Много раз Альбина затыкала себе рот в последний момент, чтобы не выплюнуть ему правду в лицо. Понимала, что после этого ей не жить. А уж что бы стало с Алисой, даже представить было страшно. Не был бы Бражников собой, если бы не отомстил и ей.
Но что удивительно, разодранное на клочки сердце Альбины сейчас билось ровно, и вот это по-настоящему пугало. Что если оно уже ни на что не способно, думала она. Что если она сама убила в нем все чувства, залила их вином и болью, не оставив ничего живого?
— Нет, все должно быть хорошо… Я точно знаю!
На самом деле, Альбина ничего не знала. Когда она увидела в ночи пересекающую двор фигуру, то сначала решила, что это Гоча — парень, помогавший по хозяйству и на задних лапах ходивший перед Бражниковым. На Альбину он смотрел с брезгливым презрением, будто сам не был его марионеткой. Разумеется, не в глаза и не при свидетелях. Пока она находилась рядом с Бражниковым, никто бы не посмел смеяться над ней. Но Альбина ощущала эти приторно-насмешливые взгляды и ненавидела всех, кто подобострастно преклонялся перед ее… кем? мужем? любовником? покровителем?
— Сука… — процедила она сквозь зубы. — Как же я тебя ненавижу!
Ее щеки опалило — жар медленно опустился по шее до самой груди и застрял там огненным шаром.
Да, поначалу она решила, что это Гоча, пока не увидела, как выскользнувший из ворот человек очень быстро подбежал к «мерседесу» и залез в багажник. Светлые волосы мелькнули под сползшим капюшоном, и Альбина не сдержала громкого возгласа. Она зажала рот, но ее все равно бы никто не услышал. В гостиной на первом этаже все были заняты: пили, громко ржали, в общем, занимались привычным для себя делом — выпускали пар. Хорошо, что в этот раз обошлось без стрельбы, хотя, ее бы уже ничего не удивило.
А вот Алиса сумела удивить. Ее дочь решила бежать! Из этого проклятого дома и от жутких перспектив брака с Карапетяном, который и при живой-то жене ничего не боялся и свел ее в могилу своими издевательствами и похождениями. Чего только стоила история с изнасилованием официантки, которой не повезло обслуживать их посиделки. Девчонка уехала через несколько дней, чтобы сплетни не испортили ей жизнь окончательно. Уж что-что, а пообсуждать тех, кому еще хуже, в их городе любили.
Карапетян был очень нужен Бражникову, иначе он не стал бы подкладывать под него Алису. За этим горбоносым пучеглазым громилой стоял областной прокурор — его родственник, так что все ему сходило с рук, и никто даже не пытался пойти против него. А еще Бражников был должен ему крупную сумму. Об этом она узнала из их разговора, когда они вот так же сидели в гостиной. Правда потом поехали к шлюхам. А сегодня хозяин остался дома.
Автомобиль, в багажнике которого спряталась Алиса, Альбина видела в первый раз. И его владельца тоже. Она наблюдала за ним через окно и еще подумала, что молодой человек, вероятно, ошарашен подобным гостеприимством. Надо иметь очень хорошую закалку, чтобы соответствовать хозяину дома и его друзьям.
Если Бражников пригласил его к себе, значит хотел от него что-то получить. И вот тут Альбина терялась в догадках, потому что никак не могла понять, зачем Алиса залезла именно в его машину. Получается, она знала, что он уедет из Тимашаевска, ведь другого варианта просто не существовало. Но куда он поедет?
Альбина с такой силой прикусила губу, что почувствовала солоноватый привкус крови. Боли она не ощущала, в ее голове билась единственная мысль, что по такой жаре ее дочь может попросту задохнуться. Сейчас до Альбины наконец дошел не только смысл этой затеи, но и весь ужас принятого Алисой решения. Ведь в руках у нее на тот момент ничего не было, даже бутылки с водой.
Схватив телефон, где и номеров-то было от силы штук десять, Альбина набрала номер Алисы. Абонент оказался недоступен, и тогда она стала писать сообщение, путая слова и скуля от страха, о том, чтобы та ничего не боялась и никогда не возвращалась в Тимашаевск. В конце Альбина приписала, что любит дочь больше жизни и просит простить ее за все. Она будто видела со стороны это жалкое зрелище — свои дрожащие руки, всклокоченные волосы и отекшее лицо. Но ничего не могла с собой поделать. Слишком долго внутри нее копились чувства, которые остались запертыми, а сейчас они душили ее и жгли каленым железом.
Ее умная красивая девочка сделала все правильно — ей нужно было скрыться и забыть обо всем. Но Альбина знала, что это только эмоции. Настоящая жизнь может быть настолько ужасной, что думать об этом не хотелось. И все же… что, если этот молодой мужчина окажется другим? Не таким, как Бражников, Карапетян и прочие?
Глупо, конечно, тешить себя иллюзиями, но почему-то ей казалось, что где-то все еще остались нормальные люди.
Внизу что-то хлопнуло, затем звякнуло, и следом раздался голос хозяина дома. Альбина вздрогнула, когда услышала громкий мат и тишину в ответ.
Тинта пришла…»
Альбина потерла лицо и кинулась в ванную. Кое-как прибрав волосы, вышла из комнаты.
Гинта, сорокалетняя то ли гречанка, то ли цыганка, работала у них последние полгода. В их доме никто из женщин не задерживался по вполне понятным причинам. Но Гинта — это был особый случай. Кое-кто в Тимашаевске считал ее ведьмой, а кто-то сумасшедшей. При взгляде на нее можно было подумать и то, и другое. Высокая, сухая, с копной черных с проседью волос и медным оттенком кожи, она делала свою работу, не обращая внимания ни на кого. К тому же, она была одинокая, приехала в Тимашаевск несколько месяцев назад и сняла полдома через две улицы. Устроилась уборщицей в ресторан. Там-то ее и заприметил Бражников.
Альбина по вполне понятным причинам дружбу ни с кем не водила и к Гинте даже не подходила. Та прекрасно знала свои обязанности. Молча меняла белье, убиралась в доме и готовила, если того желал хозяин. Альбине было противно наблюдать за тем, как она кивает на любой приказ, но разве она сама не была в том же положении?
Спустившись на две ступеньки, Альбина остановилась, заметив Бражникова. Тот стоял в дверях и смотрел на нее налитыми кровью глазами. Вероятно, так и уснул, сидя за столом, или сполз на диван, когда все ушли.
«Хорошая пара — кулик да гагара!» — усмехнулась про себя Альбина.
— Что вылупилась? — рявкнул он. — Пиджак подай! Встреча у меня.
Из-за его спины показалась Гинта с подносом грязной посуды. Она взглянула на Альбину и тут же отвела черные, ничего не выражающие глаза.
— И Алиске скажи, пусть спустится!
Альбина вздрогнула и крепче ухватилась за перила.
— Пусть спит. Рано еще, — выдавила она и расправила плечи.
— Что? — тихо переспросил Бражников.
Альбина сглотнула, прекрасно понимая, что его видимое спокойствие означает только одно — он уже на пределе.
— Хорошо, — ответила она. — Я сейчас…
— Быстро давай! — рявкнул Бражников. Верхняя губа его приподнялась и обнажила зубы.
— Иди ты к черту! — прошипела Альбина и сжала кулаки. Она прекрасно осознавала, что делает и чем это ей грозит, единственное, чего она хотела сейчас, это оттянуть время. Любым способом. Пусть даже ценой собственной жизни.
— Ах ты ж… — На лице Бражникова появилась обманчиво-благостная улыбка. Скорее, звериный оскал.
Он не сорвался с места, а очень спокойно стал приближаться к ней, заворачивая рукава рубашки. Сейчас Альбине стоило бы убежать, закрыться в своей комнате, но она стояла и ждала неизбежного, мысленно моля лишь о том, чтобы Алиса была жива и свободна.
Половицы под ногами Бражникова поскрипывали в такт его шагам, и в голове ее тоже что-то тоненько зазвенело. Она не выдержала и отступила, тем самым еще больше раззадоривая его ярость. Альбина бросила судорожный взгляд в сторону комнаты дочери, а затем вытянула руки, чтобы впиться когтями в ненавистное лицо. Ей это частично даже удалось, но Бражников схватил ее в охапку и потащил наверх, где заломил ей больную руку и ударил коленом в живот.
Альбина задохнулась, и свет померк перед ее глазами.
