Полякову не хотелось торопиться, не хотелось комкать прекрасные мгновения, кружащие голову, дарующие ни с чем не сравнимые ощущения.
– Спасибо вам, – прошептал он, вдыхая смесь ароматов кардамона, ванили и грейпфрута. Его одинокий, тоскующий, трепетный мир слился воедино с миром любимой женщины – медленно, плавно и осторожно.
Край вуали немного загнулся, открывая подбородок. Именно в этот момент, увидев лишь маленькую часть лица Ольги, Поляков прочувствовал ее обнаженность.
На дачу Валька собиралась как на парад. Надела новые синие брюки, голубую кофту с коротким рукавом, черные лаковые босоножки на невысоком каблуке, уложила в художественном беспорядке волосы (нравилось, когда они торчали на затылке в разные стороны) и немного подкрасила глаза и губы.
Старалась Валька по нескольким причинам. Во-первых, в душе царило боевое настроение: очень хотелось найти картину «Женщина в черном». Вдруг повезет. Интересно, куда она запропастилась? Наверное, действительно лежит на какой-нибудь полке и пылится. «И чего меня на этой картине так переклинило?» – думала Валька, отправляя мобильник в задний карман брюк. Во-вторых, Сергей… Ладно, она готова признать, что он ей симпатичен. В-третьих, предстояло получить долгожданный глоток свободы! Сидеть в четырех стенах было невыносимо скучно.
Валька покрутилась немного перед зеркалом и, не найдя в своей внешности ни одного изъяна, крикнула:
– Заходи!
– Наконец-то мне позволено явиться в твои покои, – усмехнулся Сергей, нарочно делая вид, будто не замечает ее очередного преображения. Прислонившись к углу шкафа, он демонстративно посмотрел на часы. Жест означал: сколько можно одеваться, давным-давно пора уже отправляться в путь.
Такого равнодушия Валька стерпеть не могла. Пройдясь по комнате, точно манекенщица по подиуму, она кинула на Сергея нетерпеливый взгляд.
– Мы едем или нет? – нарочно равнодушно спросил он.
– Неужели ты не видишь, как хорошо я выгляжу?
– Не вижу, потому что ослеп от твоей неземной красоты.
Щеки Вальки несколько порозовели. Довольная, она направилась к двери, и через пять минут они уже мчались в сторону дачи. Ненавязчиво звучала плавная музыка, кондиционер щедро дарил прохладу, за окном пролетали летняя зелень и чистое голубое небо. Душу Вальки переполняло тихое блаженство, словно на свете нет и не может быть ничего плохого. Вот так в один миг меняется жизнь… И здорово же это.
Наследство. Оно кажется нереальным, и вроде даже неважно, удастся его получить или нет. Казаков говорил, что это волокита, но обещал помочь.
Еще один наследник… Ну и что! Может, зря Юрий Яковлевич перестраховывается? Валька коротко вздохнула. Она бы познакомилась со своим дальним родственником, и они бы подружились.
«Вот бы узнать: кто кому изменил и кто у кого родился! У меня есть десятиюродный дядя или восьмиюродная тетя? Или семиюродный брат? Так бывает. Но откуда бы они взялись?..»
Разве плохо иметь близких людей? Чем их больше, тем лучше.
«Ах да, там какая-то темная история со смертью двоюродной бабушки. Как же все запутанно – голова кругом…»
Валька сидела расслабленно и думала обо всем подряд, стараясь избегать мыслей о Сергее. Но взгляд тянулся к нему… Пожалуй, ей бы хотелось, чтобы «отпуск» продлился подольше, только нужно упросить Казакова разрешить почаще выезжать. Ну хоть куда-нибудь! Конечно, Юрия Яковлевича понять можно, он добрый, заботливый и волнуется, но изнывать от безделья – такая мука… Валька заерзала. Если бы не подруга, получается, и торопиться ей некуда.
– Значит, Наташа переживает? Я бы на ее месте тоже сходила с ума, – сказала она скорее себе, чем Сергею.
– Горюет и рыдает, говорит: где же мою лучшую подруженьку носит, уж не влюбилась ли она в высокого широкоплечего парня…
– Что? Я? В тебя? Ерунда!
– Шучу, – засмеялся Сергей, притормаживая на повороте. – Переживает, конечно. Кстати, она поведала мне о том, какая ты хорошая. Я чуть не прослезился.
– Ага, я такая, – кивнула Валька, мысленно поблагодарив Наташу раз двадцать.
Широкая асфальтированная дорога, заросшая слева и справа пыльными кустами малины и орешника, вскоре привела к дачному поселку. Огромный пень, изъеденный жуками, гордо возвышался рядом со шлагбаумом. Под радужной надписью «Добро пожаловать!» стояли, прижавшись друг к другу, две коричневые скамейки.
– Вон моя дача, зеленый дом на краю, – указала Валька и улыбнулась.
Здесь все было родным: и лавочка около древнего столба, и береза со сломанной веткой, и ржавая табличка с номером участка, и пузатая труба, наполовину зарытая в землю, и слегка покосившийся забор. Валька сняла крючок с нехитрого замка калитки и быстро устремилась к дому. Сергей неторопливо выбрался из машины, огляделся, посмотрел на рябую курицу, спешащую по своим важным делам, закурил и зашагал по узкой дорожке, отмечая, что трава забила все (видимо, давно ее не косили).
Ключ от двери хранился на маленькой полочке под ступеньками.
– Брать тут особо нечего, дом старый. Папа его специально не ремонтировал, говорил, в прошлое гвозди вбивать нельзя.
Пропустив Вальку вперед, Сергей тоже зашел на кухню. Обстановка действительно была скромной, в глаза бросились лишь блестящий самовар, стоящий посередине круглого стола, и резной шкафчик с книгами и журналами. Краска на полу стерта, на обоях потеки – следы дождя, короткие шторки выцвели.
– Правда, здесь здорово? – спросила Валька. – Пахнет детством. Вот с этой ступеньки, – она указала на лестницу, ведущую на второй этаж, – я слетела в шесть лет и спилотировала прямо на печку. За домом есть сарай, на его крыше очень хорошо загорать. Но, наверное, крыша меня теперь не выдержит. А яблоню видел? Гигантская! И столько яблок! А беседку? Эх, шашлык бы сделать…
– Да, это я сплоховал, шашлык бы нам не помешал, – согласился Сергей. – А у соседей разжиться провизией можно?
– Наверное.
– Тогда ты отдыхай, а я прогуляюсь. Вдруг повезет и мне встретится дикий кабан… С луком, уксусом, перцем и черным хлебом.
Валька засмеялась:
– Пусть тебе еще встретятся помидоры и огурцы.
Сергей ушел, а она поставила чайник на двухконфорочную плитку и с вдохновением отправилась на поиски картины.
– Придется перерыть здесь все от пола до потолка, – задумчиво сказала Валька, размышляя, с чего бы начать.
Поднявшись на второй этаж, она изучила пару старых чемоданов и шкаф, отодвинула стопки книг, заглянула в тумбу и вернулась на кухню. Чайник уже вскипел. Валька быстро переставила его на соседнюю конфорку, выключила плиту и двинулась дальше. Она искренне считала, что отец показывал ей все картины, а выходит, нет. Почему?.. Красивая женщина, одетая в черное, с жемчугом на шее. Еле заметная улыбка, внимательный взгляд…
