– Из любопытства.
– Вас что, Дэвид интересует? – Она отвернулась и снова занялась луком, так что заметить выражение ее лица не представлялось возможным.
– Нет, Антония. Меня интересуете вы. Я пытаюсь вас понять.
– О боже, это ужасно! – воскликнула она и чихнула снова. – Из-за этих проклятых слез я совсем не вижу, что делаю.
– Послушайте, позвольте, я завершу этот процесс.
«Интересно, справится ли он с заданием?» – спросила себя Ния и сразу же отбежала в дальний конец кухни – подальше от резкого запаха, предварительно вручив нож Стрэйхену. Она едва успела промокнуть от слез глаза, когда шипение сковородки довело до ее сведения, что Дэниэл работу закончил.
– Благодарю. – Она вернулась к стойке и взяла стакан с вином, который ей предложил Стрэйхен. – Знаете что? Вы отлично справились с луком. А еще говорили, что не умеете готовить.
Блеснувшая в его шоколадного цвета глазах искорка не прошла для нее незамеченной и вызвала внутри если не пожар, то заметное потепление.
– Я сказал, что не слишком хороший повар, но такую черновую работу, как шинковка лука, делать умею.
Ободренная установившейся на кухне доверительной атмосферой, Ния решила взять быка за рога. Пора уже было кое-что узнать и о самом Дэниэле. Лучше было начать с его излюбленной темы, а потом плавно перейти на то, что интересовало ее.
– Насколько я понимаю, вы держите в кулаке всю команду. А ведь это дело непростое!
Дэниэл уставился на яркую жидкость, рубиново отсвечивавшую в его бокале.
– Ненавижу, когда ребята работают на износ. А вчера они из кожи вон лезли…
– Тем не менее разве вас не вдохновляет удача?
– Она может отвернуться в любой момент.
– Вы всегда такой пессимист?
– Я бы сказал, что я всегда реалист.
– Но Крис говорил мне, что вы великолепно провели сезон. Неужели вас нисколько не волнует возможность выйти в финал?
– А Крис – это кто?
Если это было проявлением ревности со стороны Стрэйхена, то оно лишь потешило женское самолюбие Нии.
– Он – старший редактор в «Истерн Эдж». И без ума от ваших брейкеров. Он считает, что вы… «гений» – вот то самое слово, которое он употребил.
– Очень приятно. – Поднеся бокал к губам, он принялся медленно потягивать его содержимое.
– Неужели признание не доставляет вам радости?
– Хм…
– Дэниэл. – Она выпрямилась на стуле, почувствовав себя не в своей тарелке. – Что-то я вас не понимаю. Ваша команда успешно проводит одну серию игр за другой. Ваши болельщики от вас без ума, а вы даже не изволите изобразить по этому поводу улыбку.
В следующий момент он изобразил-таки улыбку – для нее, – но в этой улыбке с избытком хватало печали.
– Это ведь всего-навсего игра, Ния. Выигрыши, известность, слава – все преходяще. Сегодня толпа вас превозносит, а завтра, стоит вам только им не потрафить – изберут себе другого кумира. Так что мой путь не усыпан розами, как, должно быть, считают многие. В успехе всегда присутствует и негативная сторона.
Ния бросила взгляд на начинавший подрумяниваться лук и, взяв деревянную ложку на длинной ручке, помешала его.
– Расскажите мне об этом, я хочу сказать – о негативной стороне успеха.
Прежде чем он заговорил, прошло довольно много времени. По-видимому, он пытался привести в порядок свои мысли, чтобы ответить основательно и с толком.
– Трудно непрестанно переезжать с места на место. Я, помнится, и раньше об этом говорил. Все эти перемещения – большей частью на самолетах – нарушают режим, заставляют игроков питаться чем попало, жить в неудобных гостиничных номерах. Ну и главное зло – это статус самого игрока. Если игрок ценный, то одной-единственной травмы довольно, чтобы изменить лицо всей команды.
– А травмы случаются часто?
– Чрезвычайно. Возьмите хоть брейкеров. Мы провели последние шесть матчей без центра и форварда. Уолкер получил удар локтем в лицо, и теперь ему требуется помощь хирурга. Барнс упал не так, как следовало, и повредил колено. А ведь это наши ведущие игроки – и мы лишились их в самый разгар сезона. Мы удачно провели пять матчей в Филадельфии, но, чтобы не вылететь, надо играть еще лучше.
Ния обратила внимание на глубокую морщину, прорезавшую лоб Стрэйхена. Раньше она ее не замечала. Говорят, что если высказать то, что тебя мучает, другому человеку, то станет легче. Что ж, она готова обсудить с ним его проблемы.
– Ну и как же вы обойдетесь без Уолкера и Барнса?
– А что я могу сделать? Немногое. Их-то не будет как минимум еще месяц. Ну, я попытался реорганизовать оборону. Это сработало – и неплохо. – Его взгляд просветлел. – В центр я поставил Раковского. Он парень здоровый – сумеет и за себя постоять, и мяч передать, когда требуется. На месте Барнса теперь Флагг. Он еще молод, но с каждым разом играет все лучше и лучше. – Стрэйхен замолчал и, покрутив головой, чему-то улыбнулся.
Ния тоже улыбнулась.
– Вас что-то развеселило?
– Ребята зовут его «мешок с песком» – Флагга то есть. Он очень спокойный и может спать где угодно. В прямом смысле слова – спит где придется.
Взгляд Нии посуровел.
– А как они зовут того здорового? Раковского, кажется?
Улыбка на лице Дэниэла сделалась еще шире.
– Мордоворот. А еще – Рокки.
– Я так и думала. – Она вернулась к плите и положила на сковородку бифштекс, после чего продемонстрировала содержание принесенного из закусочной пакета.
– Матерь божья! Омар! – Глаза Дэниэла радостно заблестели. – Нет, вы, литературные дамочки, знаете, чем кормить мужчину.
– Это мой омар! Личный! И вы должны об этом помнить. Я бегала за ним в ресторанчик под проливным дождем – хотела себя побаловать чем-нибудь вкусненьким.
– Что, тяжелый выдался день?
Поморщившись, она вспомнила, что основным источником ее проблем был именно он. А теперь он стоял рядом с ней собственной персоной.
– Весьма тяжелый.
– А над чем вы работаете теперь?
– Э нет, Дэниэл Стрэйхен. Так дело не пойдет. Сначала вам придется закончить ваше повествование.
– Мое повествование? – Он протянул руку и снял сковородку с плиты. Пока она выкладывала на тарелку мясо и украшала его луком, Дэниэл непрестанно оглядывал ее хозяйство. – Хотите, я сделаю салат?
– Салат? Полагаете, вам и это удастся?
– Я готовлю хорошие салаты, – заметил он не без гордости.
Она ухмыльнулась.
– Согласна. Делайте. – Она выдала ему глубокую миску. – Все, что вам может понадобиться, находится вон там, – проинформировала его Ния и ткнула пальцем в холодильник, после чего принялась разделывать омара.
– Вы здесь давно живете? – спросил он, спрятав голову за дверцей холодильника. Она представила себе его хитрую улыбку и решила быть поосторожней, чтобы не наговорить лишнего.
– Что еще вас волнует? – спросила она строго.
– Волнует? Меня?
– Это я по поводу вашей работы…
– Хм. – Он помолчал. – Мне казалось, что всякое упоминание о баскетболе вызывает у вас отрицательную реакцию.
– Пока еще вызывает, это верно. Но ведь все это имело отношение прежде всего к Дэвиду. А теперь я проявляю интерес к вашей жизни. Я рассказала вам все о своем неудачном браке, и самое меньшее, что вы можете сделать, – это поведать мне хотя бы о своей работе.
Ния была удивлена, когда он помрачнел и замкнулся.
– Это вам для дела нужно?
– Вы хотите сказать, для очерка, который я собираюсь написать?
Дэниэл утвердительно кивнул. Потом маска суровости, которую он на себя напялил, довольно быстро стала уступать место привычной уже доброжелательности.
– Нет, это не для дела. Прежде всего вы ведь не дали согласия на интервью? Ну и, во-вторых, я не очень-то жажду писать эти глупости!
Теперь суровое выражение полностью покинуло лицо Дэниэла.
– Вот оно! – произнес он с улыбкой, посмеиваясь над ее эмоциональным порывом. – В таком случае скажите мне, что именно вам хотелось бы узнать?
– О ваших невзгодах. Что еще, помимо упомянутого вами, вас тревожит?
Дэниэл заговорил, продолжая вынимать из холодильника все хранившиеся в нем овощи.
– О вечных скитаниях и травмах у игроков я уже говорил. Следующим пунктом следует записать болельщиков. Они не просто бывают временами надоедливыми, иногда они оказывают прямо-таки деморализующее влияние на команду.
– Как же это? – спросила озадаченная Ния. – Я-то думала, что они готовы с вас пылинки сдувать.
– Позвольте заметить вам, мадам, что, когда двенадцатилетний юнец, который сидит на каком-нибудь там тридцатом ряду, заявляет вам с полной уверенностью в своей правоте, что и как вам следует делать, это воспринимается без всякого энтузиазма. Или когда ваш центровой из кожи вон лезет на последних секундах матча, чтобы вырвать заветное очко, а из зала кричат, что вы идиот, доверивший важнейшую миссию абсолютно непригодному игроку, невольно проникаешься неприязнью к таким вот советчикам.
