Я выхожу из балкона, снимаю с себя шёлковый пеньюар и достаю из шкафа купальник. Самый простой, чёрного цвета с завязками по бокам. Взяв с собой полотенце спускаюсь на первый этаж, миную гостиную, кухню и открываю стеклянную дверь, ведущую на задний двор.
На улице тихо и только слабый свет фонарей освещает тропинку, ведущую к океану. Снимаю с себя сланцы, ступаю по холодному песку и останавливаюсь прямо у берега.
Напрягаю зрение и замечаю, что я здесь не одна. Не одна из тех, кто решил искупаться перед сном в столь поздний час. Зря я надеялась, что Руслан уже спит. Сейчас он плавает брасом по лунной дорожке, а я в нерешительности замираю на месте и наблюдаю за ним издалека.
Бежать назад слишком глупо, стоять на берегу, когда тело тянется в темно-синюю бездну — тоже, поэтому я складываю свои вещи и осторожно ступаю в воду.
Словно услышав, что больше не один, Руслан прекращает грести, останавливается, вытирает капли воды с лица и поворачивает голову в мою сторону. Его взгляд дерзкий и дикий, открыто и без стеснения проходится по моей фигуре. На лице появляется насмешка, будто бы он мысленно только что меня поимел.
— Я думал ты спишь, — произносит Куратов, когда вода достигает моей груди.
— Тоже самое я думала о тебе, — зубы начинают громко стучать, потому что я стою на месте, не плыву.
— Холодно?
Киваю и отталкиваюсь ногами о песчаное дно.
— Вода оказалась холоднее, чем я себе думала.
Мой голос дрожит, а ноги сводит от озноба. Не знаю, так ли мне на самом деле холодно или же я просто боюсь его — моего мужа. Я плыву неторопливо, в надежде, что Куратов уйдет, не дождавшись меня, но когда возвращаюсь назад, то вижу, что он всё ещё здесь. Стоит по пояс в воде, по его мощному натренированному телу стекают капли воды, преодолевая препятствие в виде чётко очерченных кубиков пресса.
— Согрелась? — спрашивает он, когда я останавливаюсь в метре от него.
— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Лучше я вернусь в комнату и укутаюсь в теплое одеяло. Похоже, что ночь не лучшее время для плавания…
Не успеваю я договорить до конца, как Руслан хватает меня за кисть руки и приближает к себе. От неожиданности я глотаю солёную воду ртом и начинаю кашлять. Так глупо и неуклюже, что становится неловко перед Куратовым. К счастью, он не обращает на это никакого внимания. Его сильные руки подхватывают меня под ягодицы и болезненно под водой сжимают. Заставляют обвить ногами мужские бёдра и упереться промежностью в его твёрдость. Я чувствую, что он не на шутку возбуждён.
— У меня есть способ получше, чтобы согреться, — произносит он хрипловатым голосом.
По телу проходится знакомое тепло, ускользая куда-то вниз живота. Неожиданно для себя я понимаю, что перестаю дрожать — мне правда становится рядом с ним жарко и горячо.
— Обхвати меня руками, — командует Куратов.
Я повинуюсь ему и опускаю руки на его плечи.
— Крепче, Ева, — усмехается он. — Я буду трахать тебя сильно. Надо, чтобы ты держалась.
От его бесстыдных слов у меня перехватывает дыхание. Только сейчас я вспоминаю, что мы находимся на пляже. Поворачиваюсь назад, замечаю вдали сидящих на пляже ребят со включенными телефонами. К тому же, помимо нашей виллы здесь два десятка похожих, которые построенны на одной линии вдоль берега.
Я в панике поворачиваюсь к Руслану.
— Может быть, нам лучше вернуться в дом? — спрашиваю Куратова в тот момент, когда его пальцы отодвигают купальные трусики в сторону и проникают внутрь меня.
Я тут же вскрикиваю и закусываю нижнюю губу. Нас могут услышать. Нас могут увидеть. Ни к чему привлекать к себе внимание. Вновь поворачиваюсь назад и нахожу глазами ещё больше людей, чем я себе представляла. Кажется, что на балконе соседней виллы собралась шумная компания, которая смотрит на нас издалека.
— Мне неловко, — шепчу Руслану на ухо, когда он развязывает мои трусики полностью оголяя бёдра.
Кажется, они безвольно идут ко дну и от осознания того, что Руслан не собирается останавливаться, мне становится ещё жарче. Что он, в конце концов, задумал? Заниматься этим прямо здесь?
Теперь моя промежность прижимается к его… Чёрт! Он изначально был обнажен! Ничего не скрывает его мощную эрекцию, а это значит, что Куратов давно никого не стеснялся, в отличии от меня.
— Брось, Ева, — шепчет мне на ухо порочным обволакивающим голосом, словно пытается перетянуть на тёмную сторону. — Пусть смотрят и завидуют. Мы трахаемся, а они нет.
У меня вряд ли получилось бы его остановить, но я хотя бы попыталась.
Весь жар концентрируется внизу, потому что Куратов массирует пальцами мой клитор и поочередно проникает в меня сначала одним, а потом двумя пальцами, растягивая меня и подготавливая к чему-то большему.
Неожиданно то, что вокруг нас есть люди перестает так сильно меня волновать. Я ёрзаю в его руках и до крови терзаю губы, чтобы сдержать стон, который так и норовит вырваться из моей груди.
Следом за трусиками ко дну уходит верх моего купальника. Я прижимаюсь затвердевшими сосками к его груди и ощущаю себя порочной и грязной девочкой, которая только и мечтает, чтобы он поскорее в меня вошёл. Куратову удается разогреть меня от нескольких движений пальцами и сейчас моё тело готово принять его в себя целиком.
— Вот так, Ева, — продолжает говорить он. — Ничего страшно не происходит, правда же? Это наш пляж, наша территория. Мы можем трахаться здесь сколько угодно.
Он упирает свой налитый кровью орган к моей промежности. Когда мне было холодно, уже не помню. Перед глазами всё расплывается — океан и луна. Особенно тогда, когда он одним резким рывком заполняет меня собой.
— Подтверди, что тебя тоже необычайно заводит, когда на нас смотрят?
— Боже… — он делает ещё один толчок.
Сильный, резкий, приятно-болезненный, от которого внутренности внизу живота завязываются в тугой плотный узел.
— Кажется, что на балконе соседней виллы ребята не на шутку оживились, — Куратов отстраняет меня от себя, склоняется над моей грудью и втягивает ртом правый сосок.
Нервы накалены до предела. Я чувствую себя перед ним обезоруженной, но то, что он поочередно вытворяет с моей грудью заставляет меня позабыть обо всем на свете. Он лижет сначала один сосок, затем другой. Нежно, осторожно, будто моя грудь это нечто сокровенное и важное для него. Я извиваюсь в его руках, двигаюсь в ритм его толчков, тихо постанывая и запуская пальцы в его густые чёрные волосы. Если он не дьявол-искуситель, то кто?
— Боже… Руслан… — я верю его словам и действительно представляю, что за нами наблюдают.
Один человек или несколько, плевать. И это не на шутку меня заводит. Но так же очерняет и заставляет ненавидеть саму себя. За нами смотрят, луна освещает наши обнаженные тела и то, что мы двигаемся навстречу друг к другу. Толчок, за ним ещё и ещё. Впиваюсь своими губами в его губы, кусаю до крови и ощущаю у себя во рту чужой солоноватый привкус. Взрываюсь от очередного движения внутри себя, перед глазами мечутся искры, я дрожу, царапаю его спину и продолжаю целовать, таким образом сдерживая собственные рвущиеся наружу крики.
Его пальцы с силой сдавливают мои ягодицы, в ушах звенит от помеси удовольствия и лёгкой боли. А ещё того, что мы не одни, под прицелом посторонних взглядов. Этот оргазм не похож на другие. Он постыдный, грязный и раскрывает меня с другой стороны. Мне не верится, что с ним я могу быть такой.
Куратов с силой вбивается в меня. Яростно и до самого упора. Мнёт ягодицы в своих ладонях и кончает следующим, потому что я ощущаю, как его горячее семя заполняет моё тело.
Руслан сбавляет темп, ещё несколько раз неспешно двигается во мне, а затем замирает и мы стоим обездвижено несколько долгих минут. В полной тишине, когда я могу слышать его частое биение сердца. А затем я вновь начинаю дрожать, только теперь уже вновь от холода. Куратов коротко целует меня в висок, шепчет, что я его девочка и в том же положении, котором мы занимались сексом, вытаскивает меня на сушу и несет в сторону дома. Вновь становится постыдным то, где пять минут назад стирались границы. Я опускаю голову на его плечо и жмусь сильнее, чтобы моё лицо никто не заметил.
