— Нет! — я задрала нос.
— Лицемерка, — усмехнулся он, как-то уж слишком мило и ласково обзывая меня.
Поджала губы, решив не спорить больше. Какой смысл?
— Думай, что хочешь, — повторила я, отворачиваясь от угольных глаз, в которых плясали черти.
Я развернулась к Кириллу спиной, изображая какой-то детский протест. В его машине все еще были мои вещи, пешком до дома мне идти не хотелось. Тем более ехать в душной маршрутке.
Кирилл сделал шаг вперед, почти прижимаясь грудью к моей спине и прошептал на ухо, почти касаясь его губами:
— Я думаю о тебе слишком много. Намного чаще, чем самому хотелось бы. — Прежде, чем я выдала себя дрожью и мурашками, он отошел и великодушно бросил. — Поехали. Отвезу домой. Или не надо?
Нечаев лукаво приподнял бровь.
— Вези, раз обещал, — бросила я с королевским достоинством. Словно сама оказываю ему услугу.
— Поехали.
Забрав с переднего сиденья свои пакеты, я уселась, обняв их как родные. Ехать оказалось куда быстрее, чем идти. Через десять минут Кирилл остановился позади моего дома. Из-за пакетов я замешкалась, а он, напротив, поторопился. Выскочил из машины, как черт из табакерки. Оказывается, чтобы открыть мне дверь. А я поспешила выйти, но совсем запуталась в пакетах. В итоге мое неуклюжее тело буквально вывалилось из машины в руки Нечаева. Он поймал, конечно. И, разумеется, прижал к себе. Само собой, не отпускал, пока я не задрала нос и с вызовом произнесла:
— Ну! Чего ждешь? Давай, целуй. Разве это не идеальный момент?
Кирилл поморщился и сжал мои плечи, чуть отстраняясь. Словно пытался получше устроить меня на земле, чтобы не упала снова. Он провел костяшками пальцев по моей щеке. Мне до боли захотелось потереться об его руку или коснуться губами грубоватой кожи мужских пальцев. С трудом сдержавшись, я все же громко выдохнула от удовольствия, совсем позабыв о своей злости и раздражении. Все во мне молило: поцелуй, давай же, пожалуйста.
Чудо, что я не попросила вслух. Наверно, начала бы умолять, не заговори Кирилл первым.
— Я не буду больше целовать тебя против воли, зайчишка. Ты сама меня поцелуешь. Или попросишь.
— После дождичка в четверг, — огрызнулась я, придя в себя от очередной дозы его наглости и самоуверенности.
— Ничего не имею против дождя и четверга, — усмехнулся он.
Кирилл ласково ущипнул меня за нос, обошел машину, сел за руль, завел мотор, дал газу и был таков.
Домой я вошла злая, как тысяча чертей. Не сдержалась, даже дверью хлопнула.
— Воу, леди, полегче, — проговорил Женька, выйдя из кухни. — Платье новое? Тебе идет.
— Отвали! Крикнула я на него, яростно скидывая балетку.
— Смирнова, у тебя пмс что ли?
— У меня все в полном порядке!
— Оно и видно. Опять Нечаев? — угадал этот засранец, и вторая балетка полетела уже в соседа.
Женька, конечно, пригнулся, и я не попала.
— Похоже, угадал, — ехидно оскалился он. — Честное слово, Аська, ты в него втрескалась.
— Почему сразу Нечаев? Господи, как я устала от этого имени. На работе сплошной Нечаев, так и дома не спасешься. Вот с чего ты взял, а?
— Ну… последнее время ты только о нем и говоришь… И бесишься.
— Ничего подобного. Я не говорю о нем.
— Каждый день, Ась. Все уши прожужжала.
— Заткнись!
— Скажешь, ты такая психованная из-за обновок? Обычно шопинг тебя успокаивает.
— Не сегодня, — огрызнулась я и прошла в ванную.
Прежде чем хлопнуть и этой дверью, прокричала:
— Если тебя мои разговоры так напрягают, я больше слова не скажу. Вообще не буду с тобой разговаривать.
— Разве я сказал, что меня это напрягает? — спокойно проговорил Женя, заставляя меня тут же устыдиться этой вспышки.
Прохладный душ немного остудил мой пыл, но на Андреева я все равно дулась до конца дня. Он понял, что меня лучше не трогать и укрылся в своей комнате. Выполз только ближе к ночи. Я решила пойти на мировую и угостить его Цезарем с креветками. Даже свой неприкосновенный запас из королевских гадов достала.
Женька не стал изображать оскорбленное достоинство и с удовольствием уминал салат, не забывая нахваливать.
— Я действительно сегодня виделась с Кириллом, — призналась я другу уже за чаем, — и он опять довел меня до ручки.
— Ого, Нечаев разжалован до Кирилла, — оценил Женька мою оговорочку по Фрейду. — Вы что же и на «ты» перешли?
— Угу.
— Фига, Смирнова. Завтра красный снег пойдет.
— Не исключено, — улыбнулась я.
— Рассказывай уже, как докатилась до такого, — великодушно позволил Женька.
Я рассказала, конечно. Наверно, злоупотребляю его добротой, но и держать все в себе нет сил. Подружки все разъехались, некому поскулить. К тому же Женька парень — это очень полезно, когда дело касается ему подобных.
— Делллллааа, — протянул Женя, услышав о сегодняшних моих приключениях. — Не бей меня, но он прав.
Услышав такое резюме, я аж взвизгнула:
— Что?
— Серьезно, Ась, ты сама позволяешь ему все вольности. В этой игре двое участников. Нечаев водит, но и ты ему подмахиваешь.
— Жень, ты с ума сошел? Как я подмахиваю? Он же сам приезжает, сам меня требует.
— Но ты ведь ему не отказываешь.
— Как я могу отказать? Я же тебе говорила, он в доле на ресторан. Почти собственник.
— Ну и что?
— Как что? У меня нет выбора.
— Есть.
— Какой?
— Уволься.
— Ты шутишь?
— Нет. Можно подумать, ты там сделаешь карьеру великой официантки. Не смеши, Ась. Это не единственный ресторан в городе, где можно летом подработать. И деньги тебе не настолько нужны, чтобы терпеть его невыносимые выходки, как ты их называешь. Брось их всех, пошли к черту, если достали.
Я смотрела на Женьку, абсолютно потрясенная его логикой. Мне ведь и правда в голову не приходила мысль уволиться. Разве что в первый день. Я судорожно стала перебирать в голове причины, почему не могу все бросить. И нашла.
— Деньги, Жень. Он много на чай оставляет. Считай меня продажной девкой, но я не могу отказаться от этого заработка.
— Значит, цель оправдывает средства?
— Да, именно. Я просто хочу в Прагу. А Нечаев делает так, что мне там не придется экономить.
— Звучит логично. Только все равно не сходится, — не унимался сосед.
— Что не сходится?
— Почему ты так на него реагируешь? Ну клиент, ну не без причуд, но ты слишком близко к сердцу воспринимаешь каждый его жест, каждое слово. Я никогда тебя такой не видел, Ась. Серьезно. Все указывает на то, что он тебе не безразличен.
— Конечно. Так и есть. Он меня бесит. Безразличие тут и рядом не стояло.
Женька рассмеялся.
— Упрямая ты, Смирнова.
Я улыбнулась.
— Вот и Кирилл так сказал.
Он поиграл бровями.
— Сходи ты уже с ним поужинать. Чего боишься?
— Не боюсь. Просто не вижу смысла. Я не собираюсь с ним спать. А ему только этого и надо.
Женя закатил глаза.
— О, начались старые песни о главном. И что вы, девки, вечно все сводите к сексу!
— Мы сводим? Ха! Да это у мужиков все мысли только об этом.
— Ага, как же! Открою тебе тайну, Смирнова. Значение секса в жизни мужчины слишком преувеличено. Нет, есть, конечно, товарищи, которые трахают все, что движется, но их не так много на самом деле.
— Ты по себе, что ли, судишь? — не смогла удержаться я от издевки.
— Отчасти.
— Ой, Жень, не смеши.
— Какие шутки, Ась? Я к сексу хорошо отношусь. Даже замечательно. Но ради одной ночи, а то и одного часа тащиться в бар, охмурять девицу, угощать ее коктейльчиками, слушать всякий бред… ну его нахрен. Я лучше тихо сам с собою передерну дома.
— Вот значит, чем ты у себя занимаешься, — снова поддела я.
— А то. Или ты думала, я не такой? Как будто сама не балуешься, не спустил мне в этот раз Женька. — Я тебя умоляю, не красней. Тоже мне повод для смущения нашла.
Я попыталась последовать его совету. В конце концов, и так все понимала, просто как-то неловко стало от того, что Андреев озвучил сей факт.
