмотря на то, что все слышали громкий стук, доносившийся отсюда. — Люси скрещивает руки на груди и поджимает губы. — Какого черта вы делали?
Амелия фыркает.
— Ты должна знать лучше, чем Декс, что происходит в этом доме? Помнишь, какие здесь тонкие стены? Ты даже не можешь…
…Шептать так, чтобы кто-нибудь не услышал это через вентиляцию.
Они смотрят на нас, Амелия поднимает брови, а Люси постукивает ногой по покрытому ковром полу.
— Ну?
— Спускаетесь вниз или как?
Мы с Декстером смотрим им вслед, когда они беззаботно удаляются обратно в коридор, ни о чем на свете не заботясь. И то, что я говорила раньше о том, что обожаю их?
Да.
Забудьте.
Декстер
Дела идут все хуже и хуже, когда спускаемся по лестнице, мой кузен Эллиот ждет внизу, держась рукой за деревянную перекладину.
Он начинает говорить, как только близнецы уводят Дафну на кухню, за пределы слышимости.
— Господи, Декстер. — шипит Эллиот, хватая меня за руку в ту секунду, когда я огибаю лестницу в фойе. Он протаскивает меня через холл, загоняя в угол возле кабинета моего отца. — Ты серьезно трахал свою горячую подружку на вечеринке?
Я отмечаю «горячую» и «подружку», каталогизируя их в своем мозгу для использования в будущем. Разозлившись, я сердито смотрю на него.
— Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?
Эллиот хлопает меня рукой по плечу, издавая тихий свист. Я отмахиваюсь от него.
— Несколько причин. Первая: она выглядит действительно трахнутой. Или пьяной, а тетя Джорджия не подает алкоголь. Так что?
— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать использовать слово «трахнутой», когда говоришь о Дафне?
Эллиот скрещивает руки на груди, довольный собой.
— Второе: я заметил, что ты не отрицаешь, что трахал ее.
Я качаю головой, отталкиваясь от стены, желая, чтобы он ушел.
Он не слушается.
— Третье: все слышали стоны. Признаю, было довольно жарко, и я получал от этого удовольствие, пока твой папа не включил стерео, а мама не издала тот странный смешок, который она делает, когда вот-вот сорвется с катушек.
Повернувшись к нему спиной, я иду на кухню, он тащиться за мной.
— Мы не занимались сексом в моей комнате, так что заткнись на хрен.
Он настроен скептически.
— Ну, тогда следовало это сделать. Боже, будь мужиком, чувак. Твоя подружка — горячая штучка. Что она в тебе видит, так это…
— Не твое дело, придурок. — Взволнованный женский голос прерывает меня сзади, пугая нас обоих. Я ожидаю, что Дафна встанет на мою защиту, когда поворачиваюсь на каблуках, но вместо этого обнаруживаю…
Близняшек.
Отлично. Больше драмы; как раз то, что мне нужно.
— Ты ведешь себя как настоящий придурок, — хмурится Люси. — Почему ты всегда такой осел?
Глаза Эллиота вылезают из орбит от их нецензурной брани. Я имею в виду — все разодетые в свои консервативные праздничные платья, они едва ли похожи на дальнобойщиков, на которых начинают походить.
— Какого черта, Декс, ты собираешься позволить ей — им — так разговаривать со мной?
Близняшки скрещивают руки на груди, и Амелия хмыкает.
— Ты вообще себя слышишь?
Люси смеется.
— Все, что нам нужно сделать, это вернуться на кухню и сказать тете Тори, что ты…
— Используешь ненормативную лексику и несешь всякую чушь о Дафне. — От меня не ускользнуло, что Амелия сама использует ненормативную лексику.
— Втаптываешь ее в грязь.
Девочки кивают.
— Если ты отпугнешь ее после того, как мы так усердно трудились, чтобы доставить ее сюда…
Люси делает режущий жест рукой по шее: ты мертв.
— Подожди. Откуда ты знаешь слово «втаптывать в грязь»? Извини, не могу удержаться от вопроса.
— Втаптывать в грязь? — Близняшки скрещивают руки на груди и закатывают прищуренные глаза, говоря одновременно. — Факультет английской литературы.
— Что это? — Эллиот допытывается.
Снова закатывание глаз.
— Продвинутый уровень.
Это заставляет меня задуматься. Потому что:
— Если вы на факультете английской литературы, зачем написали такое дерьмовое письмо Дафне, когда взломали мою электронку — знаете, что? Неважно. Не хочу знать. Господи, вы двое, умоляю, просто возвращайтесь на свою вечеринку.
Обе мои сестры стоят прямо, непоколебимо.
— Мы подождем здесь, пока ты его прикончишь. — Люси ободряюще кивает подбородком в сторону Эллиота.
Прикончу его?
— Ладно, крошечные крестные отцы, сбавьте обороты. Здесь не мафия.
Эллиот смотрит на меня с недоверием, все еще читающимся на его лбу. И жалостью.
— Черт возьми, они всегда такие?
Я хихикаю, хлопаю кузена по спине и веду его обратно на вечеринку.
— К сожалению, да.
Боже, я действительно люблю их.
Маленькие сумасшедшие чудачки.
Дафна
— Итак, приехали.
— Ага, точно. — Декстер постукивает ладонью по рулю, поглядывая в окно на мой дом. Маленькая лампочка на крыльце светится в темноте, освещая темно-серую входную дверь и очаровательного нарисованного снеговика, прислонившегося к кирпичной стене. Свет также отражается от линз его очков, из-за чего трудно прочитать выражение его лица.
Аккуратно заезжая на парковочное место перед моим навесом, я отстегиваю ремень безопасности, но не делаю ни малейшего движения, чтобы выйти из машины, когда он начинает парковаться.
Двигатель работает на холостом ходу.
Радио выключено.
— Уверен, что не хочешь пойти чем-нибудь заняться? Еще довольно рано.
Ровно девять часов воскресного вечера.
— Не чувствую себя обязанным продолжать этот вечерний фарс. — Его смешок сардонический и покровительственный. — Хотя я ценю твои чувства.
Фарс? Обязанным?
— Обязательным? Я думала, это свидание.
Декстер снова смеется, поправляя свои сексуальные очки в черепаховой оправе на переносице. Застегнутая на все пуговицы рубашка с воротником-стойкой выглядывает из-под его зимней куртки, и мой взгляд перемещается от его шеи к сильной линии подбородка.
Место, куда я хочу прикоснуться губами.
— Декстер, если Эллиот сказал что-то, что тебя расстроило, я…
— Позволь прервать тебя на этом месте. — Он поворачивается лицом ко мне с водительского сиденья. — Ничто — и я имею в виду ничто — из того, что говорит Эллиот, не расстраивает меня; он всегда что-то говорит, и я ничего не могу с этим поделать. Он не какой-то парень с улицы. Он член семьи. Так что, как бы мне ни хотелось набить ему морду, я не могу. Потому что моя бабушка обычно находится в соседней комнате.
