Эндрю обернулся к ней. На его лице было выражение, будто он только что увидел разверзшуюся перед ним пропасть.
— О ком ты сейчас рассказываешь? Чтобы Джералд говорил о том, как он гордится мной?.. — Эндрю покачал головой. — А если так, почему он, хотя бы не написал мне об этом, если не мог произнести слов любви вслух?
Это, конечно, загадка. Джен нахмурилась. Это действительно было очень странно, но Джералд ушел, и спросить было не у кого. Им осталось только гадать.
— Я не знаю, Эндрю. Знаю только то, что Джералд переживал, что ты не хочешь возвращаться, Он тысячу раз мог продать ранчо, но не делал этого. Джералд завещал его своим сыновьям, причем поровну. Подумай об этом. Если бы он тебя не любил, стал бы он завещать тебе самое дорогое, что у него было?
На лице Эндрю блуждала скептическая улыбка, словно он не слышал ни слова из того, что ему говорила Джен, думая о чем-то своем.
— И вот я здесь. Пытаюсь что-то доказать. Призраку.
«Как только Дрю поймет, что его привело обратно на ранчо, как только разберется в своих чувствах, он снова может уйти. И опять оставить меня», — горько подумала Джен.
Она постаралась сдержать слезы.
— Я знаю только одно: Джералд любил тебя. Лицо Эндрю исказилось, и Джен показалось, что сердце у нее сейчас разорвется, а слезы хлынут потоком.
— И я тоже, — прошептала она и выбежала из комнаты.
Эндрю бросил пиджак на пассажирское сиденье, выпрыгнул из грузовичка и захлопнул дверцу.
— Ты закончил? — зычно крикнул он Броди, у которого в руках была кружка с кофе.
— Уже допиваю, — отозвался тот в открытое окно.
Его друг оказал ему такую помощь, о которой Эндрю даже не мечтал. Казалось, у Броди есть все, или он знает людей, у которых есть то, что было нужно Эндрю. Сегодня, отложив свои дела, Броди вызвался поехать с ним в форт Мак-Леод на аукцион, где Эндрю собирался прикупить еще меринов к имеющимся уже трем.
— Ты сказал Джен, куда мы сегодня собираемся? — спросил Броди, выходя из дома.
— Почему я должен ей это говорить? — сощурил глаза Эндрю.
Броди открыл дверцу своего грузовичка, но садиться в него не спешил.
— Просто подумал, что после вашего танца и всего остального…
Эндрю подавил обреченный вздох. Предсказания Джен сбывались. Чем больше он думал о том, что произошло на вечере, тем больше преисполнялся решимости не поддаваться в будущем никаким импульсам и впредь не совершать ничего подобного.
— Узнать об этом тебя просила Люси? — спросил он.
Броди пожал плечами, залез в грузовичок и опустил окно.
— Они подруги, — словно объясняя все, сказал он. — Да и я тоже не забыл, что вас когда-то связывало.
День, выбранный для поездки, был отличный: прохладно, но ясно. Эндрю включил магнитолу, и сочный бас Чеда Крюгера наполнил кабину машины. Да, отличный день, чтобы прочистить мозги. Или хотя бы постараться забыть о том, что Джен рассказала ему о Джералде.
На повороте Эндрю повернул на север с намерением проехать мимо Ларч-Валли и через Кларесхолм снова повернуть на юг. Он объяснял себе это тем, что давненько не ездил по этой дороге. Тем более что за окном машины проносились поля бурно растущей весенней травы, приятно радовавшей глаз под голубым, казавшимся бесконечным небом. Природа успокаивала, и Эндрю не заметил, как напряжение стало его отпускать.
Бросив взгляд в зеркало бокового обзора, он увидел грузовик Броди — тот постукивал пальцами в ритм музыке — и улыбнулся. По левую руку остался выезд из города, старая бензоколонка, давно всеми забытая.
Впереди показался фургон, и Эндрю притормозил. Трейлер был полон лошадей.
«Уж не везут ли этих лошадок на тот же самый аукцион, на который направляюсь и я? — подумал Эндрю. — Или этих бедняг везут на бойню?»
Он вздохнул — что поделать, такова жизнь! — и невольно посмотрел на дорогу, ведущую в город. Чем-то Джен сегодня занята? Эндрю усмехнулся. Конечно же занимается выпечкой, чем же еще? Ему не составило большого труда представить ее за прилавком в простеньком белом переднике, с собранными в веселый конский хвост волосами — ее обычная прическа во время работы, с улыбкой на лице, которой она встречала соблазненных изумительными запахами покупателей.
В последнее время он единственный был лишен солнечного тепла ее улыбки. С того дня после вечеринки Джен старалась держаться от него на расстоянии. И он не мог винить ее за это. Эндрю знал, что нанес ей рану, — какой глубокой она была, оставалось только догадываться, — но обижать ее никогда не входило в его намерения.
Трейлер с лошадьми, ехавший впереди, как-то резко дернулся, и в животе у Эндрю все сжалось. Что-то было не так. Он притормозил, но трейлер снова занесло в сторону, и, несмотря на отчаянные попытки водителя его выровнять, фургон переехал центральную полосу и дернулся вправо. Все, что последовало за этим, заняло считанные секунды, хотя Эндрю показалась, словно он смотрит замедленную съемку: грузовик снова занесло, и он медленно начал заваливаться на один бок.
В горле у Эндрю встал ком. Он дал по тормозам, чувствуя, как его пустой фургон также начинает крениться набок…
Джен выложила лимонные печенья на витрину, прикидывая одновременно, что, пожалуй, нужно будет охладить шоколадные булочки ко времени ленча.
Пока что работа кафе себя оправдывала, и не в последнюю очередь этому способствовало то, что она обслуживала вечеринку Эндрю. Кроме жителей города, к ней стали заходить те, кто находился в Ларч-Валли проездом, во многом благодаря тому, что им понравилась еда на вечере у Эндрю.
Меню было небольшим, но зато менялось каждый день. Сюзанна приходила каждый день после школы, что было несомненным подспорьем, но большую часть дня Джен была вынуждена справляться собственными силами. Теперь к свежему утреннему хлебу и булочкам — ради того, чтобы их испечь, приходилось вставать в четыре часа — добавилось приготовление вторых блюд.
Джен все больше и больше склонялась к мысли, что в конечном итоге ей придется нанять еще кого-нибудь. Это означало дополнительные расходы, но иначе ей просто не справиться, уже сейчас она чувствовала к вечеру невероятную усталость.
Но не только физическая усталость истощала ее. Этому в немалой степени способствовали мысли, которые не оставляли ее даже ночью, отнимая драгоценное время сна. Слова Эндрю не давали ей покоя, и она пыталась разгадать головоломку: как могло сложиться так, что у нее и Эндрю диаметрально противоположные воспоминания о Джералде?
Джен продолжала размышлять об этом, мешая какао с сахаром, льдом и маслом. Когда тесто затвердело, она подошла к окну и повернула лицом к улице табличку «Открыто», а затем открыла дверь, позволяя дразнящему аромату выскользнуть из кафе на улицу, — точно так же, как она делала, когда у нее была пекарня, только теперь запах свежеиспеченного хлеба был сдобрен ароматом кофе.
