Она вопросительно взглянула на него.
— Ты сказал, что хочешь со мной поговорить. Что-то случилось на работе?
— Да, действительно случилось. Отец сказал мне, что ты со дня на день переезжаешь. Почему ты не сказала мне об этом?
Морин опустила глаза в тарелку.
— Я не думала, что тебе будет интересно. Вспомни. Ведь твои дела меня не касаются.
— Ну зачем так утрировать?
— А как еще? Ты отлично дал мне понять, чтобы я не лезла в твои дела, и я полагала, что ты в свою очередь не касаешься моих дел. Все по взаимному согласию. Мы просто коллеги по работе.
Наверное, она права. Или ей хочется такой быть? «Все разложила по полочкам», — пронеслось в голове Адама. Он знал, что их отношения нельзя уложить в рамки деловых, и она это знала. И есть ли какое-либо определение тем чувствам, что он испытывает к ней? А вдруг это любовь?
— У меня есть предложение. Давай прогуляемся.
— Зачем?
— Да просто так.
Она изучающе посмотрела на него. Ведь не отстанет же, подумала она. В ее глазах мелькнули искорки смеха.
— Хорошо, уговорил.
Поддерживая под локоть, он провел ее через весь двор к воротам, представляя всех родственников, попадавшихся им по дороге. Двадцать минут спустя у Морин кружилась голова от обилия новых имен и лиц, она не видела Адама, но чувствовала его присутствие и поддержку и была благодарна ему за это.
Каждый новый знакомый считал своим долгом сердечно поприветствовать Морин, но, когда они остались наедине, она испытала огромное облегчение. Вздохнув свободно, Морин перевела взгляд на Адама и, увидав его серьезное лицо, поняла: главное испытание — впереди.
Морин в глубине души была поражена его поступком. Так вот запросто взять и представить чужую девушку всей своей родне. Что могут подумать родственники? Только одно — между ними что-то есть. А сейчас прогулка! Она посмотрела на него скептически.
— А куда мы идем? — как бы между делом поинтересовалась Морин.
— Я же сказал, гулять.
— Я думала, мы уже прогулялись.
Адам рассмеялся.
— Разве это прогулка!
Они вышли за ворота и направились по тропинке, убегающей в горы.
— Не пойму, что у тебя на уме, — с некоторым недоумением произнесла Морин.
Адам искоса взглянул на нее. Даже мешковатая футболка не могла скрыть ее пленительной женственности...
— Тебе часто говорят, что на тебя приятно смотреть? — словно не слыша ее слов, спросил он.
— Мне хотелось бы знать, что стоит за нашей увеселительной прогулкой.
— Ты снова меня избегаешь. Я думал, мы с тобой друзья.
Она вздохнула.
— Я уже пыталась сказать тебе, что нам будет трудно оставаться просто друзьями.
— Да, помню. А почему ты так думаешь? Наверное, потому, что мы неравнодушны друг к другу?
Морин остановилась как вкопанная.
— Ты сумасшедший.
— Да, я стал им. Я схожу с ума от желания к тебе.
— Не знаю, зачем ты мне все это говоришь. Я не...
Адам не дал ей досказать; обняв за плечи, он увлек ее в гущу деревьев, подальше от дороги, от чужих глаз.
— Может быть, потому что я старался об этом молчать, — торопливо пробормотал он. — Может быть, я хочу взять назад свое дурацкое обещание не прикасаться к тебе.
От удивления Морин приоткрыла рот.
— Ты же не собираешься заняться со мной любовью?
Не отвечая на ее вопрос, Адам притянул ее поближе и сделал то, чего мучительно жаждал последнюю неделю. Страстно впился губами в ее губы. Он целовал ее с жестокостью голодного человека, одновременно надеясь, что неожиданная атака сломит возможное сопротивление Морин.
А она совершенно растерялась от урагана страсти, обрушившегося на нее. Своим натиском Адам заставил ее потерять хрупкое равновесие. Голова кружилась от поцелуя, земля уходила из-под ног, и, чтобы не упасть, она крепко обхватила его за плечи. В глубине ее тела просыпался демон желания, она остро чувствовала потребность слиться с этим мужчиной, почувствовать его внутри себя, принадлежать ему.
Она устала бороться с собой, ей хочется ощутить себя красивой, желанной, необходимой, быть настоящей женщиной.
— Ну как? Разве нужны еще какие-то доказательства? — хрипло прошептал Адам, отрываясь от нее, и, опустив голову к плечу, добавил: — Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Признай это!
Морин прижималась к его телу, гладила его плечи и знала, что сейчас в ее руках почти неконтролируемый вулкан страсти.
— Но это не значит, что мы поступаем правильно.
Адам немного отстранился от нее — так лучше думалось — и, заглянув в глаза, спросил:
— Почему неправильно? Мы взрослые люди, одинокие. Кого могут касаться наши взаимоотношения? Кому они могут причинить вред?
— В первую очередь нам самим.
— Как ты можешь так говорить?
Морин отвела взгляд, пытаясь справиться с комком, подступившим к горлу. В ее жизни не было мужчины, которого она бы желала больше. Но она не дура. Он не говорит о любви, он не собирается на ней жениться.
— Не знаю, что ты обо мне думаешь, но я не намерен крутить с тобой роман.
— Я никогда не думал о наших отношениях как о легком, мимолетном романе.
Морин отступила от него на шаг.
— Чего же ты от меня хочешь? Любви? А может, видишь меня своей женой? — Она грустно рассмеялась. — Не смеши меня, я же знаю, что ты за человек.
Адам весь подобрался, как перед прыжком.
— И какой же я человек, по твоему мнению?
— Плейбой.
— Я не... — попытался оправдаться он, но увидел — она ему не поверит.
— Зачем ты отрицаешь очевидное? — перебила она его. — Даже твои родственники говорят об этом открыто.
— Хорошо, — сказал Адам, его голос дрожал от напряжения. — Может быть, во мне есть что-то такое. Но скажи, с того момента, как ты приехала в Рюидосо, ты видела меня хоть с одной женщиной?
После секундного размышления Морин отрицательно покачала головой.
— Нет. Но какое это имеет значение? Я за тобой не слежу. Ты сам по себе. У меня нет никаких прав на тебя. И с другой стороны, даже если бы у тебя была женщина, разве ты упустил бы возможность добиться меня? Оставь меня, ну зачем я тебе нужна?
Адам застонал — как с ней сложно, но никакая другая женщина не заводила его так, не волновала, и никакая другая ему не нужна.
— Но мы связаны с тобой одной нитью, и оба об этом знаем.
— Красиво сказано, но то, что ты пережил мгновение назад, — это просто вожделение, не больше.
Адам погладил ее по голове, пропуская сквозь пальцы длинные тяжелые волосы.
— Ты действительно так думаешь?
Нет. Но она должна попытаться заставить себя в это поверить. Так будет лучше, чем представлять, как занимаешься с Адамом любовью.
