Идеальный силлогизм. В этом несовершенном мире. Я так крепко сжала рубашку Натана, что у меня заболели руки. Я бросила ее на пол, перешагнула через нее и полезла вниз, как воришка. Свет полосой падал в прихожую у гостиной. Дверь была наполовину прикрыта, но щель была достаточно широкой, чтобы позволить мне видеть, что происходит внутри.
Натан и Роуз расположились на диване. Роуз играла со своим бокалом, ее пальцы скользили и обвивали его ножку. Крупное золотое кольцо, которое она носила на правой руке, притягивало взгляд. Натан откинулся на подушки, закинув одну руку на спинку дивана… Эта поза у него всегда свидетельствовала о расслабленности и легкости. Он смотрел на свою бывшую жену, как голодная собака на кость.
— Это никогда не кончится, — судя по снисходительному и нежному тону Роуз говорила о своей дочери. — Сколько раз, Натан, мы наблюдали это. — Натан ловил каждое ее слово. — И все-таки я немного волнуюсь за Поппи. Что-то меня в ней беспокоит. Я спросила, все ли у них с Ричардом в порядке, и она ответила, что никогда не была счастливее. Но ты же знаешь, как это бывает, Натан, когда чувствуешь, что что-то неправильно.
Натан поднял руку, которая лежала на спинке дивана, в знак согласия.
— Дело не в деньгах, безусловно.
Роуз ласково произнесла:
— Нет, Натан, это не деньги. По крайней мере, я так не думаю. Ричард зарабатывает так много.
— Кто-то должен думать о деньгах. — Он улыбнулся ей улыбкой заговорщика, но так нежно, как никогда не улыбался мне.
Я могла бы просветить их относительно того, что Поппи никогда не рассказала бы матери. Почти наверняка это было связано с он-лайн покером. Я могла бы сказать им: «Вы знаете, что Поппи играет и, скорее всего, проигрывает? И чем больше она теряет, тем азартнее будет играть. Такова природа зверя». Они смогли бы действовать согласованно и узнать, насколько глубоко она завязла. Они могли бы вместе объясниться с Поппи. Ты можешь сказать нам. Мы твои родители. Мы любим тебя. Но я хранила молчание. Я не держала зла на Поппи, но и не собиралась вмешиваться в ее дела.
Натан уперся локтями в колени и наклонился вперед. Он часто принимал эту позу, подражая Мыслителю Родена.
— А что, Сэм? Джилли рада, что ему предложили эту работу?
Роуз положила ногу на ногу…
— Вот это я и хотела бы обсудить. Джилли в ярости. Думаю, она угрожает остаться. Она говорит, что ненавидит Америку и Техас в частности.
— Она же никогда не бывала в Техасе. И не может остаться здесь одна без мужа. Она не такая. И она понимает, какой это важный шаг для Сэма, сколько это для него значит.
Роуз щелкнула языком, но этот звук у нее означал не означал нетерпение или гнев. Это был знак, что она увлечена разговором и обдумывает ответ, а мой муж, мой глупый муж, ждал с улыбкой на губах, не желая ее перебивать.
— Это все сложно, Натан. Джилли боится жить в глуши, где жизнь ограничена приходским советом, книжным магазином и школой.
Роуз повернулась к Натану, и ее волосы упали ей на плечо. Натан… Натан протянул руку и заправил прядь ей за ухо.
— Даже жутко становится, — сказал он, понизив голос. — Фрида с каждым днем все больше становится похожей на тебя.
Роуз проигнорировала его жест, но обрадовалась словам:
— Ты так думаешь? Она необыкновенная. Она тебе рассказывала о розовом велосипеде? Когда я приезжала в последний раз, мы провели балетный коасс. Мы тянули носок. — Она выпила немного вина.
— Насладитесь мерло, — сказал Натан с русским акцентом, — вызвав смех Роуз.
— Не напоминай мне о нем, — сказала она, и я понятия не имела, о ком они говорят.
Она постучала по стеклу.
— Хорошее вино. Ты его берешь все там же?
Мне казалось, я смотрю в кривое зеркало, искажающее все, что оно отображает. В теории это я должна была сидеть на диване, чувствуя руку Натана у себя за плечом, а Роуз должна была шпионить под дверью.
Должно быть, они услышали меня. Натан напрягся и отодвинулся, но Роуз осталась там, где была. Я вошла в комнату.
— Если тебе интересно, дорогой, с близнецами все в порядке. — Я села в кресло напротив.. — Вы разобрались со своими проблемами?
Роуз поднялась и одернула пиджак.
— И да и нет. Я думаю, Натан сам тебе расскажет.
Это «Натан тебе расскажет» разозлило меня, но при данных обстоятельствах мне лучше было пропустить его.
— Я с удовольствием посмотрела твою программу, Роуз. Это было действительно хорошо.
— Да, — просто ответила она, — пожалуй, так. Мы немало повеселились, снимая ее. А получилось все по счастливой случайности. Я обдумывала идею, когда Хэл познакомил меня с продюсерами. Пришлось поторговаться, чтобы убедить их, что я то, что им нужно, но мы в конце концов договорились. — Она пожала плечами, приглашая разделить ее досаду. — Камера действительно прибавляет десять фунтов. Ничего не поделаешь.
Я старалась не рассматривать ее слишком пристально. Но я не могла не признать, что женщина, стоящая передо мною, во многом могла бы стать для меня образцом для подражания. Роуз когда-то несла на себе груз бытовых проблем, начиная от полировки мебели до счетов за электричество, и сбросила их на меня. И теперь я была погребена под всеми этими необходимыми мелочами, моими списками, моими детьми… и моим мужем. Тогда мне пришло в голову, что сотни и сотни вторых жен переживают такие вот встречи, только для того, чтобы понять: то, что они подозревали — правда. Они добровольно поставили себя на место младшего сына, обязанного жить со стариками и не имеющего права на ослепительный шанс.
— Возможно, будет еще итоговая серия, — сказала она. — Странно, я ведь понятия не имела до… — Последовала заминка. — Пока я… Я хочу сказать, что только теперь обнаружила, как замечательно огромен и разнообразен мир.
Натан встал и сделал шаг к Роуз.
— Не думаю, что тебе надо спешить. Побудь еще.
Роуз знала Натана. И я знала Натана. Мы обе знали, как плохо он скрывает свое разочарование. Если бы я действительно любила Натана… если бы мне пришлось… Это неумелое унизительное притворство разорвало бы мне сердце.
— Дай нам знать, — сказала я. — Мы обязательно посмотрим.
Роуз взяла свою модную сумку и порылась в ней.
— Неужели я оставила ключи в пальто? Я не должна была это делать, они всегда выпадают из кармана. Нет, вот они. — Она умела очаровательно беспокоиться, не содавая при этом никому неудобств.
Натан был полностью захвачен и смотрел, как завороженный, на нее сверху вниз.
— Я позвоню Сэму завтра, — он коснулся ее руки. — И выясню, серьезно ли он относится к этой техасской работе.
