Господи, уже вторник. Оставалось надеяться, что Джесс не только добра, но и терпелива.
Белые круглые настенные часы показывали два двадцать. Не позже чем в три ему нужно выйти отсюда и встретиться с агентом по недвижимости, который должен подтвердить братьям Аршамбо, что они могут въезжать в новый офис.
Филип рассеянно листал журнал «Пипл». Что бы сказал отец, узнав о переезде? Дональд Аршамбо, неприхотливый человек, был предан своей профессии нотариуса. А вот Джозеф говорил, что она не приносит настоящих денег. Кстати, в этом Джозеф совершенно прав.
И все-таки Филип не только любил, но и глубоко уважал отца. Ненавязчиво, но упорно готовил Аршамбо-старший своих сыновей к трудовой жизни. По выходным учил их ловить рыбу в речке недалеко от дома; иногда водил в музеи Манхэттена и Вашингтона. Он любил повторять: «Знаний много не бывает». А каждый вечер после ужина отец садился в кресло с сигаретой в руке, и мальчики всегда могли попросить его что-нибудь растолковать или помочь с домашним заданием, и не было случая, чтобы он отказал.
И Филипу никогда не приходило в голову, что настанет вечер, когда кресло останется ^пустым. Вернувшись с похорон Дональда Аршамбо, который умер быстро и легко, Филип подошел к этому креслу и долго смотрел на него, не решаясь сесть. До того дня он ни разу в это кресло не садился.
Возможно, то, что Филип похоронил отца, помогло ему через какое-то время пережить смерть Пи-Джей. Он уже знал, насколько тяжело это для тех, кто остается. Для тех же, кто уходит, смерть нередко избавление от тяжких мук. Безусловно, в случае Пи-Джей так оно и было.
Филип положил журнал на столик, когда вошел новый посетитель, и задумался: как лучше представиться доктору Ларриби? Наверное, так: «Меня зовут Филип Аршамбо. Я — один из тех детей, кто родился в „Ларчвуде“ в шестьдесят восьмом». Возможно, доктор растрогается, решив, что Филип пришел к нему из благодарности, а не для того, чтобы наводить справки о прошлом.
Он с удивлением осознал, что вот сейчас увидит человека, который принял его на руки после родов, услышал его первый крик, был с ним рядом в самый первый миг жизни. А помнит ли доктор Пи-Джей, запечатлелись ли в его памяти ее каштановые волосы и изумрудные глаза?
Только бы беседа удалась. Ради Джесс.
Сам Филип не верил, что за письмом и телефонным звонком стоит что-то серьезное. В конце концов мир полон злых придурков.
Но ради Джесс он пройдет весь путь до конца.
Неожиданно открылась дверь, и в зал вошла женщина в очках, строгая, в белом халате с голубой прямоугольной карточкой на груди. Филип поспешно поднялся. На все вопросы и ответы у него оставалось пятнадцать минут.
— Мистер Аршамбо? — сурово осведомилась женщина. — Это вы хотели видеть Уильяма Ларриби?
Глаза Филипа скользнули по табличке с именем.
— Да, доктор Бэнкс, — Прием посетителей начинается в семь.
Он вытащил из кармана визитную карточку.
— Доктор Бэнкс, я юрисконсульт и пришел по делу.
— Вы не в тюрьме, а в приюте для пожилых людей. Посещения с семи.
Она вернула Филипу визитную карточку и вышла.
— Мой дом — моя крепость! — гордо провозгласил Джозеф. Он стоял, скрестив руки на груди, у окна, выходившего на Парк-авеню. — Мы добились своего, братишка.
Щеки Филипа горели; возможно, оттого что ему пришлось мчаться на общественном транспорте в центр, а вскоре предстояло добираться таким же образом назад. Но не исключено, что это было от радостного возбуждения.
Их новый офис действительно производил впечатление. Располагался он на первом этаже, что было, безусловно, удобно для посетителей. Тяжелая дубовая входная дверь поражала своей солидностью. Внутри все сверкало и отливало теплым светом. Деревянные полы были натерты до блеска, а мебель работы начала века тщательно отреставрирована. Высокие потолки и большие окна придавали помещению вид настоящего святилища правосудия. Сюда можно смело приглашать клиентов. Почему-то Филип подумал о Джесс, он с гордостью привел бы ее сюда. Так же, как и Пи-Джей…
— Неужели мы можем себе это позволить? — с тревогой спросил Филип своего старшего и мудрого брата.
— Братишка, мы не можем позволить себе отказаться с этого. Мы поднялись на новый уровень.
Филип усомнился в том, что Дональд Аршамбо захотели бы оказаться на новом уровне. Его вполне устраивало то чего он добился тяжким трудом: стабильность, а не богатство.
— Что подумал бы папа? — проговорил он.
— Папа был бы ошеломлен. И чуть-чуть позавидовал бы Филип подошел к мраморному камину и невольно залюбовался затейливой решеткой.
— А настоящего секретаря мы теперь можем нанять?
Джозеф расхохотался:
— С социальной страховкой и свободными днями? Ну, братишка, ты слишком многого хочешь.
Филип раздраженно поправил галстук. Ему вспомнилось циничное выражение Джозефа: «Не имеет значения, сколько лежит у тебя в бумажнике, важно, что думают об этом другие».
— Нам нужен секретарь, — упрямо заявил он.
Джозеф самодовольно улыбнулся:
— Это шутка. Я уже обратился в агентство по найму. Будет у нас секретарь. У тебя свой, у меня свой. И референт будет. На полный рабочий день.
Филип заглянул в ирландско-польские глаза брата:
— Ты уверен?
— Вполне. И Джим Краули уверен.
Джим Краули, маленький нервный человечек, работал у них бухгалтером и каким-то образом удерживал Джозефа от экстравагантных начинаний, которые привели бы к тратам, выходящим за рамки бюджета фирмы. У Филипа не было оснований не доверять ему.
С облегчением вздохнув, он кивнул и задумчиво огляделся. Огромный письменный стол вишневого дерева, удобные кресла, афганский ковер, украшенные резьбой стены — все это создавало ощущение успеха, которое не чуждо даже Филипу.
— Ну что, хороший ход? — спросил Джозеф.
Филип улыбнулся:
— Напомни мне поблагодарить Макгинниса и Смита.
— У тебя скоро будет возможность это сделать. — Джозеф взял свой кейс. — Мы вместе ужинаем в клубе. В семь тридцать.
— Сегодня? — удивился Филип и почти воочию увидел синие пластиковые стулья и доктора Ларриби.
— Только не говори мне, что у тебя другие планы на вечер.
— Жаль, что ты не предупредил меня заранее.
Джозеф опустил кейс на пол.
— У тебя наконец появилась личная жизнь?
— Нет, Джозеф, не личная. Я должен оказать услугу товарищу.
Джозеф удивленно приподнял брови.
— Ну, не совсем товарищу, скорее клиенту. Он вполне платежеспособен, — объяснил Филип.
Джесс заявила, что заплатит ему, хотя он не желал брать у нее деньги. Филип отвел глаза, опасаясь, как бы старший брат не заметил, что он лжет.
— Ты что-то скрываешь от меня, братишка.
