Сидя в салоне, упершись лбом в стекло, я устало смотрела, как Аэробус добежал до конца рулежки, выровнялся, замер, как бегун на старте, и, словно услышав хлопок стартового пистолета, начал свой разбег. На середине взлетной полосы аэробус резко взмыл вверх, отрывая шасси от бетонного покрытия. Птица улетела. Все.
Мишель повернул ключ зажигания, и мы тронулись в обратный путь.
Около дома, Мишель, открыв дверцу "Мерседеса", пригласил нас провести вечер вместе, я поблагодарила и отказалась, посоветовав им быть вдвоем – сегодня из меня неважный собеседник. Помахав рукою вслед, я как соломенная вдова, отправилась домой.
Я с удовольствием воспользовалась отсутствием Лерки, легла отдохнуть и забылась сном. Мне снился Анри, я знала, что это он, только не могла рассмотреть лица.
Аллочка хотела успеть вовремя, завела будильник, даже разбудила Мишеля, но не смогла противостоять соблазну. В итоге явилась на полчаса позже.
На мой немой вопрос, ответила:
– Ну не смогла я. Спросонья он такой тепленький, такой смирненький, такая лапочка, стоит ему встать с постели, сразу становится занудой и выскочкой. Как наш отличник Лешка Нефодин. Помнишь?
Кто не помнит Алексея Нефодина, закончившего с отличием Московский пищевой техникум, нашу с Аллочкой "альма-матер"!
Закончив восемь классов и приняв решение уйти из школы, мы с подругой призадумались. В связи с объявленной на пленуме ЦК КПСС "продовольственной программой", маменька посоветовала идти в учебные заведения пищевой промышленности, и мы поступили в наш, прославленный Хазановым, "кулинарный техникум". Учиться было легко. Лекции отличались от школьных уроков, все было по взрослому, и отношение преподавателей тоже.
Техникум находился в четырехэтажном здании напротив Московского ипподрома.
Соответственно, лекции прогуливались либо на ипподроме, либо рядом, на "Стадионе Юных Пионеров". Купив бутылочку дешевого, белого, сухого вина "Эрети", мы тесной компанией обосновывались на невысоких трибунах, изредка гоняемые сторожами.
Практику учащиеся техникума отрабатывали на кондитерской фабрике "Большевик".
Прохожие глубже наполняли легкие сладким ванильным воздухом, исходящим от вентиляторов кондитерских цехов. Стайка молодых, красивых и безумно вкусно пахнущих, так что хочется откусить кусочек, девиц, всегда привлекала мужскую половину московского населения. Состоятельные мужчины приглашали девчонок в находившийся поблизости ресторан гостиницы "Советская", студенты и работающая молодежь – в шашлычную, называемую в народе "Антисоветская", на противоположной от гостиницы стороне Ленинградского проспекта.
За время нашей учебы в стране произошли большие перемены. Вожди умирали, сменяя друг друга, дети в школе не успевали выучить новое имя и проштудировать славную биографию, как по радио и телевещанию снова звучали классические мелодии, услышав которые, каждый советский человек понимал, что в стране траур.
Летом 1984 года наш курс защищал дипломные работы и сдавал государственные экзамены. После удачной сдачи экзаменов, нервическое состояние, и стертые пальцы, в результате написанных микроскопическим почерком шпаргалок, решено было успокоить культурным отдыхом в республике Латвия, в Юрмале.
Поездка привела наши истощенные нервы в порядок, чинная тишина Маори, где мы сняли комнату в частном секторе, позволила выспаться, а купание в прохладном Балтийском море остудило наши измученные пальцы.
Когда первый голод по пассивному отдыху был утолен, Аллочку потянуло на приключения. Отстояв очередь на заказ столиков в популярнейший ночной ресторан-варьете "Юрмала", днем во дворе вымыли волосы в тазике, поданным любезной хозяйкой.
Приодевшись в модные наряды, отправились посмотреть шоу, поужинать и себя показать. Метрдотель был во фраке, похож на дирижера симфонического оркестра и знал несколько языков. Вот это подбор персонала! Однако наш столик оказался столом на шесть персон в углу зала и самым худшим местом для просмотра концертной программы. Нам пришлось утешаться прекрасным творчеством шеф-повара.
Программа началась, полураздетые девушки гарцевали с плюмажами на голове, а за наш "столик" так никто и не подсел. В антракте публика воодушевилась возможностью поговорить и произнести тосты. В это время метрдотель подвел к нашему "столику" трех молодых людей в возрасте до тридцати лет. С высоты моих восемнадцати с половиной лет, они мне показались умудренными опытом, солидными дядьками. Все жители столицы республики Риги, и сотрудники научного центра при известном на весь СССР заводе "ВЭФ". Мужчины опоздали к началу программы, и дожидались антракта в баре. К столу они прибыли в приподнятом настроении и сразу взяли быка за рога.
Скучать нам не пришлось, так как из нашего угла танцы девиц практически не были видны, мужчины переключили все внимание на наши особы. Любое желание исполнялось, танцы не прекращались до закрытия ресторана глубокой ночью. Все были навеселе и нравились друг другу.
Проводив до стоящей у калитки, ожидающей нас и волнующейся хозяйки, мужчины договорились с нами встретиться вечером в Риге. Нам была обещана экскурсия по городу и приятное времяпровождение. Марек, блондин с волевым лицом, за рулем польского "Фиата", казался нам мечтой всех девушек Риги. Супермен Гунар, серьезный и самый пробивной из тройки, с ходу брал, недоступные для других, входы в элитные кафе и бары. И, наконец, самый молодой и самый общительный, симпатичный брюнет с карими глазами – так я познакомилась с Янисом, моим первым, и до недавнего времени единственным мужчиной.
Теперь надо решить и эту проблему. Надо позвонить Янису и рассказать о моем предстоящем замужестве.
– Анри звонил? – вернула меня в действительность Аллочка.
– Вчера вечером, я уже спала. Маменька разговаривала, если это можно так назвать, – грустно ответила я.
– Ничего, позвонит сегодня, – подбодрила меня подруга. – Что-то мне не нравится твое затворничество, спать улеглась засветло, с нами не хотела ехать…
– Просто устала. Эти дни были такими насыщенными, а Анри уехал, из меня будто жизненная сила ушла. Поверь, родная, грустить мне собственно некогда. Хорошенько поразмыслив, я даже сочла отсутствие Анри полезным для подготовки всех бумаг.
Можешь представить, как бы я занималась делами, если бы он держал руки под моей юбкой?
– Представила. Бедняга Анри. Суток не прошло, а она уже считает его отсутствие полезным! – сверкнула зубами Аллочка.
Амалия Ивановна, вошедшая в помещение, занимаемое нашим отделом, проникающим, как рентгеновские лучи, взглядом прекратила обсуждение личных проблем на рабочем месте. До обеденного перерыва нас с Аллочкой разрывало желание обсудить жизненные коллизии, но бдительное око начальства, находящееся на страже социалистической собственности, не предоставляло такой возможности.
